Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
Больно обидела ее и Лия, сказав, что она не умеет есть за столом, не умеет одеваться, ходить и говорить. Луана и так знала, что это правда, и думала, стоит ли ей становиться женой Мясного Короля? Любить его она может и не будучи женой. Не слишком ли большая ответственность быть женой такого человека?
И вот теперь Бруну поехал к Лейе и потом позвонил, что не будет сегодня ночевать дома. Конечно, эта красивая, воспитанная и ухоженная женщина еще дорога ему. И он ей, очевидно, небезразличен. Конечно, их потянуло друг к другу, вот он и не вернулся…
Да, чем ближе был день свадьбы, тем печальнее становилась Луана. Она все больше и больше сомневалась, стоит ли ей выходить замуж за Бруну…
Инспектор Валдир принес сеньору Бердинацци пистолет.
— Что, отчаялись найти убийцу доктора Фаусту? — насмешливо спросил старик, забирая оружие, а у самого отлегло от сердца.
Нельзя сказать, что он так уж волновался за собственную участь: стоящие за его спиной капиталы внушали ему надежду на благополучный исход. Но все-таки порой неприятный червячок беспокойства посасывал где-то под ложечкой. А иногда сон не приходил до рассвета…
Зато теперь Жеремиас был в превосходном настроении и даже собрался позавтракать в постели, о чем и сообщил с лукавой усмешкой Жудити.
— Если вы будете лежать, я вам подавать не буду! — заявила целомудренная Жудити. — Я и в комнату к вам не зайду. Вы что, с ума сошли?
— Да я всегда был сумасшедшим, старушка! — заорал он в ответ. — А ну марш со мною в постель!
И расхохотался, страшно довольный своей шуткой. На радостях от того, что с него снято подозрение в убийстве, он готов был чудить и не сомневался, что так же победит и проклятых Медзенга.
В делах он смыслил куда больше Ралфа и прекрасно понимал, что их сделке еще можно дать обратный ход, но тем упорнее готовился отстаивать ее.
— Пусть судится со мной. Я дал задаток. Фазенда моя, а если захотят получить обратно, то только через суд, за двойную плату и с возмещением комиссионных, — так он говорил всем, потирая руки.
Он задумал и еще кое-что. И, помышляя о своем плане, радостно посмеивался.
Все чаще старик вспоминал Луану и думал о том, чтобы переманить ее к себе в имение.
«Глаза у нее точь-в-точь как у всех женщин нашей семьи. Да и судя по поступкам — она девушка решительная, тоже в нас. Так что, похоже, она и есть настоящая Бердинацци. А то, что ребенка ждет, так это даже лучше. Пусть здесь и рожает. Не должен этот ребенок достаться проклятым Медзенга. Родит, и будет у нас настоящий Бердинацци».
Рафаэла в последнее время расстраивала его, да и не было полной уверенности, — что она Бердинацци. И однажды Жеремиас заявил своим домашним:
— Сдается мне, что все-таки Луана дочка Джакомо. Так что никак нельзя ей рожать в проклятом доме Медзенга. Придется ее выкрасть! В общем, на днях я за ней поеду.
Рафаэла улыбнулась, но натянуто и неискренне. И хотя было понятно, что дядюшка в очередной раз чудит, ей стало не по себе.
Как только они остались с Отавинью наедине, она раздражено спросила:
— Что ты скажешь о заявлении дядюшки?
— Даже не знаю, что и думать, — нерешительно ответил Отавинью.
— Ничего не понимаю, — все более распаляясь продолжала Рафаэла. — Разве он не назначил меня своей официальной наследницей?
— Назначил, — повторил, как эхо, Отавинью.
— И что? Теперь он может раздумать? — наступала на мужа Рафаэла.
— Может раздумать, — кивнул головой Отавинью.
— И переписать завещание? — спросила Рафаэла.
— И переписать завещание, — подтвердил Отавинью.
— Так что же нам делать? — нервно спросила Рафаэла.
— Эх, — с искренней горечью подхватил Отавинью, — я и сам все время себя спрашиваю: что нам делать, Рафаэла?
В Гуаруже Бруну и Лейя выяснили, что яхта сеньора Орестеса отплыла в неизвестном направлении. Был ли на борту их сын, они выяснить не сумели и пошли искать его вдоль берега…
Когда в конце концов Маркус вернулся живой и невредимый, родители вздохнули с облегчением. Бруну нужно было торопится в Рибейран-Прету, а Маркус сослался на усталость и попросил разрешение у матери переночевать у нее в Сан-Паулу.
— А если вернется Ралф? — нерешительно спросила Лейя.
— В любом случае он тебя больше не тронет, — пообещал Маркус.
Когда он вернулся в Ребейран-Прету, ему позвонил Жералдину:
— Представляешь, один из купальщиков на дальнем пляже в Гуаруже нашел труп, — сказал он.
— Ну, тебе-то, я думаю, там делать нечего! — с нажимом сказал Маркус.
— Да это уж само собой разумеется, — согласился Жералдину.
На том их короткий разговор и закончился.
О трупе неизвестного, найденного в Гуаруже, было сообщено и в полицию.
Инспектор полиции и фоторепортер немедленно выехали, чтобы обследовать и сфотографировать труп.
Погибший оказался мужчиной средних лет и был почти засыпан песком. Когда его освободили от песка, на нем были обнаружены многочисленные следы побоев.
Глава 36
Бруну вернулся из поездке к Лейе очень озабоченным: хотя с Маркусом все обошлось, но вопрос с фазендой так и остался нерешенным. Ралф куда-то исчез, и фазенда могла остаться у Жеремиаса. То, что она оказалась в руках старого Бердинацци, страшно раздражала Бруну. Он беспрестанно ругал всех Бердинацци и повторял Луане, что она будет настоящая Медзенга. Луана в ответ только вздыхала.
Когда они стали обсуждать вопрос о гостях на их свадьбе, Луана спросила:
— А Зе с Донаной ты пригласил?
— И не думал, — ответил Бруну, — они нужны мне на фазенде.
Луана опять вздохнула — это были ее друзья, они были привязаны к ней…
Видя ее огорченное лицо, Бруну со снисходительной улыбкой сказал:
— Полно тебе выдумывать! Скоро ты захочешь, чтобы я пригласил и твоих безземельных бродяжек!
— А разве Режину с Жасирой нельзя быть на моей свадьбе? — спросила Луана. — Они же мои друзья!
— Но им даже надеть нечего по такому случаю! — отрезал Бруну.
И Луана без всякой радости вспомнила свой роскошный свадебный наряд. Да, таких нарядов у ее друзей никогда не было. Но нужны ли они, если из-за них теряешь друзей?
— А кто будет моими посажеными отцом и матерью? — спросила она.
Бруну замялся.
— Видишь ли, я просил сеньора Кашиаса, сенатора, но у него расхворалась жена, так что они не смогут. Думаю, проще всего пригласить посаженными отцом с матерью Маркуса и Лию.
«Лию разве что в мачехи», — подумала про себя Луана, а вслух сказала:
