Джонелл Лоусон - Розы для богатых
Несмотря на то что Дэйзи было уже далеко за пятьдесят, она сбежала по ступенькам, как пятнадцатилетняя девочка.
– Горничная, которую вы наняли, только что приехала. Я подумала, что, может, вы захотите поговорить с ней, поэтому оставила ее подождать в вашей комнате.
Отэм смешалась.
– Горничная? Я не нанимала ни… – Она замолчала, задумавшись. – Как выглядит эта женщина?
– Ну, – сказала Дэйзи, – седая. Лет пятьдесят пять, а то и больше. Высокая, коса уложена вокруг головы.
– Ах да, – сказала Отэм. – Теперь вспомнила.
Дугласа это, по всей видимости, развеселило.
– Моя жена, кажется, вьет свое собственное гнездышко в Доме Осборнов.
– Лучше я переговорю с ней сейчас, – сказала Отэм.
Она взбежала по лестнице в свою комнату, взглянула на Молли и в изумлении покачала головой:
– Что ты здесь делаешь, тетя Молли?
Молли сидела около окна, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая непреклонность.
– Я приехала – и уезжать не собираюсь.
– Я же тебя не об этом спрашиваю. Почему ты приехала?
– Вчера я поняла, что ты не передумаешь. Я приехала убедиться, что с тобой все в порядке. То, что ты делаешь, – нехорошо, это безумие. И кончится все это большой бедой. Я тебе понадоблюсь. – Она встала с кресла, внимательно посмотрела на племянницу и нахмурилась. – А что у тебя со щекой?
Отэм тяжело вздохнула:
– Засранец меня ударил.
Глава 28
Помещение освещалось всего одной лампочкой, свисавшей с потолка на пыльном шнуре. Паутина липла к лицу и волосам Отэм, словно ее хватали чьи-то грязные пальцы. Клубы пыли поднимались из-под ног, когда она шла к груде документов футов шести в высоту, двадцати футов в ширину и не менее тридцати в длину. Эта плохо освещенная комната с затхлым воздухом располагалась в конце винного погреба. В ней хранилась вся история шахт Осборнов, но потребовались бы целые месяцы, чтобы найти то, что было нужно Отэм.
Она вытащила из кучи какую-то папку, отчего поднялось облако пыли, щурясь от пыли и тусклого света, стала читать меморандум, написанный Осборном. Из записки следовало, что люди все больше и больше пользуются газом и электричеством, а потребление угля снижается угрожающими темпами. Дугласу, наверно, было лет двадцать, когда он писал это. Примерно тогда же он получил контроль над винным заводом Веллингтона.
Примостившись на краю груды, Отэм провела следующий час просматривая записи, которые были свалены в полном беспорядке; двадцатый год лежал за шестидесятым, и все в таком же духе. Раздосадованная и несколько растерявшаяся, Отэм пнула папки ногой и принялась чихать от пыли, поднявшейся в сыроватом воздухе.
Она знала, что может возбудить любопытство Дугласа, если будет слишком много времени проводить в погребе, поэтому ее набеги на папки с документами были короткими и происходили в разные часы. Дуглас должен был скоро вернуться домой, поэтому она прихватила с собой бутылку вина в качестве оправдания для посещения погреба.
Отэм поднялась по лестнице в комнату, расположенную позади кухни, где отдыхала прислуга. Там сидел Арти со стаканом чая, а это означало, что Дуглас уже дома. По непонятной причине ее муж вдруг захотел, чтобы его повсюду возил шофер. Арти прибыл в Дом Осборнов вскоре после Молли. Он работал здесь уже больше месяца. Дуглас обращался с ним так же безразлично, как и со всеми другими слугами, однако признавал его связь с Отэм, платя Арти чрезмерно высокую зарплату. Арти был человеком отнюдь не смиренным, так что ему выносить весь этот фарс было очень непросто. Он зачастую смотрел на Дугласа более чем ядовитым взглядом. К счастью, ее муж никогда не глядел прямо ни на кого из слуг.
Отэм поставила бутылку на стол и пощекотала Арти шею под его густой бородой. Он посмотрел на нее блеснувшими глазами, и Отэм ощутила, как в ней поднимается знакомая волна привязанности к нему.
– Ни один мужчина не должен быть таким красивым, как ты.
– А другого такого и нет. Я уникален.
– И нахален. – Она села на стул рядом с ним и положила ноги на оттоманку. – Эти документы – какое-то крысиное гнездо. Не знаю, почему я попросту все не брошу.
– То же самое ты говорила, когда спускалась туда в прошлый раз.
– Знаю. Они притягивают меня как магнит. Как картежник, я твержу самой себе: «Сейчас, на этот раз я что-нибудь найду». – Отэм взяла его чашку чая со льдом и отхлебнула глоток. – Где Дуглас?
– В кабинете. Когда он приехал, его ждала Харриет.
При этом известии Отэм испытала легкое удовлетворение. Ллойд, как и договаривались, прислал Джинджер, и Отэм подстроила их встречу с Джорджем. Когда Дуглас посылал Джорджа по делам в свой чикагский офис, тот всегда останавливался в одной и той же гостинице. Отэм просто поместила туда же Джинджер. С тех пор Джордж уже успел перевезти страстную леди в Эвансвилл, штат Индиана, где снимал для нее квартиру. За последний месяц Джинджер получила от Джорджа подарков более чем на шестьдесят тысяч долларов, что вместе с запросами жены подвело его банковский счет к опасной черте.
– Думаешь, Харриет о чем-то догадывается? – спросила Отэм.
– Сомневаюсь. А потом, мне кажется, Джорджу наплевать. Джинджер говорила мне, что он несколько раз упоминал о разводе. Парню кажется, будто он влюблен в нее.
– Он может упоминать о чем угодно. Дуглас никогда этого не допустит, влюблен Джордж или не влюблен. Развод навлечет позор на семейное имя. – Она встала со стула и отряхнула пыль с джинсов. – Мне еще надо привести себя в порядок перед обедом. Я поговорю с Дугласом и узнаю, зачем она приезжала.
Отэм оставила Арти допивать чай, а сама прошла по коридору к фойе. В отличие от Арти ей не нравилась Джинджер. Когда с Джинджер не было Джорджа, с ней коротал время Арти. Это было глупо и очень рискованно, но Арти ходил туда, куда ему хотелось, и встречался с теми женщинами, с какими хотел.
Отэм повернула в фойе в тот момент, когда Харриет с искаженным от злобы лицом выходила из кабинета. Она посмотрела на Отэм и погрозила ей пальцем:
– На днях Дуглас сам увидит, какая ты дешевая потаскушка. И как ты тогда будешь себя чувствовать?
Отэм широко улыбнулась:
– Как одинокая женщина, у которой на сотню тысяч долларов больше, чем до того, как она вышла замуж. – Отэм рассмеялась и пошла наверх в свою комнату. Поскольку Харриет была уверена, что о ее давних шашнях с Дугласом никто ничего не знает, она считала, будто имеет право судить других. Впрочем, ханжество само по себе – довольно безобидный порок.
Молли сидела возле окна и вязала что-то, напоминающее панталоны. Дом был переполнен слугами, поэтому тетушке целыми днями нечего было делать. В результате она вязала одежду, которую следовало бы выбросить. Молли было скучно, и она слонялась по старому дому с растерянным выражением. Несколько раз Отэм пыталась убедить ее вернуться в Тэтл-Ридж, но Молли твердо поставила свои упрямые ирландские ноги в Доме Осборнов. Ее пребывание здесь порождало и одну существенную трудность – не называть ее «тетя Молли» при посторонних.
