Плам Сайкс - Блондинки от «Бергдорф»
Но Чарли, как ни странно, потерял дар речи. И не только это. Я вдруг увидела, что он чего-то стесняется, почти стыдится. Боже! Поверить не могу! Да он краснеет!
Похоже, мы оба боялись заговорить.
— Я думала, ты улетел в ЛА. Что ты здесь делаешь? — спросила я наконец.
— Э… — замялся Чарли, еще сильнее заливаясь краской.
— Да?
— Честно говоря, после вчерашнего мне было страшно показаться на приеме.
— Понятно, — прошептала я. Как грубо! И это после всего, что случилось!
— Не хотел расстраивать тебя еще больше. Я улетаю только завтра вечером. Боже, я, кажется, попался с поличным? — смиренно спросил он.
Ну вот, наконец мы поменялись ролями. Я взяла реванш! Чарли впервые в жизни извиняется передо мной. И, строго entre nous[81], мне ужасно это понравилось.
— И еще как! — выпалила я, не сдержав ухмылки. Он улыбнулся в ответ, уже увереннее.
— Прости. Я не хотел обижать тебя. Кстати, миленькое платьице.
Видите? Сработало! Прикид Джулии полностью отвлек его от задуманного мной деяния.
— Спасибо, — кивнула я.
Чарли шагнул ближе, испытующе глядя на меня.
— Итак, у тебя вошло в привычку вламываться в этот дом?
— Нет!
Дьявол! Может, роли вовсе не переменились?!
— В таком случае что ты здесь делаешь?
— Ну… я…
Господи, все же он tres симпатичный! Даже без Каналетто на заднем фоне! В синей рубашке и брюках такого же цвета он был безумно красив! Как неудачно я ему попалась! Поймите правильно, у меня нет ни малейших шансов на сожаление, если он обнаружит, что я воровка!
— Ты что? — осведомился Чарли, подступив ближе и прислонившись к стене рядом со мной.
Я должна взять себя в руки! Не хватало еще одной достойной сожаления сцены!
— Понимаешь, вчера я так сконфузилась, когда узнала о тебе, — выдавила я, покраснев. — И я жалею обо всем, что сказала, поскольку не считаю твою маму снобкой и не имела в виду, что ты пытался меня провести, и ты мне действительно нравишься…
— Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся, — перебил меня Чарли.
— Да.
— Конечно. Ты кошмарная особа.
— Прости, — грустно повторила я, но тут случайно взглянула на него.
Погодите… если я не ошибаюсь, его глаза лукаво блеснули.
— Ты дурачишь меня! — рассмеялась я. — Как по-твоему, простишь ли ты когда-нибудь такую кошмарную особу, как я?
— Конечно, прощаю! Как тут не простить? Одно платье чего стоит!
Это и есть самое приятное в Чарли: он прощает мне все и почти незамедлительно. Я на самом деле восхищаюсь им. Почти все, кого я знаю, таят зло целую вечность. Да и я тоже хороша: сколько дулась на Джулию, стащившую мои любимые трусики-«танга»! Йо-о-о, теперь придется сказать ему о коробочке!
— Не расстраивайся ты так, — попросил он, видя мое искаженное лицо. — Что случилось?
— Ну… в общем, случилось.
«Эта маленькая золотая штучка непременно нарушит хрупкое перемирие!» — подумала я в отчаянии.
— Я переживу, — сказал Чарли, глядя мне прямо в глаза. Какую-то секунду я смотрела на него, и, клянусь, что не преувеличиваю, в этом взгляде была целая вселенная. Все. Прошлое, будущее, солнце, небо, каждая пара туфель от Марка Джейкобса, каждый «Беллини», каждое вечернее платье, каждое путешествие в Рио, в которое я когда-либо отправлялась. Боже, как же я могу позволить Чарли просочиться сквозь пальцы, вот так, просто, невзначай? Ведь он настоящий. Добрый, милый, красивый, а к тому же так хорош в постели! Какая же я кретинка! А ведь последние несколько месяцев никто не заботился обо мне больше, чем Чарли! Верно, я ужасно разозлилась, когда он спас мне жизнь в Париже, но если хорошенько вдуматься, это ужасно благородно с его стороны. А когда он посадил меня на самолет до Нью-Йорка… хотя тогда я была готова убить его, но после втайне призналась себе, что немногие на его месте сделали бы то же самое…
— Так что ты хотела мне сказать? — Чарли взял меня за руку.
Что я хотела ему сказать? Да у меня язык примерз к небу! Стоило Чарли коснуться меня, и уровень сахара в крови ушел на пятнадцать миль в землю!
И я вдруг поняла, что у меня нет никакой гипогликемии! Сейчас постараюсь объяснить получше. Если гипогликемия появляется в присутствии только одного человека, шансы на то, что ты просто влюблена, куда выше, чем на внезапный приступ диабета.
— Дело в том, Чарли, что я должна сознаться кое в чем некрасивом, — начала я, открывая сумочку.
Господи, иногда я готова придушить Джулию! Ну почему она оказалась во всем права? Я tres, tres влюблена в Чарли, увлеклась до умопомешательства, голову потеряла, а он завтра улетает в ЛА! Может, воспользоваться случаем, честно рассказать, что я чувствую, и будь что будет? Нет, серьезно, я должна это сделать. То есть если я признаюсь насчет коробочки, а потом заглажу свою вину настоящим романтическим и очень достойным сожаления вечером, он наверняка не станет так уж злиться! Как говорит Джулия Роберте в «Красотке», «я хочу волшебной сказки». Она не стала скрывать от Ричарда Гира своих чувств, и все окончилось хорошо, и, заметьте, не так уж у нее много преимуществ передо мной, кроме улыбки! Ведь ни для кого не секрет, что она в том фильме была шлюхой, и Ричарда ничуть это не смущало.
— Сознаться в чем? — Чарли провел пальцем по моему носу и губам. Боже, может, меня все-таки ждут некоторые сожаления? Может, не стоит заводить разговор о коробочке? Похоже, назревает крайне романтический момент, и будет полным идиотизмом все испортить.
Чарли выжидающе смотрел на меня. Необходимо что-то сказать!
— Чарли, я должна признаться… с твоей стороны было ужасно мило позаботиться обо мне в тот раз, в аэропорту Ниццы. Прости, что проявила такую неблагодарность.
— Как я мог устоять? — вздохнул Чарли. — И ты несносна.
— Да-а? — разочарованно протянула я. Может, я вовсе не была Джулией Роберте, Может, я была просто moi.
— Не смотри так сокрушенно! Ты настоящее чудо, хотя и доводишь меня до белого каления.
— До белого каления?
— Да. Но ты не похожа на других нью-йоркских девушек. Ты очень смешная, и даже не знаешь насколько! Это так здорово! Иногда я думаю, что ты создана для меня! — объявил Чарли, целуя меня в губы.
Клянусь, что не преувеличиваю, но этот поцелуй был чем-то! Серьезно. Такой поцелуй стирает из памяти все предыдущие и вселяет уверенность, что ты никогда больше не захочешь целовать кого-то другого. То есть вы можете иметь все «Беллини» и вечерние платья в мире, получать приглашения в частные самолеты, алмазы от Гарри Уинстона и жемчуга от Фреда Лейтона, располагать шестью магазинами Марка Джейкобса, ходить на кинопремьеры и гала-ужины каждую ночь, но когда вас целуют ТАК, магазины Марка Джейкобса становятся чем-то совершенно незначительным. Мало того, кажется, что вам вообще больше не захочется ходить по магазинам, а это уже говорит о чем-то.
