Кэтрин Куксон - Мотылек
Джон Джеймс Брэдли».
Алиса ласково смотрела на него, но он не ответил улыбкой. Он замотал головой и запротестовал.
— Нет! Нет! Это неправильно. Неправильно.
Она положила руку ему на колено и решительно потрясла:
— Так он пожелал. Сразу, как пришел в себя после простуды, он сказал, что хочет это сделать, и я согласилась. Благодаря этому он умер умиротворенным.
— Но как я могу? Я ничего такого не сделал. Это работа всей его жизни. Тетушка, — он наклонился к ней, — все это принадлежит вам, все. Если бы была жива Кэрри, это было бы ее. Нет. Нет. — И он снова замотал головой.
— Боюсь, вы тут ничего не можете переменить, сэр, — вмешался поверенный. — Собственность и деньги ваши. Можете выбросить их, если захотите, но в настоящий момент положение дел таково, что вы являетесь собственником дома, бизнеса и значительной суммы денег. Как говаривали в старину, дареному коню в зубы не смотрят…
— Вы не понимаете…
— Вы не поверите, как я все это понимаю, и в данный момент я понимаю так, что вы считаете себя недостойным принять завещанную вам собственность и деньги, но могу вас заверить, это пройдет. Вы не первый, я таких случаев повидал на своем веку множество, хотя и не при столь мирных обстоятельствах, когда другие стороны благоприятно воспринимают условия завещания и доброжелательно относятся к тому, кто получил его. — Поверенный взглянул на Алису и продолжил: — Вы, мадам, с самого начала выразили полное согласие с пожеланиями вашего мужа и теперь, когда они стали свершившимся фактом, вы все еще выражаете полное согласие. Правильно?
— О, да-да, я полностью удовлетворена.
— В таком случае мы все удовлетворены или должны быть удовлетворены. — Он поднялся из-за стола, они тоже встали, обменялись с ним рукопожатием, и мистер Перрин, снова обратившись к Роберту, сказал: — В случае, если вам потребуется моя консультация или совет относительно акций или каких-либо иных дел, милости просим, я в вашем распоряжении. У вашей тети имеется копия завещания, здесь в сейфе хранятся документы на право владения собственностью и прилегающей к ней землей. До свидания, желаю вам счастья в вашем новом имении.
Он желает ему счастья в его новом имении, и, бог мой, это же настоящее имение — этот дом, эта мастерская, а в ней достаточно древесины, чтобы полдюжины рабочих трудились года два-три, десять акров земли и четыре тысячи фунтов. Ничего себе! Боже, не сон ли это? Но все равно это несправедливо.
Выйдя от поверенного, они молча шли по улице. Потом он внезапно остановился и, положив руку на плечо тети, спросил:
— Зачем вы позволили ему сделать это? Это неправильно и несправедливо, это все ваше. Я думал о его инструменте или о чем-нибудь в этом роде, и даже это казалось мне слишком много. О, тетушка. — Он вдруг привлек ее к себе.
Прохожий, увидев это, даже замедлил шаг, с улыбкой глянул на них и сказал:
— Не расстраивайтесь, миссис, он это делает для своей страны, можете гордиться им.
Но как же он был изумлен и возмущен, когда этот новобранец, каким он представил себе Роберта, обрушился на него со словами: «Пошел к черту!», — подхватил женщину под руку и они поспешили прочь.
Они остановились, только завернув за угол улицы, и Алиса, поглядев на него, рассмеялась. Она вся тряслась от смеха, но ничего не было слышно, потому что она крепко зажала себе рот рукой. Наконец и он засмеялся, а она прижалась к нему.
— У вас обоих был такой смешной вид, видел бы ты только. Он бы ни за что не поверил, что ты только что получил наследство, потому что, если судить по выражению твоего лица, ты просто потерял все, что было за душой. А он подумал, что ты записался в армию и что я твоя мать.
— Я бы этого желал. — Он взял ее за руку и притянул к своей груди. — С этой минуты вы будете моей матерью. Но давайте сразу договоримся: это ваш дом, вашим и останется.
Она нежно посмотрела на него и вздохнула:
— Я бы не возражала, если бы в нем колготилась куча детишек.
— Ах, тетушка, не очень-то рассчитывайте на это. Боюсь, это тщетные надежды.
— А почему бы и нет? — с живостью проговорила она и пристально посмотрела на него. — Не говори глупостей. Ты молодой красивый парень, за тебя пойдет кто хочешь. И ты знаешь, что это так. Конечно, это так.
— Нет, здесь вы ошибаетесь, тетушка. Я не могу получить того, кого хочу.
Она огорченно глянула на него и тихо спросила:
— Ты на кого-то положил глаз?
Глядя прямо перед собой, он ответил:
— Да, можно так сказать. Но там она и останется, у меня в глазу.
Она резко остановила его, повернула к себе лицом и прошептала:
— Не… не мисс Торман? — И когда он не ответил, а только посмотрел на нее, она сочувственно проговорила: — Ах ты, мальчик, мальчик. Подумать только, куда ты засматриваешься. Это невозможно.
— Да, я знаю, тетушка, знаю, и она тоже знает.
— Она знает? — У Алисы широко раскрылись глаза.
— О да.
— Вы об этом говорили?
— Нет, не говорили, мы просто знаем.
— Ну, и дела! Ай-яй-яй! — Она отвернулась от него, и они двинулись дальше. Через некоторое время она совсем тихо спросила: — Как же это получилось, ты же с самого начала должен был знать?
— Да кто же, тетушка, знает такие вещи с самого начала? Никогда не узнаешь брода, пока не оступишься.
— Думаешь продолжать работать у нее?
Он ответил не сразу:
— Если вы не против. Видите ли, там остался всего один человек, потому что старик Уотерз уже ни на что не годится, и она окажется в трудном положении, если я сейчас уволюсь. Но я вот что скажу вам: я договорюсь с ней, что буду приходить… — Он кивнул. — Я буду приходить домой каждый вечер. Добираться мне всего каких-то двадцать минут на велосипеде.
— Это было бы замечательно. Я была бы так благодарна за это.
Так и договорились.
Когда он на следующее утро приехал в Форшо-Парк, дождь лил как из ведра и было так темно, что в кухне еще горела лампа. Увидев его, Пегги отвернулась от плиты и спросила:
— Значит, вернулись?
— Да, и промок до нитки. — Он снял пальто, прошел в людскую и повесил его на крючок. Когда он вернулся на кухню, к нему подошла Руфи и заметила:
— А я ведь думала, что вы ушли насовсем и вступили в армию.
— Нет, они обратятся ко мне, когда положение окажется безвыходным, потому что знают, что я умею выходить из всех положений.
Она засмеялась и, подойдя к столу, проговорила:
— Я рада, что вы вернулись. Вы завтракали?
— Позавтракал, и очень плотно. Но чашка чая не помешает. — Он приветливо улыбнулся ей, а затем повернулся к Пегги: — Как дела, Пегги?
