Линн Пембертон - Затмение
– Думаю, его пленило как раз то, что она «потаскушка», – предположила Сирена.
– Что ты такое плетешь?
– Не притворяйся, Николас. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Таких, как Джереми, тянет на «потаскушек», как кота – на сало.
– Не думаю, что Джереми таков, – упорствовал Николас.
– Все весьма стереотипно: принадлежит к верхушке общества, подавленные детские инстинкты, частные школы, брак по расчету, некрасивая жена. Тут и говорить нечего. Журналисты разделают его под орех.
Она вздохнула.
– Мне кажется, ты знаешь намного больше о сэре Джереми Грее и Набиле Хури, чем говоришь. Помнится, Набил был твоим близким другом в Итоне.
– Опомнись, Сирена! О чем ты? Как всегда, делаешь из мухи слона. Я уже много лет не видел Набила. Последний раз это было на нашей свадьбе.
– Ты лжешь, Николас.
Он покраснел от гнева:
– Как ты смеешь обвинять меня во лжи?
Сирена посмотрела мужу прямо в глаза:
– Смею, потому что знаю правду.
Когда она заговорила вновь, в ее голосе звучало предостережение.
– Я никому ничего не скажу, Николас, но постарайся сделать все, чтобы твое имя не полоскали газеты. – Муж молчал, и Сирена продолжила с еще большим пылом: – Предупреждаю тебя – будь осторожен. Дыма без огня не бывает, и если уж журналисты положили свои грязные лапы на что-нибудь, то просто так не отпустят. Им нужно, чтобы пролилось побольше крови. Не знаю, в чем конкретно ты замешан, но сделай все, чтобы об этом не пронюхали.
По озабоченному выражению лица мужа Сирена поняла, что до него дошла серьезность ее слов. Он молча вышел из комнаты. Сначала пошел наверх, к себе, но через некоторое время она услышала, как за ним захлопнулась наружная дверь.
Николас поехал прямо в офис и там, запершись в своем кабинете, уничтожил всю документацию, где упоминались имена Набила Хури или Джереми Грея. Так же поступил он с корреспонденцией, связанной с его офшорными счетами и компаниями на Каймановых островах. Удовлетворенный результатом, он позвонил Джереми Грею, на том конце провода был включен автоответчик. Николас с проклятиями швырнул трубку, не понимая, почему Джереми до сих пор не связался с ним. Потом набрал номер Набила, которого не видел уже несколько недель.
Тоже безуспешно. Не желая оставлять никаких следов, Николас собрал все клочки в пластиковый пакет, который выбросил в мусорный ящик отеля «Хилтон», и только после этого вернулся в свой офис.
В тот же вечер Николасу позвонили из телефона-автомата.
– Сирена, дорогая… Это Джереми Грей. Как вы?
– Как ты? Сейчас это более актуально.
– У меня все хорошо – лучше не бывает. Не верь всему, что читаешь обо мне в газетах.
– Обычно я и не верю, но обвинения, выдвинутые этой женщиной, просто чудовищны.
– Они абсурдны, Сирена. Никогда прежде ее не видел. Я уже возбудил судебное дело по обвинению в клевете, – торопливо объяснял Джереми.
– Надеюсь, скоро все уладится, – сказала Сирена с большей убежденностью, чем чувствовала на самом деле. – Сейчас позову Николаса.
Нажав кнопку перевода звонка на другой аппарат, она, выйдя на лестницу, крикнула Николасу, работавшему в кабинете, чтобы он снял трубку, а сама быстро побежала в гостиную, где стоял параллельный телефон. Поднеся трубку к уху, она услышала голос Джереми.
– Не волнуйся, дружище, я все держу под контролем. Набил уехал в далекое путешествие, а о женщине позаботятся.
– Что ты имеешь в виду? – прошептал Николас.
Сирена почти физически ощущала страх мужа.
– То, что она откажется от той чепухи, что наболтала журналистам. Повторяю – все под контролем, и я не хочу, чтобы ты беспокоился по пустякам.
Последовала долгая пауза, а затем в трубке вновь зазвучал ровный голос Джереми, в котором, однако, смутно ощущалась тревога.
– Но все же нужна крайняя осторожность. Думаю, ты сам понимаешь. Я знаю, что могу положиться на твое благоразумие, Николас.
– Несомненно.
– Я так и думал. Дам тебе знать, как будут развиваться события; тебе же советую мне не звонить, пока все не разрешится.
– Понимаю.
Джереми положил трубку. Воцарилась тишина. Сирена ждала, что Николас тоже повесит трубку, и боялась дышать.
– Сирена, ты здесь?
Она вздрогнула, услышав в трубке голос мужа.
– Да, – тихо ответила она.
– Оставайся там – я сейчас приду к тебе.
На лестнице раздались шаги, потом дверь распахнулась, и в гостиную вошел Николас.
– Николас, прости меня… я подслушивала… но мне надо было знать…
Не обращая внимания на жену, Николас ходил взад-вперед по комнате. Ходил, как ходит загнанный зверь. Когда он наконец остановился, Сирена увидела, что муж близок к истерике.
– Как говорят в кино, Николас, пора положить карты на стол. Давай сядем и поговорим наконец по душам.
12
– Пожалуйста, садитесь, мисс Фергюссон. Старший инспектор Буш сейчас выйдет к вам.
– Спасибо, – поблагодарила Люна, и секретарша удалилась, оставив ее одну в небольшом мрачноватого вида офисе. Сидя на неудобном деревянном стуле, Люна поглядывала вокруг с интересом. В Скотланд-Ярде она была впервые, удивляясь тому, что здесь такая скромная, почти аскетическая обстановка.
Через несколько минут появился сам инспектор Буш, который, тепло улыбнувшись, приветствовал ее бодрым: «Доброе утро, мисс Фергюссон». Его некрасивое лицо было очень привлекательным и сразу располагало к себе. Люна решила, что мелкая сетка морщин под темно-серыми глазами – верный признак того, что инспектор часто улыбается. Она поднялась ему навстречу.
– Сидите, пожалуйста, мисс Фергюссон.
Обойдя стол, инспектор сел, внимательно глядя на нее. Эта девушка, казалось, сошла с обложки дорогого иллюстрированного журнала. Каким чудом занесло ее в их скучный мир? Он потряс головой, как бы не веря в эту возможность, а потом произнес мягким уэлским говорком:
– Мне сказали, что вы хотите дать дополнительную информацию по делу сэра Джереми Грея.
Порывшись в портфеле, Люна извлекла папку с документацией «Халсиена».
– Мне ничего не известно о сэре Джереми Грее – я располагаю лишь информацией о лорде Фрейзер-Уэсте.
Лицо инспектора хранило невозмутимость.
– Продолжайте, – только и сказал он.
– По профессии я банкир. Мой отец до своей смерти, которая случилась несколько недель назад, владел офшорным банком на Большом Каймане. Чтобы не затягивать рассказ, я опущу ряд подробностей и скажу только, что недавно занималась делами Фрейзер-Уста, ставшего клиентом банка в начале восьмидесятых. Тогда он положил на свой счет три миллиона долларов наличными и впоследствии добавлял через определенные промежутки времени крупные суммы. Последнее вложение он сделал восемь месяцев назад – шестьсот тысяч фунтов.
