Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
– Я не согласна.
– Ты никогда не говорила мне, что твой бывший муж женат на беременной принцессе.
– Это касалось только меня.
– Теперь это касается и меня.
– Да уж, конечно.
– Координатор программ делает нам последнее предупреждение. Нас пускают раз в две недели, чтобы дать время для подготовки. В противном случае нас закроют. Сейчас самый подходящий момент заявить о себе.
Сколько раз Кристина сама говорила подобное другим?
– Я этого не сделаю, Санди.
– Это окончательное решение?
– Окончательное.
Санди в ярости отшвырнула газету.
– Тогда считай, что твое пребывание на телевидении под вопросом.
– Нет, – сказала Кристина. – Я предпочитаю считать себя безработной.
– Миз Кэннон, – с дружеской улыбкой заметил бармен, – кажется, пора переключиться на кофе.
– Брось, я в полней порядке, – заплетающимся языком проговорила Кристина. – Но, братец, сделай-ка еще один коктейль.
– Кофе – это как раз то, что надо, – сказала бармену Терри.
Кристина состроила недовольную гримасу:
– Разве ты не знаешь, что невозможно быть слишком богатым и слишком пьяным одновременно?
– Ты – живое опровержение этому, – сказала Терри, отодвигая в сторону недопитые бокалы: свой и Кристины.
К ним подошел официант с большим металлическим кофейником и двумя белыми фаянсовыми кружками.
– Это за счет заведения. Кристина сморщила нос:
– Лучше бы прислали шампанского. Терри жестом отпустила официанта и сама разлила кофе по кружкам.
– Пей, – приказала она, пододвигая кофе Кристине.
– Чтобы протрезветь? Ни за что на свете. Терри огляделась по сторонам.
– Ты знаешь, что всегда можешь располагать мной, чтобы излить душу, но на публике ты этого делать не будешь. Пойдем, провожу тебя домой.
– Мне не надо было звать тебя сюда, – заплетающимся языком промямлила Кристина, протягивая руку за бокалом шампанского, который отобрала у нее Терри. – С тобой совсем не весело.
– Очень даже весело, – ответила Терри, вновь отнимая бокал у подруги.
– Лучше бы я заказала виски. Жаль, я не умею пить крепкие напитки. Если бы я пила виски, то уже напилась бы.
– У тебя это прекрасно получилось и с шампанским.
– Я безработная, – медленно проговорила Кристина, словно пробуя слово на вкус. – С пятнадцати лет я ни дня не была безработной. Двадцать лет, – помолчав, добавила она и тряхнула головой, словно поверить не могла, что столько лет прошло с тех пор, как она начала трудовую деятельность.
– Долго ты безработной не пробудешь, – сказала Терри, лихорадочно размышляя, как бы поскорее вытащить Кристину из бара и при этом избежать встречи с репортерами, которые будут счастливы запечатлеть пьяную Кэннон. – Дай им пару дней, сами позовут.
Кристина презрительно фыркнула.
– Я жалкая, ничтожная особа, – пьяным голосом стала причитать она. – Ни личной жизни, ни друзей, ни семьи. – Она хлебнула добрую толику кофе, накапав на блузку. Но теперь это все не имело значения. – И работы у меня нет.
Уже к вечеру трогательная история ее жизни будет пересказана множеством телеканалов в рубрике развлекательных программ и, если этого покажется мало, еще и на первых страницах «Нэшнл энкуайер» и «Стар». И, черт возьми, самое противное состоит в том, что факты будут вроде фактами, но все они окажутся вывернутыми наизнанку, лишены изначально присущего им смысла, и персонажи этой душещипательной истории будут бездушными, словно марионетки.
Кристина взяла папку и на неверных ногах поднялась со стула.
– И куда ты направляешься? – спросила Терри.
– В Париж, – истерически рассмеялась Кристина. – Или в Гонконг.
Туда, где ее никто не знает, не знает ее биографии от «а» до «я», где она сможет забыть свое прошлое, как кошмарный сон.
– Сиди, – приказала Терри. – Выпей еще кофе, а потом решим, куда нам податься.
Кристина не сопротивлялась и послушно пила кофе. Ей нечего было возразить подруге.
– Три дня, – пробормотала она, размышляя над тем, сколько всего успело произойти за столь короткое время.
За эти три роковых дня она стала свидетельницей рождения новой жизни, похоронила юную женщину, к которой успела привязаться, разделила судьбу своего бывшего мужа, стала жертвой предательства своего коллеги, которого некогда считала другом, и, наконец, пережила крушение своей столь многообещающей карьеры.
Разве удивительно, что после всего этого ей так хочется поскорее утопить горе в вине?
Кристина услышала за спиной шаги.
– Не надо больше кофе, – бросила она, думая, что говорит с официантом. – Лучше принесите еще шампанского.
– И чего ты пытаешься этим добиться?
Джо. Как она сразу не догадалась?
Кристина посмотрела на него с пьяной улыбкой:
– Пытаюсь напиться в стельку.
– И как, становится легче?
– Ни капельки.
– Терри рассказала мне, что случилось.
Кристина бросила недовольный взгляд на подругу.
– У Терри слишком длинный язык.
– Слейд все растрепал прессе.
– Грязный ублюдок, – пробормотала Кристина.
– Полностью согласен.
Кристина еще раз взглянула на Джо и только сейчас заметила на его груди «кенгуру» со спящим ребенком.
– Здесь ей не место, Джо.
– Ты права, – сказал он и взял Кристину за руку. – Я знаю, где более подходящее для нее место. Пойдем!
Кристина взглянула на Терри. Темные глаза ее чернокожей подруги блестели от слез.
– Иди, дурочка, – сказала Терри, – иди и не оглядывайся.
Глава 20
Вот уже сутки, как Джо забрал Кристину из бара. Он сидел на крыльце дома Кэннонов в Неваде, ожидая восхода солнца.
Кристина спала, укрывшись лоскутным одеялом, сделанным еще ее прабабушкой. Она была совершенно истощена и физически, и морально. Только сна и покоя было недостаточно, чтобы восстановить силы. Она нуждалась в своей семье.
И семья была здесь, рядом, готовая и способная помочь. Кэнноны встретили ее так, как, он знал, и должны были встретить. Не задавая вопросов. Без упреков. С распростертыми объятиями. И самое чудесное заключалось в том, что так же встретили и его, Джо, и Маринину дочку, словно и он, и младенец тоже были членами семьи.
Джо прислонился к перилам, прислушиваясь к звукам просыпающейся земли.
Здесь он был дома. На этой земле, которая не умела прощать. С этими людьми, способными простить многое. С женщиной, которую он любил так давно, что уже не мог вспомнить то время, когда он жил без этого чувства. С новорожденной малюткой, которая так нуждалась и в нем, и в Кристине. И все это имело для него огромное значение, большее, чем тысячи других вещей, которые могли лишь казаться важными и исчезать в мгновение ока. Земля, семья – вот та единственная реальность, которая имеет силу и протяженность во времени.
