Арина Холина - Дьявол за правым плечом
Проснулась Ксюша, обнаружила Машу в растрепанных чувствах и принялась ее тормошить.
— У тебя что, посттравматический шок? — беспокоилась она. — Ты это брось! Пока мы не потратим семь с половиной тысяч долларов, я тебе расхлябаться не дам! Поехали в «Персонаж», я с Ларисой знакома — купим у нее всю коллекцию!
И они поехали. Одеваться в шоу-руме было намного веселее, чем в магазине: все модели, все размеры плюс ощущение собственной значимости и сопричастности. Они действительно купили почти все — летнюю коллекцию, из которой распродавали образцы, и еще прихватили осенне-зимнюю — на всякий случай, просто потому, что могли — и потому, что хотели. К большому моральному удовлетворению Маши вещи стоили адекватно тому, как выглядели — обычно ее бесило, если русские дизайнеры, пусть даже очень талантливые и хорошие, задирали цены на уровень «Кристиан Диор», — потому что есть все-таки небольшая разница между Диором, которого знает и любит весь мир — причем уже почти сто лет, — и, например, Олегом Бирюковым, о существовании которого догадываются только отчаянные модники. Но у Бирюкова хотя бы качественные вещи — многие же модельеры шили одежду из каких-то кошмаристых тканей и делали вид, что их творения ничем не отличаются от одежды Антонио Марраса… Маша все никак не могла успокоиться после визита в мастерскую одного уж слишком популярного русского модельера, который славился тем, что его страшно любят олигархи. Она тогда занималась рекламным буклетом холодильников — клиенты требовали имиджевой рекламы, что означало холодильник плюс модно одетый молодой человек плюс стильный интерьер, в котором молодой человек наслаждается отношениями с холодильником. Ну, и она поехала выбирать одежду. В мастерской все было хорошо, кроме, собственно, вещей — когда Маша выяснила, что спортивная кофта из толстого неприятного трикотажа с какой-то жутко неуместной отделкой из павловопосадских платков стоит двести евро — и это в мастерской, а в магазине она стоит все пятьсот, то ей захотелось подать иск в Гаагский суд — за нарушение душевного равновесия потребителя.
В общем, «Персонаж» сделал ее счастливой, хотя денег все еще было слишком много. Они с Ксюшей съездили в салон красоты — и сделали все, включая укладку и макияж, даже немного покапризничали насчет излишества румян, а потом отправились домой — разбирать вещи.
Вечером поехали в «Сад», где их уже ждали Дуня, Варя и Оля.
— У меня сегодня был секс на трассе! — восторгалась Дуня.
— Да ладно? С кем? На ходу? — посыпались вопросы.
— Девочки, это была просто мечта всей моей жизни! — Дуня тянула резину. — Еду я по МКАД, и вдруг меня подрезает какой-то маньяк в тазике…
— В чем? — опешила Варя.
— На «восьмерке»! Причем я дальше еду спокойно — вы же знаете, я на придурков нервы не трачу. Так он опять меня подрезает и еще орет, что я права купила и ездить не умею — а я тащусь семьдесят кэмэ в час в одном ряду! А он, понимаете, уже красный такой, ему жарко — машина-то без кондера, и чувствуется — башня у него вся протекла… А потом он совершенно охамел и стал мне орать, что я — сука! А у меня в машине лежал водяной пистолет — мы с Антоном ездили на Клязьму на шашлыки, и он с ребятами накупил этих идиотских пистолетов — они просто нереально похожи на настоящие, и вот я беру этот пистолет, высовываю из окна и кричу, что сейчас его замочу! — она расхохоталась. — И самое главное, что я ведь не врала — я его реально замочила, в этом пистолете, наверное, литр воды! Видели бы вы его лицо!
— А у меня роман с мужчиной, который не хочет приводить меня в свою квартиру, — заявила Оля.
— Как это? — удивились все. — Он женат?
— Вроде нет… — Оля пожала плечами. — То есть паспорт я его посмотрела, причем совершенно легально — сказала: «Давай паспорт, а то я чего-то не понимаю!» — и он дал. Понимаете, он весь такой восхитительный — загорелый, ухоженный, сидит на диетах, занимается спортом — но без фанатизма, читает ужасно много, каждый раз цветы дарит — вот такие букеты… — Оля развела руками. — Водит по хорошим ресторанам, а потом едет ко мне, но всегда уезжает. А сейчас ко мне мама переехала — у нее ремонт, однако он меня к себе так и не пригласил!
— И что? У вас целибат? — заинтересовалась Ксюша.
— Нет, — Оля покачала головой. — Трахаемся в туалете в «Лалуне». Там банкетка и телевизор — почти домашняя обстановка…
Остальные расхохотались.
— Что вы смеетесь? — надулась Оля. — Встречаемся за обедом, там почти никого не бывает… Вечером иногда номер в отеле снимаем.
— А что он вообще говорит? На тему своей квартиры? — Дуня явно была заинтригована.
— Говорит, что у него неудобно! Причем вид у него такой, будто он не врет.
— Может, он живет с мамой? — предположила Ксюша.
— А может, у него дома очень злая собака?! — осенило Варю.
— Слушай, а хочешь я скажу тебе, почему он так делает? — встряла Маша.
— Ну!
— Позвони ему, сделай вид, что напилась, и скажи, что сейчас к нему приедешь! — распорядилась Маша.
Все ужасно заинтересовались, сгрудились вокруг Оли, которая включила громкоговоритель, набрала номер, не очень успешно, но вполне приемлемо, изобразила опьянение, и выслушала ответ молодого человека, который вежливо, но твердо заявил, что сегодня работает допоздна, а завтра снимет номер в «Арарат-Хайате».
— И чего? — она помахала трубой.
— А того, что он у тебя трудоголик, и квартира у него совсем не такая, как ты ожидаешь — однокомнатная в Крылатском, в лесу, — другими словами, в заднице, просто потому, что ему ничего не нужно, и он не хочет тебя разочаровать, и уже даже нанял риелтора, и если ты не станешь давить и его подозревать, то скоро у тебя все будет хорошо, потому что он серьезный парень, и хочет жениться, и ты ему очень нравишься.
Оля, открыв рот, смотрела на Машу, а потом схватила мобильный, который к тому времени положила на стол, и убежала в кусты.
— У тебя что, третий глаз прорезался? — поинтересовалась Дуня.
— Слушайте… — пробормотала вернувшаяся Оля. — У него действительно квартира в Крылатском. В лесу.
— Ты что, ему звонила? — взвизгнула Маша.
— Ага… Он не обиделся — я ему все честно рассказала, что ты сказала, и он сказал… Ой, как я говорю странно… В общем, он хочет с тобой встретиться.
— Меня будут пытать? — усмехнулась Маша.
— Мань, ты чего, прорицательница у нас теперь? — как-то нервно хихикнула Варя.
— Что-то вроде этого…
Маша уже жалела, что пошла на такой рискованный шаг, но она просто не в состоянии была сдержаться — чувствовала, что за страсти кипят в душе Оли, как ей хочется, чтобы из этого романа хоть что-нибудь получилось, как она боится и переживает, что ее возлюбленный что-то скрывает…
