Я держу тебя (ЛП) - Уильямс Стейси

∞∞∞

После тренировки я захожу в свой крошечный кабинет и вижу сообщение от Роба.

РОБ: Мне нужен ответ. У нас нет времени. Ты в деле или нет?

Я откладывал это, сколько мог, но так и не смог понять, чего я хочу, поэтому набираю номер Шона, зная, что он поможет мне.

— Привет, чувак. Как дела? — спрашивает Шон, когда я сажусь за свой стол.

— Как твои ребра? — он получил пару ушибов в последней игре и сидит на скамейке запасных, с чем плохо справляется.

— Отстой. Ненавижу сидеть без дела. Это даёт мне слишком много времени на размышления, и не уверен, что мне нравится то, что приходит в голову.

— Что, например?

Он на мгновение замолкает, прежде чем заговорить.

— Ты когда — нибудь терялся во всём этом? Как будто ты больше не уверен, что реально и что действительно важно?

Я прочищаю горло. Это на него не похоже. Из нас троих Шон — самый уравновешенный. Он умен, добродушен, спокоен и справляется со всем, что преподносит ему жизнь.

— Думаю, мне пришлось столкнуться с этим, когда я раздробил колено. Всё рухнуло в одночасье. Всё, ради чего я работал всю свою жизнь, всё, что имело для меня значение, просто исчезло.

Шон вздыхает.

— Да, думаю, в этом всё дело. Когда всё заканчивается, что остается? Понимаешь? Игра. Твои друзья. Люди, которым ты нравишься только из — за имени. Статус и известность. Всё это может просто исчезнуть, и если это единственное, что имеет значение или что у тебя действительно есть, то что останется после?

— Ты в порядке? Мне стоит беспокоиться?

Шон смеётся.

— Нет, просто у меня слишком много свободного времени.

— Да, что ж, может быть, я смогу дать тебе пищу для размышлений. Штат Огайо заинтересован. Их главный тренер уходит на пенсию.

— Хм. Не могу сказать, что я удивлен после такого успешного сезона. О чем ты думаешь? Что думает Мэгги?

Я выдыхаю.

— Я не знаю. Я ей не говорил, — я делаю паузу. — У неё и так много забот, и я не хочу добавлять больше, если мне это не интересно.

— Ты защищаешь её или себя? — спрашивает он. Я позвонил ему из — за его прямолинейности. — Это огромная возможность. Тебе не кажется, что ты обязан сказать её? Если только ты всё ещё не притворяешься, что она ничего не значит.

Я стону.

— Это…сложно.

Он смеется.

— Мне это не показалось таким уж сложным. Она тебе небезразлична. Из того, что я видел, это не было односторонним. Если ты хочешь, чтобы это сработало, тогда ты должен начать вести себя соответственно. Как бы страшно это ни было, ты должен дать ей понять, что она важна, — я провожу рукой по лицу. — Для начала неплохо было бы впустить её.

— Всё не так просто, — защищаюсь я.

— Шейн, на самом деле всё просто. Ты должен бороться за то, чего ты хочешь. Ты делал это в каждой игре. Осознаешь ты это или нет, но ты добился этого, работая тренером. То же самое в жизни и в отношениях.

Я усмехаюсь.

— Это то, что ты делаешь?

— Нет, но всё именно так. Я внезапно осознал, что окружен дерьмовым грузом поверхностности, и когда ты отбрасываешь всё это, что остается? Это ошеломляет. Ты так усердно работаешь, чтобы стать кем — то великим, а потом понимаешь, что, возможно, ты добивался не того, — он вздыхает. — Не теряй что — то действительно великое, что — то настоящее из — за страха. В какой — то момент ты должен решить, больше ли риск потерять её, чем страх позволить себе влюбиться.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь осознать его слова. Даже если я не хочу их слышать, именно поэтому я позвонил ему.

— Похоже, это намного легче сказать, чем сделать.

— Братан, да ладно, — Шон смеется, и это заставляет меня меньше беспокоиться о нем.

— Я не знаю, как это сделать, — я чувствую себя побежденным.

— Что сделать?

— Быть хотя бы отдаленно похожим на то, чего заслуживает Мэгги. Я никогда не хотел этого для себя. Я никогда не думал, что смогу…что буду так сильно переживать.

Шон вздыхает.

— Рискну предположить, что ты избегал мысли о жене и семье, потому что мысль о потере чего — то настолько замечательного была слишком невыносимой. Дело не в том, что ты был на это не способен.

Мне нужно, пока что, забыть об этом, хотелось бы, чтобы это помогло, но не помогает.

— А как насчет штата Огайо? — мне нужно сосредоточиться на чем — то, что я действительно могу контролировать.

— Посмотри, что они скажут и предложат, а затем реши, готовы ли ты. Но, Шейн, ты должен знать, чем ты пожертвуешь, если решишься на это, — он замолкает. — Я не хочу оглядываться назад и сожалеть. Я знаю, что ты тоже. Посмотри на Марка. Иногда эти сожаления настолько велики, что ты никогда не сможешь их преодолеть.

Я хотел, чтобы это помогло, но не сработало.

— Спасибо, чувак. Будь осторожен и не капай себе глубокую яму. У меня нет времени вытаскивать твою жалкую задницу.

Он смеется, и я откидываюсь на спинку стула, пытаясь разобраться во всём этом. Знать, чего ты хочешь, — это одно, и всё, что я знал об этом, с каждой секундой становится всё более расплывчатым. Иметь возможность обладать этим — совсем другое дело, особенно когда эти две вещи могут быть совершенно разными.

∞∞∞

Я: Мне нужны точные даты и время. Никаких обязательств, просто разговор.

РОБ: Понял. Это слишком важно, чтобы отказаться.

Глава 44

МЭГГИ

— Хорошо. Как насчет этого? — я выхожу из примерочной, кажется, в сотый раз.

— Не — а, — Симона машет пальцем, отсылая меня обратно, в то время как Кармен продолжает изучать стеллажи. — Ты не пойдешь на благотворительное мероприятие в таком виде, как будто купила наряд на распродаже Walmart.

— Мне понравился материал, и цвет подходит к оттенку моей кожи, — я расстегиваю молнию на платье и тянусь за следующим.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы ты ушла в чем — то подобном. Шейн поблагодарит нас, — вмешивается Кармен.

Я надеваю следующее платье и поворачиваюсь, рассматривая себя в зеркале под разными углами.

— Хорошо. Это платье может стать победителем, — говорю я, выходя.

Я слышу вздохи и улыбаюсь

— Он пришлет нам письмо с благодарностью, — Симона подходит ближе, чтобы рассмотреть меня. — Да. Я думаю, ты, возможно, права. Ты выглядишь…потрясающе. Как ты себя чувствуешь?

Я провожу руками по мягкому, облегающему материалу. Оно приятное на ощупь. Не стесняет и не душит, что является обязательным условием.

— Тебе не кажется, что оно слишком короткое? — я опускаю подол пониже.

— С твоими подтянутыми ногами и задницей — оно идеально. Шейну лучше следить за собой. У некоторых глаза на лоб полезут, — Симона удовлетворенно откидывается на спинку сиденья. Я смеюсь.

— Слава Богу. С меня хватит. Я больше никогда не хочу примерять одежду, — я возвращаюсь в примерочную, готовая покинуть это место и никогда не возвращаться.

— Таааак, — начинает Симона. — Ты сегодня мало говорила о мистере Картере.

Я закрываю глаза, заново переживая наши недавние поцелуи, и температура моего тела повышается на пару градусов. Я не уверена, что знала бы, что сказать, даже если бы захотела.

— Он был занят подготовкой к плей — офф, а я репетировала.

Кармен фыркает.

— Ты правда только это можешь нам рассказать. Я вижу, как ты сияешь. Ты не сможешь от нас ничего скрыть.

Я выхожу из примерочной с платьем, перекинутым через руку.

— Послушайте, ничего не изменилось. Мне нравится Шейн…очень. Он совсем не такой, каким я его себе представляла вначале, и если между нами и произойдет что — то большее, на это потребуется время. Он держит свои мысли и чувства при себе, и я не собираюсь совать нос в чужие дела, — я пожимаю плечами, направляясь к кассе. — От него зависит, как далеко это зайдет.

Ни одна из них не двигается, поэтому я останавливаюсь.

— Что?

Симона скрещивает руки на груди.

— Дорогая, я знаю, что дело не только в том, что он тебе очень нравится. Ему нужно перестать колебаться и принять решение. Он не может так долго изображать из себя таинственного и сдержанного человека. Это уже слишком.