Нестандартный ход (СИ) - "De Ojos Verdes"

Ни тем вечером, ни в последующие несколько дней так и не получилось ничего обсудить. Девушка то уехала с ночевкой к Лилит, то заснула в квартире Руслана и Евы, которые не стали ее будить и отправлять домой, то ложилась спать до прихода Ромы и вставала намного позже его ухода.

Словом, изловчалась, как могла.

Мужчина поражался. Молчал. Не давил. Терпение — одна из его сильных черт.

К тому же, у них было запланировано знакомство с Андреем и Асей, и Рома очень надеялся, что дружеская встреча развеет Элизу, убрав хотя бы долю страхов.

Но надеждам не суждено было сбыться.

Ее негативный настрой Разумовский почувствовал сразу, стоило только бросить взгляд на воинственно шествующую к столику жену. Она виделась ему обставленной железными барьерами и накрутившей себя до крайности.

И снова оставалось лишь удивляться причинам такого поведения, понятия не имея, как же с ней быть…

— Рад знакомству, Элиза, я — Андрей, единственный и неповторимый друг твоего мужа. А это — Ася, моя бывшая жена и мать нашей дочери, благодаря которой мы здесь и собрались.

— У тебя есть друзья? — медленно повернулась к Разумовскому Элиза, и этот вопрос был первым ее укусом. — Прямо настоящие-настоящие?

Ни Андрей, ни Ася не уловили в сказанном никаких подтекстов. Но Рома-то четко считал желание девушки задеть его. Мол, а ты не только работать умеешь?

Кистяев рассмеялся и поспешил признаться:

— Моя вина, я долгие годы не появлялся на родине…но мы с Ромой как братья, поверь.

— Я верю, — она обратилась к собеседнику, а потом широко улыбнулась Асе. — Простите, я просто о собственном муже ничего и не знаю, вот и реагирую так бурно. Не тот круг, не те знакомства.

Рома с трудом подавлял нарастающее раздражение из-за разыгранного ею спектакля. И не мог поверить, что таким вот неприглядным способом девушка то ли решила выместить на нем обиды, то ли высказать не совсем обоснованные претензии.

И снова ситуацию спас друг, выдавший очередную остроумную шутку, но и после этого Элиза не угомонилась:

— Теперь я поняла, как удобно дружить с Ромой на расстоянии. Ведь даже если бы вы оба жили в Москве, виделись бы так же — раз в несколько в лет. Потому что он нереально занятой человек, понимаешь?

Вот теперь издевки в голосе не заметил бы только дурак.

Откуда в ней столько агрессии по отношению к нему?

— Ты недооцениваешь потенциал Андрея, дорогая, — подмигнула Ася, — вспомни только о том, что это Рома ездил к нему, или они встречались на нейтральной территории, а вот Дрю впервые сам примчался сюда. Еще вопрос, кто кого бы динамил. Причем, уверена, большую часть своего времени он прокрастинирует. В отличие от того же Ромы.

Кистяев поймал ладонь обличительницы в воздухе и с мнимым благоговением поцеловал ее пальцы, ехидно оскалившись:

— Моя бывшая жена — королевских кровей змея, не перестаю убеждаться из раза в раз.

— Конечно, разве могу я тебя подвести?

Элиза беззаботно рассмеялась веселой перепалке, и Разумовский немного расслабился. Девушки нашли общий язык, а Андрей разбавлял их беседу шутками. Пока Рома настороженно ждал новых выпадов жены.

Но Ася завела тему модельного бизнеса, уговаривая ее попробовать себя в этой области, на что получила рассказ о том, что она пыталась.

В целом встреча прошла отлично. Первыми уехали друзья, которых Элиза с Ромой проводили до такси и попрощались. А потом направились к припаркованному в нескольких метрах «Ягуару».

Разумовский остановил девушку, оттянув назад запястье, когда та намеревалась открыть дверцу. И повернул лицом к себе, вглядываясь в напрягшиеся от этого действия черты.

— Что происходит, Элиза?

— А что происходит, Рома? — в тон ему.

— Почему ты ведешь себя так, будто я тебя смертельно обидел?

— Тебе показалось. Я всего лишь сегодня была собой, не изображая великосветскую жену Его Величества Разумовского. К которой ты привык.

Мужчина хмурился все больше и больше.

И, мягко подавшись вперед, почти прижал сопротивляющуюся этой близости жену к машине. Элиза шумно выдохнула перед тем, как грозно свести брови на переносице и потребовать:

— Мне холодно, я не хочу стоять на морозе, отпусти…

Но Рома успел заметить, как она вздрогнула всем телом, когда он к ней прикоснулся. Химия между ними никуда не делась, пусть девушка и избегала его столько недель по каким-то личным мотивам. Которые Разумовский пытался узнать:

— Конечно. Как только скажешь, чем вызвана эта агрессия в мой адрес.

— Какая агрессия? — словно совладав с собой, ровно произнесла она, отводя голову назад, чтобы быть подальше от его губ. — Разве я говорила неправду? Тебя задело, что я была честна? Призналась, что ничего не знаю о муже? Что впервые за год слышу о его друге в день знакомства с ним? Что ты неисправимый трудоголик, для которого семья на втором месте? Что, Рома?..

Она закончила шепотом и пронзила горечью потухшего взгляда. Неровное дыхание отражалось в воздухе небольшими белыми клубами и постепенно растворялось вокруг них.

Он смотрел ей в глаза непозволительно долго. Дольше, чем следовало бы держать беременную девушку в минусовой температуре. Просто не мог оторваться. Горло сдавило комом накопленной невысказанной нежности. И вместе с тем — что-то его сдерживало. Может, понимание, что Элиза теперь ждет от него чего-то больше, чем он может и согласен дать?..

— Мне холодно, Рома, — напомнила она тихо.

И Разумовский очнулся. С сожалением прервал созерцание ярких темных глазищ, отпуская девушку и помогая устроиться. Затем и сам сел, тут же включая обогрев, и спросил, выезжая на дорогу:

— Ты встала на учет? Прошла почти неделя.

— У меня не было времени. Завтра соревнования. Потом схожу…к гинекологу.

— Элиза, тебе не стоит идти на соревнования. Я не уверен, что это правильно в твоем положении.

— А ты, что, врач? — огрызнулась. — Или я похожа на больную?

Рома промолчал. Действительно, разве мало беременных спортсменок, не бросающих спорт почти до самых родов?.. Не ему решать за нее.

И всё же тревожное предчувствие гулко забилось в груди и намертво обосновалось там так, что сопровождало его тяжелой вибрацией и последующее утро. Заставляя верить в неминуемость чего-то катастрофического.

Но день проходил обыденно, текучка постепенно овладевала мыслями, вытесняя зов интуиции.

Когда на дисплее мобильного отобразился незнакомый стационарный номер, Рома замер.

Завис на долгих секунд десять.

Протянул руку и принял звонок.

Сжал пальцами переносицу, запоминая адрес.

А через час бесшумно вошел в одноместную палату, где на белых больничных простынях спала не менее белая Элиза.

Можно ли было избежать такого исхода?

Он размышлял над этим вопросом, изучая ее расслабленное, но все же изможденное лицо. Ему сказали, девушка потеряла много крови, но не критично. Организм молодой, восстановится достаточно быстро при правильном уходе. Главное на ближайшие несколько месяцев обеспечить безопасный половой контакт, чтобы следующая беременность наступила как можно позже. После выкидыша это важно.

Элиза, Элиза…

Упрямая, строптивая, своенравная.

Почему ты пошла наперекор здравому смыслу?

Настолько сильно не хотела этого ребенка?

Рома прикрыл глаза. Нет, при всей своей спеси она все же не могла быть настолько жестокой, чтобы специально пойти на этот шаг.

Или могла?..

И, вообще, правильно ли было с его стороны эгоистично пренебрегать ее нежеланием становиться матерью?

Странно, но за прошедшую неделю мысль, что станет отцом, успела вжиться в него. Надежно обосноваться. Подавать теплые сигналы-лучики, расползающиеся по телу, стоило только представить малыша или малышку и почему-то обязательно с большими почти черными глазами Элизы.

Да, такие перемены здорово подрывали планы мужчины. Но он поразительно быстро смирился с этим. А вот его жена — нет. Всё-таки не стоило забывать, что у них не типичный брак, а подобие делового соглашения, условия которого ненароком были нарушены. И не все стороны это приняли должным образом…