Кайса Ингемарсон - Лимоны желтые
Официант, который пришел забрать тарелки, предложил им кофе. Беатрис отказалась. Агнес тоже. Они встали из-за стола, и Беатрис вынула из сумочки визитную карточку.
– Позвоните мне, как только примите решение, – сказала она и, понизив голос, добавила: – Вы, конечно, понимаете, у нас есть и другие кандидатуры. – Она улыбнулась, давая понять, что разговор окончен.
Агнес молча взяла карточку и положила в карман. Беатрис уже подошла к лифту и нажала кнопку, когда Агнес наконец решилась.
– А Лола? – спросила она, словно только сейчас ей удалось сформулировать вертевшийся у нее в голове вопрос.
– Простите? – Беатрис обернулась.
– Лола. – Агнес не отрываясь смотрела на женщину в элегантном костюме, как будто пытаясь найти ответ на свой вопрос где-то между замшевыми туфлями и стопроцентно натуральным жемчугом на шее. – Кто же тогда Лола?
– Действительно, – вздернув брови, сказала Беатрис и, заходя в лифт, повторила: – Кто же эта Лола?
* * *Калле смотрел на нее с недоверием.
– Как это «не Лола»?
– Это была не она, – повторила Агнес. – Не Лола. Ее зовут Беатрис Брюнель, и она…
– Стоп, стоп! – перебил ее Калле. – Как, ты говоришь, ее фамилия?
– Брюнель.
Калле вытаращил глаза:
– Она случайно не родственница Жоржа Брюнеля?
– Это ее муж.
– Боже мой! – Он закрыл лицо руками. – У нас была жена самого Жоржа Брюнеля…
Агнес кашлянула:
– И сам Жорж Брюнель тоже.
– Что?!
– Помнишь того француза, с которым она приходила? Это ее муж.
– Боже мой! – повторил Калле и оперся рукой о стол.
– Они считают, что «Лимоны желтые» – неплохой ресторан.
– Она так сказала?
– Да. И что кухня у нас на хорошем уровне.
– Боже мой! – в третий раз пробормотал Калле. – На хорошем уровне. – На его лице появилась глупая улыбка. – И что она хотела?
Агнес не знала, как ему ответить. Ведь речь все-таки шла о ней, а не о ресторане.
– Ну…
– Да не тяни же!
– Она предложила мне работу.
Калле посмотрел на Агнес, проверяя, не шутит ли она.
– Она предложила тебе работу?
– Да.
– Какую работу?
– Они открывают ресторан в Стокгольме и…
– Постой! «Брюнель и Юбер» открывают ресторан в Стокгольме?
– Да.
– Но это же здорово!
– Да. – Агнес не знала, здорово это или нет, но энтузиазм Калле был заразителен. – Они отделывают бывший ресторан «Леонардо».
– И хотят, чтобы ты у них работала? – Калле смотрел на Агнес удивленными глазами.
Она смутилась.
– Да, – ответила Агнес и тут же добавила: – Но я еще не дала согласия.
– Почему?
– Я… – Вопрос поставил ее в тупик. – Я ведь работаю здесь.
Калле улыбнулся.
– Ты чудо, Агнес! – Он обнял ее. – Но ты ведь и сама понимаешь, что от такого предложения отказываться нельзя.
– Почему?
– Прежде всего, потому… – Он замолчал, улыбка исчезла с его лица. – Потому что я вынужден закрыть ресторан.
– Но…
– Тебе представилась прекрасная возможность, Агнес. Я действительно так думаю… – Он сделал паузу. – Но то, что ты рассказала, означает, что никакой статьи о нашем ресторане не будет. А без нее… – Он пожал плечами. – Не знаю, в чем я ошибся, только у нас слишком мало посетителей. Ты и сама это знаешь. И денег у меня больше нет. Так что другого выхода не остается.
Агнес попыталась возразить. Ей не хотелось, чтобы «Лимоны желтые» закрылись. Ведь это был не только ресторан Калле, но и ее тоже. А главное, у них действительно хороший ресторан. Господи, да ведь сам Жорж Брюнель здесь ужинал! И не раз! С таким списком гостей не стыдно принимать даже членов королевской семьи.
– Но твой приятель говорил, что Лола решила написать про наш ресторан…
– Наверное, он что-то перепутал. Или Лола передумала. – Они стояли, молча глядя друг на друга. – Поработаем сегодня, завтра и в воскресенье, – наконец сказал Калле каким-то хриплым голосом. – А потом – всё.
Теперь уже Агнес обняла Калле.
– И что ты будешь делать?
– Что-нибудь придумаю. Снова устроюсь куда-нибудь шеф-поваром. – Он невесело засмеялся. – София, наверно, обрадуется. В последнее время она редко видела меня дома. Собственный бизнес – круглосуточная работа.
– Ты мог бы открыть другой ресторан, – попыталась утешить его Агнес.
– Возможно. Лет через десять-пятнадцать, когда снова скоплю достаточную сумму… – Они опять замолчали. Что тут еще скажешь. – Ну ладно, меня ждет работа. – Калле показал на кучку нечищеного лука-шалота на столе. – Если уж идти ко дну, так хотя бы с поднятым флагом. – Он криво улыбнулся.
– Мне остаться?
– Нет, у тебя сегодня выходной. Попробуй развлечься. Отпразднуй… – Он подтолкнул ее локтем, словно подбадривая.
– У меня нет настроения праздновать… – сказала Агнес.
– Перестань. Все будет хорошо! Даже если сейчас жизнь видится тебе в мрачных тонах. Не все выходит так, как хочется, как ты планировал. Бывает так обидно, что опускаются руки. Но потом в жизни случается что-то другое. И возможно, оказывается даже лучше, чем то, что было…
– Ты говоришь, как Луссан.
– Да? – Калле рассмеялся. – Вот я, например, попробовал открыть собственный ресторан. И это было замечательное время. Теперь мне надо зализать раны и постараться понять, что я сделал не так. А что будет дальше – посмотрим. Это еще не конец света, Агнес. Конечно, жаль, ужасно жаль, что придется закрыть ресторан, но жизнь продолжается. Так что давай, иди празднуй. Завтра увидимся.
Вернувшись домой, Агнес первым делом попробовала дозвониться до Луссан. Домашний телефон не отвечал. Она набрала номер ее мобильного и облегченно вздохнула, услышав в трубке знакомый голос.
– Как дела? Как ты себя чувствуешь?
– Полагаю, так, как заслужила, – ответила Луссан. – У меня такое ощущение, что ночью моей головой играли в кегли.
– Ты где?
– В «Маффине». Поправляю здоровье с помощью большой чашки кофе латте и гигантского маффина с карамельной начинкой.
– Помогает?
– Не знаю. Но хуже точно не будет.
Агнес заколебалась. Луссан говорила так буднично, как будто ничего особенного вчера вечером не случилось, а если и есть какие-то проблемы, то с ними можно без труда разобраться по телефону. Проще всего было подыграть ей, посмеяться шутке, сделать вид, что все в порядке. Усилием воли Агнес вызвала в памяти страшные картины: ни на что не реагирующая Луссан, бутылки водки, таблетки.
– Луссан… Я вчера очень за тебя испугалась. – Агнес ожидала, что подруга станет отшучиваться, изобретать оправдания, но Луссан молчала. Агнес было слышно, как смеются и разговаривают люди в кафе.
– Я понимаю.
– Может, я приеду, и мы поговорим?
