Летний лагерь свингеров (ЛП) - Сципио Ник

— Я люблю тебя. — сказал я наконец.

— Я тоже тебя люблю. —

— Мне жаль, что я провел последние две недели в своем маленьком мирке. —

Она понимающе улыбнулась.

— И спасибо. Спасибо за то, что ты, за то, что рядом со мной, за понимание, и за все. —

К моему удивлению, она тихо засмеялась.

— Что? —

— Меня всегда поражало, как ты можешь разговаривать, когда мы занимаемся сексом. И не просто говорить: ты разговариваешь, и даже когда ты внутри меня. Что? — шутливо спросила она. — Разве моя киска не занимает все твое внимание? —

— О, это привлекает мое внимание. — сказал я. — Но я думаю о разных вещах, когда мы вместе, и я... О Боже! —

Она улыбнулась мне. — Я делала упражнения Кегеля. —

— Я это понял ... О Боже! —

— Так... оно работает? —

— О, да, она… —

Она снова сжалась.

После паузы я снова попытался что-либо сказать: — Ты позволишь мне… —

Она сжалась еще раз.

Я поджал губы.

— Ну. — удовлетворенно сказала она, — если бы я знала, что это е есть способ заставить тебя замолчать, я бы... —

Я перестал дразнить ее клитор. — А теперь позвольте мне сказать. —

Она покачала головой. Мгновение спустя она нежно посмотрела на меня с самодовольной улыбкой. — Мои мышцы достаточно сильны, чтобы я могла вытолкнуть вибратор из своей киски. —

Я удивленно посмотрел на нее.

— В последнее время я часто им пользуюсь. — призналась она.

— Да, мне очень жаль. Наверное, я был не в настроении. И мои ребра... —

Она заставила меня замолчать, приложив палец к моим губам. — У нас будет уйма времени. У нас впереди вся жизнь. —

С этими словами я положил руки ей на бедра, и она склонилась надо мной. Ее грудь прижалась к моей груди, когда наши губы сомкнулись. Мои ребра все еще болели, поэтому я не мог легко войти в нее снизу, но с комбинацией ее внутренних мышц и небольших движений, которые я мог сделать, я скоро достиг точки невозврата.

Когда Кендалл почувствовала, как мой член набухает от первых приступов оргазма, она села и выгнула спину. Я обхватил руками ее грудь, а затем зажмурился, когда она начала сжимать мой член своей киской.

У нее не было столько контроля (или силы), как у Фелиции, но я, конечно, не собирался жаловаться. Я кончил в нее, и удовольствие исходило от моего паха, раскаленной добела волной. Когда я пришел в себя, она улыбнулась мне.

— Что? — Спросил я, немного смущенный ее нетерпеливым взглядом.

— Хочешь посмотреть, как я мастурбирую? —

Мои глаза расширились от волнения. Мой член уже начал размягчаться, но тут же снова набух.

Она почувствовала это и улыбнулась. Потом облизала кончики пальцев и медленно – очень медленно, провела ими по телу. Боковым зрением я видел, как она наблюдает за тем, как мои глаза следят за ее рукой. Она провела ей вниз по ложбинке между грудями, по аккуратному животу и, наконец, к своему безволосому лону.

Ее половые губы были раздвинуты вокруг моего члена. Когда ее пальцы нашли спрятанный клитор, она тихо застонала. Затем она начала двигать кончиками пальцев маленькими кругами. Когда она снова застонала, полу-театрально, я улыбнулся ей. Она явно преувеличивала свою реакцию в мою пользу, но только немного.

Восхищенный, я наблюдал, как она играла со своим клитором, приближаясь все ближе и ближе к оргазму. Мой член, все еще погруженный в ее киску, добавил ей удовольствия. Ее живот задрожал от первых признаков оргазма, и я почувствовал толчки в ее киске. Она глубоко вздохнула и начала раскачиваться взад и вперед.

Когда она пришла, она затихла. Ее внутренние мышцы сжали меня, сжимая мой член с новой силой. Я сжал ее в ответ, сжимая ягодицы и заставляя мой стояк набухнуть в ней. Она поморщилась от удовольствия, но не издала ни звука.

Через несколько мгновений она тихо, прерывисто вздохнула. Я нежно притянул ее к себе, и она упала мне на грудь. Ребра заныли от тупой боли, но я не обращал на это внимания.

Затем я начал покачивать бедрами, и мой стояк двигался внутри нее. Она тихо застонала, когда очередная волна удовольствия захлестнула ее. Она слишком далеко зашла в оргазмическом блаженстве, чтобы контролировать свои внутренние мышцы, но мне было все равно. Я просто покачал бедрами и довел нас обоих до очередного оргазма.

Она была первой, но это продолжалось не долго. Когда я омыл ее внутренние стенки своим семенем, она вздрогнула и крепко обняла меня. После нескольких блаженных мгновений мои бедра опустились на кровать, и она начала проливать слезы радости.

— Я так люблю тебя. — прошептала она между спазмами.

— Я тоже тебя люблю. —

Я гладил ее по спине и думал о своей жизни. Мне повезло с Кендалл – повезло очень сильно. Как бы сильно я не скучал по Джине, Кендалл все еще была частью моей жизни, и я должен был вести себя так.

Это было трудно признать, но мне нужно было повзрослеть. А это означало уделять внимание кому-то, кроме себя. Это означало уделять внимание девушке в моих объятиях, моим друзьям, людям, которых я любил и которым доверял.

Когда моя жизнь стала такой сложной? – Спросил я сам себя.

Какая разница? Просто смирись с этим. – Ответил я себе.

Глава 710

В конце концов я смирился с тем, что никогда больше не буду вместе с Джиной. Но тупая боль потери не исчезла с осознанием, она просто напомнила мне о моих собственных недостатках. Если бы я только уделял ей больше внимания. Если бы я только послушался совета Трипа. Если бы я только что-нибудь сделал.

Если бы, если бы, если бы.

Хотя физически я был в порядке. Мои ребра срослись до такой степени, что я мог снова начать тренироваться, и мои синяки и порезы зажили (за исключением небольшого шрама через левую бровь, постоянного напоминания о последствиях моих действий).

Поскольку я приводил свою жизнь в порядок, я решил отказаться от некоторых внеклассных занятий – то есть отказаться от них навсегда. Мы с Кендалл хорошо ладили, и я хорошо учился в школе, поэтому я не хотел все испортить, взяв на себя слишком много.

Поэтому я отказался от лыжного клуба и борцовского клуба. Тренер Трэвис был не очень доволен, но он не мог передумать. Сезон все равно подходил к концу, так что ему пора было сосредоточиться на своих футболистах и весенних тренировках.

Я так же бросил и баскетбол. Мое решение было скорее формальностью, так как другой парень с нашего этажа занял мое место в команде, когда я не мог играть. Ребята прекрасно обошлись без меня лучше, чем со мной, но они даже не вышли в четвертьфинал.

— Черт возьми, красавчик. — сказал Ти-Джей. — Я все равно не думал, что мы дойдем до финала. Особенно если учесть, что тебе пришлось пойти и забиться до полусмерти... как раз тогда, когда ты начинал становиться хорошим игроком! —

Ти-Джей все еще действовал мне на нервы, но я неохотно признавал, что у него есть свои достоинства. Во-первых, он был предан. Во-вторых, он был абсолютно бесстрашен. И как только я посмотрел на него мимо его хвастливых и неприятных прозвищ, я понял, что он неплохой человек. Я знал, что мы никогда не будем закадычными друзьями, но, по крайней мере, я не огрызался на него, когда он просто пытался быть дружелюбным.

Но я не бросил аэроклуб. Мне нравились уроки с Эрлом, особенно полеты. Они расслабляли, так как я должен был уделять так много внимания полетам, и у меня не было времени размышлять о потере Джины.

Фелиция время от времени звонила мне после той роковой ночи в «Хилтоне», но обычно я был занят, угрюм или и то и другое вместе. Я знаю, что это было несправедливо, но я винил ее – по крайней мере, частично, за мой разрыв с Джиной. Если бы только она не изголодалась по вниманию. Если бы только я не дал ей свой номер телефона. Если бы только она не позвонила, когда Джина была там, чтобы ответить.

— Если бы. — тихо выругался я. Если бы я вообще не занимался с ней сексом! Самодисциплина? Ха!

Я не помню, когда это произошло, но ее звонки прекратились. Может, ее парень поймал ее. Может, ей надоело, что я придурок. Может быть, она просто двигалась дальше. Когда до меня наконец дошло, что я давно не получал от нее вестей, я отругал себя за то, что не заметил этого раньше.