Хенк Райан - Прайм-тайм
— Мы хорошо сработали, Франко, — подытоживаю я, изображая аплодисменты. — И мне не важно, победим мы сегодня или нет. Серьезно.
И снова слышу шепот на ухо.
— Ерунда, — опять бормочет Джош. Он сжимает в руке бокал шампанского и поднимает его для тоста. — Прежде чем объявят победителей, позвольте мне сказать, как я счастлив, что познакомился со всеми вами, и как… — На секунду он умолкает и дарит мне взгляд, который, надеюсь, я не забуду никогда в жизни, — как чудесным образом преобразилась моя жизнь, с тех пор как мисс Макнэлли вошла в мою дверь.
Все сидящие за столиком чокаются, и мне на глаза наворачиваются слезы радости. Столько лет мои эмоции стояли на режиме быстрого набора, а профессия — на ускоренной перемотке. Бесконечный поиск ответов, напряжение, спешка, непрерывное ожидание чего-то следующего: следующей проблемы, следующего сюжета, следующей награды. И вот теперь на какое-то мгновение Вселенная переходит в замедленное движение и я с поразительной ясностью осознаю, что еще немного — и я бы позволила себе проиграть. Просто чтобы насладиться тем, что у меня уже есть, впервые в жизни не желая получить что-то еще. Преданный и искренний Франклин, который признался в том, что отказался от работы в Нью-Йорке. Пожертвовал целым состоянием — чтобы остаться вместе со мной.
Или вот Джош. Как так происходит, что ты случайно открываешь какую-то дверь, а за ней тебя поджидает целый новый мир? Конечно, краткосрочные отношения меня устраивают. Но в постоянстве есть свои плюсы. И я готова попытать счастья.
К тому же — мои губы растягиваются в улыбке — мы ведь что-то изменили к лучшему. Обезвредили плохих парней. Сделали то, что должны были сделать. И нам помогла не удача, не случай, а наши мозги, готовность рисковать и усердно трудиться. Мы молодцы. Я молодец.
Замужем за работой? Возможно, это вовсе не обязательно. Возможно, мы с телевидением сможем остаться просто… добрыми друзьями. Никаких клятв, никаких обещаний. Мы будем вместе — пока это устраивает нас обоих.
И все-таки, украдкой взываю я к богам журналистики, не поймите меня превратно. Я вовсе не собираюсь превращаться в плюшевого мишку с сердечком на брюхе. Победа мне все равно не помешает.
— Эй, Чарли, удачи, — слышу я у себя за спиной, и в это же мгновение кто-то кладет руку мне на плечо.
Оборачиваюсь и вижу Кевина О’Бэннона в изысканном смокинге, с бокалом шампанского в руке. Он слегка поднимает бокал и с улыбкой произносит:
— Ты заслуживаешь победы. И чем бы все ни кончилось, давай поговорим о продлении контракта в понедельник. И подпишем его на несколько лет вперед — я не хочу потерять такого ценного сотрудника.
Открываю рот, чтобы ответить что-нибудь остроумное, непринужденное и любезное. Но так ничего и не выдаю.
— Пожалуй, займу свое место, — спокойно добавляет он и уже собирается отойти, но вновь оборачивается ко мне. — Насчет Анжелы, — говорит он. — Просто чтобы ты знала. Она сегодня не придет. Она больше не в нашей команде.
Снова пытаюсь выжать из себя хоть что-то, но мой мозг словно завис.
— Она…
— В поиске новых карьерных возможностей, — сухо отвечает Кевин. — Мы желаем ей всего наилучшего. — Загадочно улыбаясь, он отходит к своему стулу.
Поворачиваюсь к Франклину.
— Ты слышал? — выдыхаю я. Скорчив язвительную физиономию, помахиваю рукой и произношу: — Чао, писака.
— Свой черт ближе, — отвечает Франклин. — Еще посмотрим, кто сменит ее в понедельник.
Переживать по этому поводу мне некогда, потому что свет постепенно гаснет, гул голосов стихает и вспыхивает луч прожектора, направленный на середину сцены. Все взгляды обращаются на ведущую.
Спустя каких-то несколько секунд, которые тянутся словно бесконечные часы, мы наконец слышим, как объявляют нашу номинацию.
— В номинации «Расследовательская журналистика» представлены… — Блондинка в костюме из прошлогодней коллекции «Версаче» принимается зачитывать список имен.
Ощущаю, как Джош кладет руку на спинку стула сзади меня, и вижу, что Стивен тоже кладет руку на стул Франклина. Обеими ладонями сжимаю край стола.
Блондинка открывает конверт:
— И премия в области расследовательской журналистики вручается…
Зал взрывается аплодисментами, Мэйси радостно вскрикивает, Кевин поднимает большой палец, а Джош обнимает меня. Энергия на миг покидает мое тело, а потом приливает с удвоенной силой. На гигантском экране, укрепленном над сценой, высвечивается заставка «Третьего канала», сопровождаемая фирменной музыкальной темой, в то время как мы с Франклином пробираемся через лабиринт столиков по направлению к сцене.
Наш проход недолог — но за эти несколько секунд мой мозг успевает проделать собственный путь. Улыбаясь в ответ на поздравления гостей, я вспоминаю, как получила первый спам, как мы с Франклином считали, что Мэлани всего лишь бедная несмышленая вдова, как ломали голову над коробками с документами. Вспоминаю, как Анжела пыталась зарубить сюжет и как Франклина чуть не убили за то, что он расследовал эту историю. И меня тоже.
Видеоролик с нашим сюжетом, как цветное кино, прокручивают на большом экране посреди затемненного зала. Это финальный стендап, снятый морозным ноябрьским вечером на фоне златоглавого здания массачусетского парламента. Мое черное кашемировое пальто выделяется на фоне красного кирпича, и благодаря темно-синему сиянию неба и какому-то постороннему уличному свету я выгляжу очень даже неплохо для своих сорока с небольшим. Ну ладно, ладно. Сорока шести. Мой голос громко вещает через репродуктор:
«Что касается главы преступного сговора Мэлани Браун Форман, то, согласно заявлению прокуратуры США, ее преступная деятельность включает в себя убийства, покушения на убийства, незаконное проникновение на чужую территорию, угрозы насилием и угон автомобиля. Эксперты Комиссии по ценным бумагам и биржам предоставили шокирующие финансистов сведения о том, что на данный момент они выявили более дюжины исполнительных директоров, замешанных в деле, которое один из следователей назвал самым вероломным и масштабным случаем инсайдерской торговли за всю историю экономики».
Голос на пленке затихает, и мы с Франклином рука об руку ступаем в освещенный круг посередине сцены, принимая сверкающие золотом статуэтки.
По правилам только один из нас может произнести победную речь. Я отступаю на один шаг, указывая Франклину на подиум. Обычно продюсеры остаются в тени, но сегодня его очередь предстать перед публикой в лучах прожектора.
— Это наша общая победа, — произносит Франклин, поднимая над собой «Эмми», — и я горжусь быть в одной команде с Чарли Макнэлли. — Он оборачивается и поднимает за меня бокал, затем добавляет: — Ждите нашего нового сюжета! Большое спасибо.
