Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
В своей жизни Виктору не часто приходилось испытывать подобные потрясения. Какое-то время он не нашелся, что возразить. Со свойственным всем англичанам вежливым коварством она ловко разбила его по всем пунктам. В ее голосе прозвучали твердые, даже жестокие ноты, столь несвойственные той Франческе, которую он знал прежде. Единственным способом отмести разом все ее аргументы было предложить ей выйти за него замуж, но как раз этого он не мог сделать. Он не был свободен! Дрожащими пальцами Виктор достал и закурил сигарету. Им владело странное чувство: он не верил ей, не верил тем доводам, которыми она объяснила их разрыв.
Франческа встала.
— Мне лучше уйти.
Виктор бросил сигарету в пепельницу, вскочил на ноги и в два широких шага очутился с ней рядом. Он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом. В глазах его стояло отчаяние, губы побелели.
— Пожалуйста, Чес, ты не можешь уйти вот так. Пожалуйста, детка. Ты должна понимать, что я сейчас чувствую, как я люблю тебя, моя дорогая!
Он порывисто обнял ее и крепко прижал к себе.
«Нет, ты меня не любишь, — сердито подумала Франческа. — В тебе говорит оскорбленное самолюбие». Она высвободилась из его рук.
— Пожалуйста, Вик, давай расстанемся, как положено цивилизованным людям.
Он уставился на нее, пораженный ее расчетливостью, холодным самообладанием.
— Ты не любишь меня больше, Чес?
— Нет, — солгала она и повернулась, чтобы уйти. — Пожалуйста, не провожай меня, я сама найду дорогу.
— Хорошо, — глухо ответил Виктор. «Это уходит моя жизнь, — подумал он, глядя ей вслед, — и я ничего не могу с этим поделать».
Хлопнула дверь, и Виктор остался один, в таком полном одиночестве, какого не испытывал почти сорок лет, не считая того дня, когда умерла Элли. Он упал в кресло, ошеломленный той резкостью, с которой Франческа оборвала их встречу. Он рассчитывал совсем на иное. Все его планы пошли вкривь и вкось, один Бог знает почему. Он спрятал лицо в ладони и с изумлением обнаружил, что его щеки мокры от слез. Он протер пальцами болевшие глаза. За дверью послышались шаги, и Виктор с вновь пробудившейся надеждой поднял голову. Но то была не она, а всего лишь Никки.
— С тобой все в порядке?
Ник медленно пересек гостиную, явно потрясенный расстроенным видом Виктора, его мокрыми от слез глазами.
— Конечно, я жив и здоров.
Виктор кашлянул.
— Прости, что предстал перед тобой в таком состоянии. — Он провел ладонями по лицу и покачал головой. — Она поимела меня только что, Ник, да так, как еще ни одна женщина до нее.
— Господи, мне очень жаль, Вик. Я надеялся, что дела обернутся по-другому, но, когда она уходила, понял, что все пошло прахом. Я стоял на лестнице и дышал воздухом, когда она пролетела мимо, напугав меня до полусмерти. Она выглядела ужасно и показалась мне не менее расстроенной, чем ты сам.
— Наверное, это наказание Божье для нас обоих, клянусь.
Он долго молча смотрел на Ника.
— В моей жизни было всего две женщины, которых я любил. То есть хочу сказать, любил по-настоящему. Одна из них умерла, а другая — только что ушла от меня.
Он сделал большой глоток виски и закурил очередную сигарету, стараясь успокоиться.
Ник подошел к бару, налил себе водки, добавил лед и, захватив с собой стакан, сел на диван и внимательно посмотрел на Виктора.
— Что она тебе сказала?
Виктор вкратце пересказал ему свой разговор с Франческой, а в конце задумчиво добавил:
— Все же у меня в какую-то минуту возникло ощущение, что она врет. Но, держу пари, я ошибался. Лгать — совсем не в ее духе. Она высказала мне все в том свете, в каком она видит наши отношения. Проклятая Арлин, все мои неприятности — из-за нее. Если бы она не свалилась мне на голову там, на юге Франции, ничего бы этого не было.
— Ты рассказал Франческе про детективов и об угрозах Арлин?
— Нет, случай не представился.
— Господи, Вик, ты был обязан все ей рассказать.
— Не вижу в этом никакого смысла. Все это только бы напугало ее, но, черт побери, мало бы мне помогло. Кроме того, Чес была ужасно несговорчива. Неделю назад она вбила себе в голову определенное мнение и не намерена его менять. Малышка слишком упряма.
Виктор вытянулся в кресле и прикрыл глаза.
— Чес еще слишком юна, Никки, во всех отношениях, а молодые страшно нетерпеливы. Они хотят мгновенных решений, склонны видеть все только в черно-белом цвете, не признавая других оттенков. А этот проклятый мир — он ведь серый. — Он вздохнул и тихо продолжил: — Я знаю, что Чес умна и невероятно хорошо чувствует некоторые вещи. Но все равно она недостаточно… взрослая, чтобы понять мои проблемы, принять в расчет все сложности, которых в моей жизни хватает с избытком. Она прожила на этом свете еще слишком недолго, чтобы научиться этому.
Виктор открыл глаза и выпрямился, не вставая с кресла.
— А может быть, это и к лучшему? Я имею в виду, что она меня бросила.
— Ты шутишь? Разве ты не собираешься что-либо предпринять?
— Я не собираюсь ее преследовать, Никки, и не пытайся меня переубедить. Она заявила, что я слишком стар для нее, и она, несомненно, в этом права. Сегодня я действительно чувствую себя стариком.
— Не городи чушь, Виктор! — воскликнул Ник, но в глубине души он не мог не признать, что Виктор не имел сегодня своего обычного здорового вида, который утратил, по крайней мере, несколько недель назад. Сказывались те долгие часы, которые он проводил с Марком Пирсом и редактором за монтажом окончательного варианта «Грозового перевала», решая попутно бесчисленные проблемы, возникавшие вокруг проката фильма. Когда он не был занят картиной, то Виктор сражался с Арлин или проводил время в бесконечных дискуссиях с адвокатами и со своим братом Армандо, которому он поручил управление частью своих дел. Нет ничего удивительного в том, что он совершенно вымотался.
— Мне кажется, что тебе следует заняться своим здоровьем. Ты неважно выглядишь.
— Я — в полном порядке, просто устал. Несколько последних ночей я провел у телефона, разговаривая с Лос-Анджелесом, и у меня не было возможности отоспаться. Кстати, и прошлую ночь я провел таким же образом, Джонни Зельтцер и Перри Лукас тому свидетели. Мы с ними раз шесть общались по телефону, обсуждая ситуацию с «Монархом».
Ник понимающе кивнул.
— «Монарх» на грани полного краха?
— Очень может быть, но я все же надеюсь, что это не так. Джонни одержим идеей помочь Перри перехитрить Майка Лазаруса. Меня они тоже втянули в это дело, хотя, даже если бы я сам не желал этого, у меня не оставалось бы иного выхода. Черт побери, Никки, у меня столько акций «Монарха», что я просто утонул в них.
