Эйлин Гурдж - Леди в красном
Сначала он подумал, что это как-то связано с банковским займом, о котором она однажды упомянула. Даже с воинскими выплатами за Джо ей не удавалось осуществлять все обязательные платежи. Неужели банковский служащий принес дурную весть о том, что банк лишает ее права собственности на объект залога? Уильяму была невыносима сама мысль о том, что Элеанор с дочерью могут оказаться на улице. Чтобы этого не случилось, он готов был пойти на что угодно, вплоть до того что заставить ее спрятать подальше гордость и принять от него деньги.
Он выбрался из машины и зашагал по дорожке к дому, чувствуя, как с каждым шагом ноги наливаются силой. К тому времени как Уильям подошел к дому, он почти перестал хромать. Он постучал в дверь, но ответа не было. Секунду помедлив, он нажал на ручку, и дверь отворилась. Он вошел и только собрался позвать Элеанор, как услышал какой-то шум в комнате — звук падения и сдавленный крик отчаяния.
Уильям, не раздумывая ни секунды, схватил лежащий на дубовой вешалке дробовик. Когда он однажды спросил о нем, Элеанор совершенно справедливо заметила, что женщину, живущую одну, нельзя упрекать в излишней осторожности. Он тогда еще улыбнулся, подумав о диком животном или незваном госте.
Сейчас ему было не до смеха. Когда Уильям, вооруженный дробовиком, вбежал в гостиную, кровь закипела у него в жилах и ярость помутила рассудок при виде того, что там происходило. Его глазам предстала лежащая на полу Элеанор. Одежда с нее была сорвана, волосы растрепаны, а сверху на нее навалился какой-то темноволосый здоровяк. Элеанор пыталась вырваться, но нападающий значительно превосходил ее по силе и весил на все тридцать килограммов больше. Коленом он прижимал ее к полу, а свободной рукой шарил под юбкой. Он был ослеплен похотью.
Уильям на секунду замер. В мозгу кружились обрывки мыслей, воспоминания о том, что произошло, когда он в последний раз держал в руках оружие. Это было так давно, что, казалось, ощущение гладкой рукояти в ладони и тяжести ствола на предплечье давно должны были стереться из памяти, но он помнил их с пугающей отчетливостью. Как кадры кинофильма, перед его глазами одна за другой сменялись картины: он видел кровь, которая хлынула из простреленной руки брата, превращаясь на рукаве рубашки в кошмарный алый цветок; бледного как мел Стю и склонившегося над ним врача; взгляд, каким посмотрел на него отец, когда Стю лежал мертвым…
Уильям поднял дробовик и выстрелил.
13
Наши дни
Он вполне мог сойти за неприметного мужчину средних лет, который сидит за столиком у окна и наслаждается едой: устрицы Джад Коув, жареная камбала с растопленным сливочным маслом и шалфеем, а на гарнир стручковая фасоль. Ни о каких плебейских ребрышках и речи быть не может — только изысканная пища. Эллис пришла к такому выводу, глядя, как он аккуратно накалывает на вилку кусочек рыбы и отправляет его в рот. Издалека в облике Оуэна Уайта не было заметно и намека на угрозу. Он не был здоровенным громилой, внушающим чувство опасности. Напротив, он выглядел скорее беззащитным в своей инвалидной коляске, и сильные руки казались непропорционально большими по сравнению с обвисшим животом. Он казался таким душкой по сравнению с мужчинами, посещавшими ее знакомых в Пайн Ривер. Те сплошь были покрыты татуировками и пирсингами, но рту у них недоставало зубов, а на лица, как на карту, были нанесены основные вехи нелегкого жизненного пути.
Но при этом она знала, на что способен Оуэн Уайт.
Даже сидя в сторонке и ни с кем не заговаривая, он одним своим присутствием умудрился учинить переполох. От него, как от брошенного в воду камня, расходились круги по всему ресторану. Посетители исподтишка поглядывали на него и перешептывались между собой. Вернувшись домой, они тут же схватятся за трубки телефонов — и скоро все на острове будут знать…
«Будут знать о чем?» — подумала Эллис. Не похоже было, чтобы мэр собирался учинить скандал. Скорее наоборот, всем своим видом он показывал окружающим, что не желает ворошить прошлое. Более того, он был воплощением благородства, не говоря уже об определенной степени доверия, которое он выказал, пробуя еду, что приготовила Эллис.
В сердце Эллис на миг даже закрались сомнения. А не сделала ли она из мухи слона? Не подозревала ли тайный умысел там, где его не было? Но когда секундное помрачение прошло, она отчетливо поняла, что Оуэн что-то замышляет, — причем уверенность эта основывалась не на логических заключениях или внешнем виде, а шла изнутри. Теперь она почти точно знала, что за тем, что происходит сейчас с Джереми, стоит Оуэн Уайт. А иначе зачем окружному прокурору занимать такую жесткую позицию, словно он имел дело с матерым уголовником, а не с шестнадцатилетним мальчишкой, самой тяжелой провинностью которого было выкрикнуть в классе с места? Но если Оуэн и задействовал свои рычаги влияния, было не совсем ясно, чего он пытается этим достичь. Было ли это местью в чистом виде, и он использует Джереми как ее наиболее уязвимое место? Или это часть другого, гораздо более изощренного плана?
Внезапно она остро ощутила собственное бессилие. Похожее произошло с ней в тюрьме. На несколько месяцев она впала в полнейшую апатию, когда поняла, что надеяться на повторное слушание бессмысленно и выбраться отсюда уже невозможно. Был пи у нее выход теперь? Или круг замкнулся и она обречена переживать одно и то же снова и снова?
Эллис очнулась и поняла, что рядом стоит Джереми. Она повернулась и поймала на себе его обеспокоенный взгляд. И испытала состояние дежа вю, вспомнив, как тогда он вот так же был рядом, а неподалеку стоял Оуэн… Джереми пытался понять, какими будут ее дальнейшие действия.
Одно Эллис знала точно: она сейчас спрячется в кухне, как мышь в норе. Изобразив на лице некое подобие спокойствия, она сказала:
— Надо узнать, чего он хочет.
— Может, он пришел просто так. Просто услышал, что здесь хорошо кормят, — неуверенно предположил Джереми.
— Может быть, — ответила она. — Но готова поспорить, что после этого к нам нагрянет проверка. В поисках крыс.
— Здесь есть только одна крыса, и она сидит вон там, — пробормотал Джереми, бросая на мэра сердитый взгляд. Эллис не рассказывала ему о своих подозрениях, но у него явно были свои соображения насчет Оуэна Уайта. Он не забыл, что это из-за него погиб брат, а его самого разлучили с матерью.
Эллис прошла через двустворчатые двери в общий зал ресторана. Она понимала, что нужно быть сильной. Если она покажет свою слабость, то много потеряет в глазах Джереми. А это было бы хуже, чем даже расправа Оуэна. Поддерживаемая этой мыслью, она прошла к его столику.
