Сьюзен Одо - Такие, как есть
— Я сидела здесь с тобой, — сказала Анна.
— А-а… — На лице матери появилась безразличная улыбка, которая тут же сменилась болезненной гримасой.
Анна отвела глаза. Она была не в силах видеть страдания и странное удивление матери: казалось, та не понимала, что с ней происходит. Когда Анна собралась с духом и снова взглянула на нее, то увидела всю ту же равнодушную улыбку.
— Ты счастлива, Анна?
Анна хотела было ответить, но с ее уст не слетело ни звука.
Она вдруг закашлялась. Пустота и бессмысленность ее жизни предстали перед Анной в своей неприкрытой наготе. Что она создала? Ничего, кроме неосуществленных фантазий и гор гниющих на свалках иллюстрированных журналов. Отвлечение от жизни! Все эти годы она создавала то, что отвлекает от реальности, помогает убежать от нее.
Анна потупилась. Прикосновение материнской руки преисполнило ее благодарностью и нежностью. Не удержавшись, она поднесла руку матери к губам и поцеловала.
— Я люблю тебя, — прошептала Анна, осторожно опустила на постель руку матери, поднялась и смахнула слезу. — До завтра. Я непременно приду завтра.
Вечером в следующий вторник Карен вместе с матерью и братом ждала в холле похоронного бюро, пока готовили гроб отца. Назавтра были назначены похороны, и у них не оставалось времени на то, чтобы как следует попрощаться. На самом деле их прощание состоится именно сейчас, пока не забьют гроб.
Мать была мертвенно-бледна. Смерть мужа обрушилась на нее как удар, и она молила Бога даровать ей счастье последовать за ним как можно скорее. И только теплая ладонь сына удерживающая ее руку, побуждала несчастную женщину задержаться на этом свете.
Джек, молчаливый и задумчивый, изредка взглядывал на сестру с выражением холодной пустоты в глазах.
В холл вышел представитель похоронного бюро и почтительно поклонился матери Карен. — Миссис Тернер… мы готовы.
Джек помог матери подняться и подхватил ее под локоть, когда она покачнулась из-за слабости в ногах. Карен последовала за ними, и вскоре они оказались в комнате со множеством цветов и горящими свечами.
В центре этой комнаты, застланной ковром, на мраморном постаменте стоял открытый гроб, в котором лежал отец. Карен подошла ближе и остановилась за спиной брата.
Отец выглядел почти как живой, если бы не восковые руки, скрещенные на груди.
Мать громко всхлипнула, Джек подошел к гробу и положил желтую розу на грудь отцу. У Карен перехватило дыхание. Слезы хлынули у нее из глаз, потому что эта роза была из отцовского сада. Он всегда очень заботился об этом розовом кусте. Как странно, что мужчина в его возрасте ухаживал за розами, а не за женщинами, которые благосклонно принимают розы.
Когда Джок отступил от гроба, Карен сделала шаг вперед и, чувствуя на себе взгляды родственников, незаметно вложила свое письмо в руки отцу, прикрыв его розовыми лепестками. Ее поразило, что у отца такие холодные руки.
Он не сможет прочесть письмо. Не сможет вернуть ей свою любовь. Не сможет выразить сожаления. И все же…
Карен отступила назад, вытирая слезы. Джека явно удивило, что она плачет. Мать смотрела на нее без всякого вы ражсния. Карен вдруг захотелось крикнуть: «Подождите! Он не виноват! Я все исправлю!» Господи, что за чудовищная ошибка!
Карен вышла на улицу, и холодный воздух пробрал ее до самых костей. Она подняла воротник. Завтрашний день неминуемо наступит, и Карен боялась его приближения.
Через час Карен встретилась с Анной в винном баре на Аппер-стрит. Они обнялись, и Анна не отпускала от себя подругу чуть дольше, чем обычно, зарывшись лицом ей в плечо.
— Ты как? — спросила Карен, — Хочешь поговорить об этом? Впрочем, что тут говорить? — Она болезненно усмехнусь. — Господи, какой кошмар!
Они сели. Анна взяла подругу за руки и пожала их.
— Если мы поговорим, станет легче.
— Я… — начала Карен, но в это время подошел официант.
— Бутылку белого, пожалуйста, — сказала Анна, не глядя на него. — Продолжай, пожалуйста…
— Все пошло прахом!
— Дома не все в порядке?
— Да… Люси не возвращалась до полудня в воскресенье И пришла как ни в чем не бывало.
— Ты не рассказала ей? — удивилась Анна.
— Рассказала. Она сочувствовала мне. Но… Она хочет, чтобы отношения были более открытыми, а я не могу на это пойти.
— Открытыми?
— Да. — Карен отвела взгляд, — И мы с тобой прекрасно понимаем, что подразумевается под этим. Свобода спать с тем, с кем хочешь.
— Может, она имеет в виду лишь чуть большее пространство свободы?
— Едва ли. — горько усмехнулась Карен.
— Но я думала… — начала АнНа.
— Что? Что лесбиянки и геи испытывают другие чувства? Неужели правда? Так вот, в этой среде отношения еще более закручены!
— Что ты имеешь в виду?
— Они более непредсказуемы. А я всегда мечтала найти человека, с которым могла бы поделиться самым сокровенным. Того, кому могу довериться, кто может понять меня.
— Этого хочет любой из нас.
— Правда?
— Еще бы!
— Нет! Я думаю, что здесь ситуация серьезнее. Люди стараются не залезать в самые глубины отношений, потому что это затрагивает… эгоизм.
— Я сегодня ездила к матери. — Анна вдруг покраснела.
— Да? И как она?
— Умирает…
— Анна, почему ты ничего не сказала?
— Потому что тебе хватает своих проблем. Но ты права относительно эгоистичных людей. Я увидела мать и задулалась о себе.
— Но ты не эгоистична, Анна!
— Вот как? Я — классический образец эпохи девяностых — карьера, стиль жизни… и все прочее. Но…
— Но что? — Карен пристально вгляделась в ее лицо.
— Помнишь, мы когда-то говорили об этом? — Анна потупилась.
— Ты хочешь ребенка? Так возьми и роди!
— Но есть одна проблема, которую ты не учитываешь.
Карен рассмеялась, и Анна удивленно взглянула на нее.
— А мне-то казалось, что это я наивная!
— О чем ты?
— О том, что ты ждешь принца с Антильских островов вместо того, чтобы строить свою жизнь. Знаешь что? Я готова поклясться, что половина моих учеников из неполных семей. У тебя есть отличная работа и своя квартира. Тебе нужен мужчина только для того, чтобы зачать…
— Но… — Анна замерла. — Я не могу растить ребенка одна.
— А ты и не будешь. Мы все поможем тебе. Послушай! В мечтах ты будешь жить с принцем датским и обсуждать с ним одну-единственную проблему: отдать сына в футбольную команду или отправить его играть в регби. Я понимаю, что пока нет никого подходящего на примете, но ведь ты слишком разборчива!
— Спасибо, Карен, что разъяснила мне кое-что.
— Извини. — Карен пожала руку подруге.
— Но как мне приняться за это дело?
