Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель
– Ты права, – согласился Нико. – Когда-нибудь наступит день, когда мне придется выбирать между различными жизненными поприщами.
– И что ты выберешь?
– Еще не знаю, – замялся он. – Пока мне трудно определить, что для меня в жизни самое важное.
В это время у нашего столика появился Тонио с бутылкой вина, которое он разлил по нашим бокалам. Вино было очень холодным, и я поежилась. Потом мы заговорили обо мне.
– Как долго ты намереваешься оставаться в Мадриде? – спросил Нико.
– Еще не знаю, – почти в тон ему ответила я. – Я здесь больше года, и время летит очень быстро.
– Но ты обязательно вернешься в Ирландию?
– Когда-нибудь обязательно. Это же мой дом.
– А у тебя большая семья?
И я начала рассказывать ему про свою семью. Странно, но в моем рассказе я словно бы полюбила своих домашних еще больше. Я не стала рассказывать ему о том, что мать иногда доводит меня до истерик, что отец меня вообще не понимает и мной не интересуется, что с Алисон мы иногда ведем себя как кошка с собакой и что однажды в припадке гнева я порвала домашнее задание Яна на мелкие кусочки. В моем описании наша семейная жизнь выглядела идиллией.
– Как хорошо иметь такую замечательную семью, – мечтательно сказал Нико, когда я кончила свой рассказ.
– А теперь ты расскажи о своей, – попросила я.
– О! – Он начал отщипывать от хлеба маленькие кусочки. – В моей семье все врачи. Мать – врач в госпитале Святой Марии, и отец работает врачом там же. Сестра учится на врача. Брат в прошлом году получил диплом врача. – Он коротко рассмеялся, но в его смехе не было веселья. – Один только я семейный выродок.
– Но ведь ты работаешь в фармацевтической компании, – напомнила я ему. – То есть у тебя тоже есть интересы, связанные с медициной.
Подошел Тонио с нашими блюдами.
– Спасибо, – поблагодарили мы в унисон.
– Я тоже учился на доктора. Но потом я понял, что это не мое. Сперва это казалось само собой разумеющимся: в семье, где все врачи, другой дороги у меня вроде бы не просматривалось. Но потом мне стало ясно, что я не хочу этим заниматься. И я ушел из университета.
– А как отреагировала твоя семья?
– Как-как? – Его глаза потемнели. – От радости никто не запрыгал.
Мне захотелось его подбодрить.
– Никто из нас не делает того, чего ждут от нас наши родители, – назидательно сказала я. – Теперь, надо полагать, они уже со всем смирились. И пришли к выводу, что рекламное треньканье – не такая уж плохая вещь!
– Это шутка? – спросил он, с удивлением глядя на меня. – Вряд ли ты сама думаешь то, что говоришь.
– Разумеется, я думаю именно то, что говорю! – Меня просто несло. – Вряд ли из тебя получился бы хороший доктор. Но зато ты стал хорошим музыкантом. И в медицине ты тоже кое-что делаешь. Твои родители должны быть довольны.
– Ну, они смотрят на это несколько по-другому, – возразил он. – Они считают, что я попусту трачу время и мозги. И тот факт, что я работаю в фармацевтической компании, для них просто ненавистен!
– О! – Поворот дела показался мне неожиданным.
– То есть они считают, что моя квалификация бессмысленно распыляется на получение прибыли.
– Так часто бывает в семьях, где существует профессиональная традиция, – задумчиво подытожила я. – Но они скорее всего через это перешагнут.
– Не думаю, – вздохнул Нико. – Я старший сын, и они думают, что я веду неподобающий их статусу образ жизни.
– Но это глупо! – воскликнула я. – Подожди, вот станешь знаменитым музыкантом, тогда они заговорят с тобой по-другому! Начнут рассыпаться перед тобой в изъявлениях любви и восхищения.
Он улыбнулся.
– Спасибо. Конечно, я вряд ли когда-нибудь стану знаменитым музыкантом, но все равно приятно, что ты так говоришь. Ладно, давай лучше снова поговорим о тебе. – Он посыпал свою еду внушительным слоем черного перца. – У тебя много друзей?
– Да, – ответила я. – Я ходила на курсы испанского, и там у меня появилось несколько знакомых. И на работе народ неплохой. Мы иногда вместе проводим время.
– Но ты наверняка должна скучать по семье.
– Да ты просто одержим семьей, – заметила я.
– Это наша континентальная черта, – пожал он плечами.
– Сестра приезжала меня навестить. Мы хорошо провели время.
– А как насчет художественных галерей и музеев? Вы туда ходили?
Мне стало смешно.
– Да мы облазили все, что могли, вдоль и поперек! – сказала я. – А в одиночестве я иногда хожу в Прадо.
– А бой быков ты уже видела? Я посмотрела на него с ужасом.
– Нет! – резко ответила я. – И вряд ли когда-нибудь пойду! Мои симпатии будут на стороне быка.
– Как это по-иностранному! – весело отозвался он, снова наполняя мой бокал вином.
Мне было с ним очень хорошо. Мне нравилось, как при улыбке в уголках его глаз появляются морщинки и как он слегка кривит рот, когда я говорю ему что-нибудь забавное. Мне нравился решительный поворот его головы, когда он в чем-нибудь со мной соглашался, и, наоборот, типично континентальное пожатие его плеч, когда мои рассуждения его чем-то не устраивали. С ним я чувствовала себя совершенно свободно, мне казалось, что мы знакомы давным-давно.
Когда мы покончили с цыплятами, к нам подошел Гийом – владелец ресторана. Он поговорил с Нико об игре на гитаре, договорился с ним о возобновлении контракта, а потом от его имени нам прислали замечательный фруктовый десерт. Мы уплетали его за обе щеки. Когда мы вышли на улицу, голова у меня немного кружилась. Мы шли через толпу, взявшись за руки, и мне было приятно чувствовать его так близко рядом с собой.
– Ты когда-нибудь здесь была? – спросил он, когда мы проходили мимо монастыря королевских бегинок.
– А как же! – воскликнула я. – Монастырь – это так загадочно!
– И тебе там понравилось?
– Там было о чем подумать, – ответила я. – Я подумала о том, что в прошлом эти женщины обладали гораздо большей властью, чем в наши дни. В моем мозгу сразу же возникли секретные ходы в королевский дворец, разные заговоры и интриги. А вокруг столько картин и икон!
Нико засмеялся.
– Странно, что тебе такое пришло на ум, – сказал он. – Гораздо удивительнее то, что монастырь действующий.
– Это, разумеется, интересно, – подчеркнуто безразлично заметила я. – Но все-таки мне кажется, что прошлое у этого монастыря гораздо интереснее настоящего.
– Хочешь, пойдем выпьем кофе? – предложил он.
– От кофе я не смогу ночью заснуть. Давай лучше выпьем горячего шоколада!
Я обожала шоколад. Он был моей слабостью. Мы пошли в старый город, где на одной из узких мощеных улочек располагалось замечательное кафе "Шоколатерия", которое тоже когда-то открыли монахини. Правда, сегодня за его прилавком стояли не монахини, а скорее всего студенты, но качество шоколадных напитков от этого не ухудшилось. Нико смотрел, как от удовольствия я чмокаю губами и облизываюсь. В конце концов я испачкала шоколадом нос.
