Сьюзен Филлипс - Блестящая девочка
Единственными пассажирами вагона второго класса была пожилая пара, подозрительно поглядывавшая на Флер. Она отвернулась к окну, ей хотелось пойти в туалет и привести себя в порядок.
Порез на щеке от отлетевшего стекла «бугатти» щипало, наверное, у нее на лице кровь. Надо промыть порез, чтобы не попала инфекция и не остался шрам.
Флер закрыла глаза и постаралась представить свое лицо со шрамиком на щеке. Потом смыла это видение и принялась воображать длинный шрам, который тянется от корней волос через лоб, делит бровь надвое, идет по веку, по щеке, до самой челюсти. Украшенная таким шрамом, она была бы в безопасности до конца дней.
Перед тем как поезд был готов тронуться, в вагон вошли две молоденькие женщины. У одной в руке был номер журнала «Европа на пятнадцать долларов в день», а другая несла целую кипу американских изданий. Флер посмотрела на их отражение в стекле, когда они усаживались на свои места, разглядывая попутчиков в типично туристской манере. Наконец они заговорили с пожилой парой, а Флер закрыла глаза. Казалось, она не спала неделю, от усталости сильно кружилась голова. Флер старалась сосредоточиться на ритмичном стуке колес поезда, но в уши лез скрежет металла и звон разбиваемого стекла. Она заснула.
Проснувшись, Флер услышала, что говорят о ней.
— Должно быть, это она, — шептала одна девушка. — Если не считать волосы. Посмотри на брови.
— А где шрам? Где маленький беленький шрам, разрезающий бровь надвое? — тихо спросила другая.
— Не говори глупостей, — прошептала в ответ первая. — Что делать Флер Савагар в вагоне второго класса? И вообще я читала, что она сейчас снимается в новом фильме в Калифорнии.
Флер охватила паника. Казалось, у нее внутри колотят металлическим ломом. Она сказала себе: ее узнавали сотни раз, ничего нового не происходит. Но от мысли, что в ней видят ту самую Блестящую Девочку, какой она была, Флер стало нехорошо. Она отвернулась к окну и медленно открыла глаза.
Женщины разглядывали журнал, открытый на коленях у той, что повыше. Флер видела отражение страницы в оконном стекле.
Там она рекламировала спортивную одежду от Армани. На ней большая, небрежно надетая шляпа, лицо надутое, а волосы разлетаются из-под полей во все стороны.
Наконец одна из женщин приподняла журнал и слегка подалась вперед.
— Простите, вам никто не говорил, что вы похожи на Флер Савагар?
Флер не могла заставить себя отвернуться от окна. Она ждала вопроса, ее спрашивали не раз. Но сейчас у нее просто не было сил смотреть на женщин, с любопытством ожидавших ответа.
— Она не понимает по-английски.
Та что повыше, закрыла журнал.
— Я же говорила тебе, это не она.
Поезд пришел в Ним, и Флер скоро нашла комнату в недорогом отеле рядом со станцией. Когда она легла в постель, душа ее оттаяла и Флер разрыдалась. От одиночества, от предательства и ужасного, беспредельного отчаяния. Она потеряла все, Любовь Белинды оказалась ложью. Мечты — обманом. Алексей запачкал ее так сильно, что ей никогда не отмыться. Почему она оказалась такой слепой? Такой поглощенной своими проблемами, что не увидела, чего он хочет? Этот Джейк. Она считала его частью себя самой. А он изнасиловал ее душу.
Предательство близких людей сорвало повязку с ее глаз. Она увидела свою собственную омерзительную слабость. Люди выживают в этом мире благодаря умению делать выводы. Однако все ее выводы оказались ошибочными. Ты ничто, сказал Алексей. Когда тьма ночи окружила ее, она поняла, что такое ад. Ад — это потеряться в мире и потерять самое себя.
— Простите, мадемуазель, но этот счет закрыт. — Золотая карточка Флер исчезла в ладони клерка, как в руке фокусника.
Ее охватила паника. После бессонной ночи стало ясно только одно: ей нужны деньги. Еще. С деньгами она может спрятаться от Алексея. Без них это невозможно. Торопливо шагая по улицам Нима, Флер не могла избавиться от ощущения, что он за ней наблюдает. Он мерещился ей возле дверей, в отражениях витрин, в лицах, мелькавших на улице. Прижимая к себе сумку, она бежала к железнодорожной станции.
Когда Алексей увидел, что произошло с его замечательным «бугатти», он впервые осознал, что смертей. Из-за легкого паралича правая сторона его тела не действовала почти два дня. Он закрылся в комнате и ни с кем не виделся.
Большую часть времени Алексей спокойно лежал, держа в левой руке носовой платок. Иногда он смотрел на свое отражение в зеркале на противоположной стене комнаты.
Правая сторона лица обвисла.
Вообще-то было почти незаметно, выдавал только рот.
Как он ни старался, он не мог удержать вытекающую из угла рта слюну. Каждый раз, поднося платок стереть ее, он понимал, что такого рта он никому никогда не простит.
Паралич постепенно отпускал, и когда Алексей смог владеть собой, он обратился к докторам. Они сказали, что он перенес небольшой удар. Предупреждающий. Приказали сбавить нагрузки, не курить, следить за диетой. Они упомянули о высоком давлении.
Алексей терпеливо выслушал, потом отправил эскулапов с миром.
В начале декабря Алексей Савагар выставил на аукцион свою коллекцию автомобилей. Машинами заинтересовались покупатели со всего мира. Ему посоветовали не присутствовать на торгах, но он пренебрег советами. Он хотел видеть, как уходит каждая машина; он изучал лица покупателей, сохраняя их в памяти навсегда.
После аукциона Алексей разобрал музей камень за камнем.
Флер сидела за обшарпанным столом в углу студенческого кафе в Гренобле и доедала второе пирожное, такое же липкое и чересчур сладкое, как первое. Она подбирала все крошки, склеивала и отправляла в рот. Уже больше года еда доставляла ей удовольствие, и когда джинсы плотно обтянули ее, а на ребрах нарос жирок, за который она могла уже ухватить себя, Флер ощутила противоречивое удовлетворение. Блестящая Девочка исчезла. Каким бы стало лицо Белинды, если бы она увидела свою драгоценную дочь! Потолстевшая, с общипанными волосами, отвратительно одетая. И лицо Алексея… Казалось, она слышит презрение в его вкрадчивых, сладких словах, похожих на испортившуюся конфетную начинку.
Флер тщательно сосчитала деньги и вышла из кафе, потеснее стянув воротник на мужской парке. В то утро шел снег, было темно и холодно, и она поглубже натянула шерстяную шапочку, желая защититься от холода, а не от страха, что ее узнают. Такого не случалось уже несколько месяцев. Перед кинотеатром выстроилась очередь, она встала в конце, а за ней столпилась группа американских девочек. Из разговора она поняла, что они студентки, приехали учиться по обмену, их произношение резало ухо. Флер уже не помнила, когда в последний раз говорила по-английски.
