Дарья Волкова - Падение Рыжего Орка
Она едет знакомиться с родителями будущего мужа. И вот тут Варе стало страшно. От того, как все быстро, нет, даже молниеносно произошло. Еще утром… да что там утром… еще в обед главная концепция ее жизни была: «Забыть Тихона Тихого». А теперь она едет с ним, к нему на родину, знакомиться с его родителями. В качестве — даже вдумываться подробнее страшно — невесты! Как это произошло? Непостижимо. А еще она вспомнила, кто есть ее будущий свекор… Господи, свекор! У Вари будет свекор, свекровь, а еще… как называются сестры мужа? Мамочки… Как же это с ней случилось?
Варя решила сосредоточиться на конкретном. Отец Тихона — батюшка. И в этой связи есть вопрос.
— Тиш…
— Ммм? — в их разговоре возникла редкая пауза.
— А что значит… что нас благословлять будут? Ты про икону пошутил?
— Аристарх Петрович такими вещами не шутит.
— Ой. А что… что делать надо будет? Есть какие-то правила? Надо будет на колени вставать? Я… я не хочу.
— Я тоже. И не буду. Думаю, обойдемся без коленопреклонения. Не бойся, — легко тронул ее руку. — Батя сам все сделает. Держись рядом со мной, и все будет в порядке.
Словно почувствовал ее волнение, Тин возобновил свой монолог. Варя уже знала, что он сейчас возвращается в свой город впервые за долгие годы. Нет, формально он вернулся сюда вчера — когда привез родителей. Но это было поздно вечером, почти ночью, и ничего не было видно. А сейчас он возвращался по-настоящему. Со щитом.
И рассказывал Варе о том, что проносилось мимо окон Эскалады.
— Ну что, к князю Дмитрию в гости пойдем? — Тин махнул рукой в сторону кремля. — Я толком вблизи сам ни разу не видел памятник. Его поставили не так давно.
— Давай отложим до следующего раза, — нервно усмехнулась Варя.
— Ладно, — легко согласился Тин. — После ЗАГСа сюда приедем. Внесу тебя на руках через кремлевские ворота, как положено.
— А там что? — Варя решила не заострять внимание на пугающем слове «ЗАГС». Хотя сама… ведь сама же… — Вон то. Белое. Большое. Что это?
— Это? — Тихон ненадолго повернул голову. — Охренеть, какое здоровое. Тут раньше было другое… А, слушай, точно! Нинок рассказывала. Это новый конькобежный комплекс.
— Красивый.
— Угу. Сейчас увидишь старые улицы город
Они ехали вдоль стены коломенского кремля. От древней высокой стены — темно-красной, словно впитавшей за день солнечное тепло — веяло надежностью и степенностью. И Варя неожиданно успокоилась. Перед красивой желтой колокольней машина повернула налево и показалась старая часть города.
Она все равно так волновалась, что практически ничего не запомнила. Кроме его большой и горячей ладони, в которую Варя вцепилась мертвой хваткой. И только фрагменты какие-то. Бас Аристарха Петровича — так вот в кого у Тиши такой низкий голос. И борода у Аристарха Петровича мягкая, но с каким-то душным запахом. Приятным, но душным. Ладан, наверное. И как утирает слезы Серафима Андреевна. А икона и в самом деле была.
А потом был чай с пирогами трех видов и шестью сортами варенья. Разговоры, шутки, рассказы. Варя — только слушатель. И руку его под столом не отпускает. Кажется, что если отпустит — водоворот быстро меняющихся событий, людей, впечатлений ее просто унесет.
— Варюх… — они стояли с Ниной около высокого забора. То самое место, где, как Варе в числе прочих историй было рассказано, Нина Аристарховна в возрасте двенадцати лет повисла новой юбкой на заборе. И как над ней хохотали все друзья-подружки. И как Тишка ее с этого забора снимал. — Он балбес, я понимаю. Дурень, каких еще поискать надо. Он обидел тебя, верно?
Варя неуверенно кивнула. Нина ей очень понравилась — в том числе и тем, как сильно они похожи с Тихоном. И муж у нее славный — только очень молчаливый. Но как с ней обсуждать свои отношения с Тином, Варвара не представляла.
— Он не со зла, — Нина тронула рукой уже начавшее наливаться яблоко. — Он дурной, но хороший. И любит тебя очень сильно. Правда. Видно это. Прости его.
— Варя! — раздался из-за деревьев голос Тихона. А потом он и сам появился. — Вот вы где! Нинка, хватит морочить Варе голову детскими байками!
— Цыц. Нечего старшей сестре указывать, что ей делать. Мало я тебя в детстве поколачивала!
Тихон только глаза закатил, протягивая Варе руку.
_____________
— Варя, вы на него не серчайте, пожалуйста.
София — единственная из семейства Тихих, кто говорит Варе «вы». И Варе это кажется правильным — она бы и сама не смогла «тыкать» этой тонкой, хрупкой и очень серьезной девушке. Из всех детей она кажется Варе больше всего похожей на отца Аристарха. Чем-то внутренним, что видно в глазах.
— Да я не… — молчит, не зная, что сказать.
— Он добрый. Он будет о вас заботиться, любить и уважать, как положено мужу. Вы не сомневайтесь в нем. Он очень… очень хороший.
Варя только вздыхает. Интересно, это готовилось заранее? Или импровизация? Хотя в искренности Софии Варя нисколько не сомневается. Любопытно только, приложил к этому руку Тихон Аристархович или нет?
____________
Хоть Лиза не стала убеждать Варю простить Тихона. Вместо этого утащила в свою комнату — фотоальбом показывать. Но все равно через слово — Тиша, Тихон, брат. Нет, это все-таки не запланированная акция. Это все так и есть. За Тихого сестры — горой.
____________
— Да не ехали бы уже на ночь, — мягко пожурил молодых Аристарх Петрович. — Переночуйте у нас, а завтра с утра пораньше поедете. Или не пораньше. Варюшка в отпуске, Тиша сам себе хозяин — куда торопиться?
— Не надо, — неожиданно строго возразила Серафима Андреевна. — Не дело это. Пусть Тиша Вареньку домой отвезет.
Аристарх Петрович хмыкнул, но спорить не стал. А Серафима Андреевна перекрестила отъезжающий джип.
_____________
— Ты как?
Варвара понятия не имеет понятия, как ответить на этот вопрос. Как она? Да Варя сейчас даже не уверена, кто она. Вместо слов губы вдруг складываются в зевок.
— Устала?
Варя кивает. Мимо, но теперь справа и, уже темная, пролетает стена кремля, за ней светится Соборная площадь с церквями и колокольнями, мигает на прощанье огнями белая летающая тарелка конькобежного комплекса. Тихон въезжает на мост через речку Коломенку, перила которого украшены свадебными замками. И сюда добралась западная традиция. К тому моменту, когда мелькает знак выезда из города, пассажирка черной Эскалада спит, склонив голову на плечо.
А водитель уже никуда не торопится, и джип неспешно катит в сторону столицы. Сказывается усталость — по этому маршруту Эскалада едет уже второй раз за день. А еще Тихону хочется продлить этот отрезок времени — когда она спит в его машине, и есть только этот поздний вечер, переходящий в ночь, темнота, урчание мотора и негромкий рассказ о далекой Анголе трубы Ирвина Мэйфилда.
