Ольрика Хан - Пока Майдан не разлучит нас
– Сначала повернешь направо, на развилке займешь левый ряд. Повернешь налево. Переедешь через магистраль…
– Леша!!! Не спеши!!! Дай сначала повернуть!!! – в ужасе кричу я, подхваченная неистовым потоком лас-вегасской ночной жизни. Сомневаюсь, что кто-то из окружающих нас джигитов абсолютно трезв, и это пугает еще больше. Так, выезд на Сахару. Вижу. Уже скоро. Сначала Грэгсон-хайвей, потом наш. Перестраиваюсь вправо. Еще. Черт! – вот он, почти уже наш съезд, а вдруг прямо передо мной как из-под земли выскакивают новые полосы, которые еще нужно успеть перепрыгнуть.
– Перестраивайся! Перестраивайся! – кричит Лешка, и я стараюсь изо всех сил. Эх, добавить бы «Вибе» немножко мощности! Давлю на газ, подрезаю слева, прыгаю через ряд. Фух, успела.
Е-мое, да кто ж придумал эти эстакады!!! Горная дорога Колорадо уже не кажется страшной. Не снижая скорости, держу руль круто вправо. Чертова спираль. Я в неиссякаемом потоке. Водилы выжимают газ. Перед глазами у каждого воображаемый джек-пот. Изо всех сил стараюсь держать их ритм. Развилка.
– Налево, налево! – орет Лешка. – Теперь направо! За магистралью направо!!
– Почему ты не сказал мне об этом раньше?? – визжу в ответ, прыгая вправо прямо перед мордой какого-то лимузина. Еще прыжок. Поворот. Стоп. Мы на месте. Переводим дух.
Гостиницу мы заказали вечером накануне отъезда. Критерий выбора был прост: центральная улица Вегаса Strip и дешевизна. В смысле второго наш отель вне конкуренции. В смысле первого до самых популярных в Вегасе мест пешком идти минут двадцать. Но оказалось, что дешевизна проживания объяснялась вовсе не отдаленностью от центральных фонтанов.
Припарковав машину на огромной многоэтажной стоянке, заходим внутрь. Разглядеть что-то трудно. Гостиничный холл окутан густым сигаретным дымом. Дымят, кажется, все: бабушки, дедушки, их дети и внуки. Большинство этих дымных фигур богатырских размеров и не отличаются опрятностью одежд. Сомневаться не приходится – мы на социальном дне Стрипа.
Присев в стороне на наши сумки, с усталым любопытством наблюдаю за Лешкой, пристроившимся к хвосту длинной очереди желающих поселиться. Измученный дорогой, в спортивных шортах и неизменной кепке, прикрывающей его раннюю лысину, интеллигентного вида Медведь сильно выделяется среди прокуренной толпы, жаждущей сыграть с судьбой в рулетку. Как почтенного бюргера, случайно зашедшего не в ту дверь, его встречает непонимающий взгляд большого черного человека. «Your reservation???» «Ва́ша бро́нь???»
Направляемся в «башню №…» Где-то в ее лабиринтах расположена наша берлога. Дорога пролегает через задымленные игровые залы. Расчет понятен, но не на того медведя силок. Лешка мрачнеет и набирает ход. Ему явно не по душе это задымленное царство тьмы. Я семеню следом, ворочая головой. Пытаюсь разглядеть лица тех, кто отчаянно борется за иллюзорное лас-вегасское счастье. Меня завораживает их дешевая, но неподдельная страсть. Мне интересно.
Борьба за право войти в номер. Пластиковый ключ не открывает дверь. Снова поход через дым – обратно на выход. Чтобы сообщить о неполадке, нам нужно заново отстоять в толпе. Других вариантов, похоже, нет – проход к ресепшен перегорожен веревками. Очередь огромна, и я начинаю закипать. Понимая, что с интеллигентного Лешки толку нет – порядочно и обреченно он снова приклеивается к хвосту – иду напролом.
Перешагиваю через веревки, игнорируя шипение дисциплинированных американцев. Сообщаю о неполадке, отодвинув в сторону старушку в звездно-патриотической панамке. Пораженный моим напором и академическим английским, работник ресепшен вызывает штатного медвежатника, и сбитой колонной мы движемся назад – через прокуренные залы к месту нашего предполагаемого ночлега. Лешка в арьергарде. Его силы сходят на нет.
Борьба за право постельной ночи в задымленном царстве тьмы завершается капитуляцией ада. Добро побеждает, номер взят, и он наш. Заходим. Огромная кровать, принимающая падающее тело Лешки. Он даже не идет в душ.
– Как? – пытаюсь протестовать я. – А как же Стрип?? Как же ночной Лас-Вегас?? Мы же так хотели его увидеть!! Леш…
Я снижаю уровень требований и подхожу к кровати. Слышу «сейчас» от проваливающегося в спячку Мишки и понимаю – я осталась одна.
Одиночество – не то, что меня может испугать. Я, конечно, тоже устала, но когда еще я увижу ночной Вегас? Решительно распахнув сумку с вещами, на ощупь ищу летний сарафан и напяливаю его на свое закоченевшее в машине тело. Тело растекается по легкой одежде, и ему становится веселей. Кое-как причесавшись, выскальзываю в полумрак коридора, и он радостно зажигается, приветствуя меня. Мне нравится это лас-вегасское кокетство.
Вот он, Стрип! Напротив сверкают «Сахара» и «Хилтон», налево – огромная башня «Стратосферы». Красиво! Но все еще не то. Хочу огни Белладджио! Хочу Сизар-Палас, Палас Империал! Хочу, хочу, хочу!! Хочу сказки! Хочу радости! Хочу веселья!!! Одурманенная разноцветным отсутствием ночи, решительно поворачиваю направо – по направлению наибольшего скопления огней. Ошибиться невозможно – лас-вегасская сказка там, и идти до нее минут двадцать. Прохожу одну пятую пути и понимаю, что дорога к фонтанам Белладжио не усыпана розами.
Слева через дорогу огромный алкогольный магазин – liquorstore. Справа стройка. Чуть в стороне, за легким строительным забором, верзила в цепях что-то эмоционально внушает растрепанной девице. Присев на корточки, она, кажется, плачет. Рядом лужица. Похоже, кровь. Я притормаживаю. Притормаживает и верзила. Пробиваясь сквозь изуродованный наколками фэйс, его взгляд спотыкается о мою придурковатую улыбку. Ею, по привычке университетского выкормыша, я одариваю все человечество без разбора. Рычание застревает в глотке великана, и из нее вываливается окольцованный железом язык. Наверное, так замирают злобные и хищные инопланетяне при виде глупцов-землян. Все как в кино, только мы не актеры. Я посреди пустыря на северном Стрипе, и на глазах у меня разворачивался криминальный сюжет.
Наверное, я должна броситься бежать. Но кто-то командует: этого делать не нужно. Взяв меня за ухо, этот «кто-то» волочет мое безвольное тело вперед, мимо Reality Vegas Show. Душа взлетает, продолжая следить за сюжетом с высоты ангельского крыла. Ведомое невидимой для верзилы силой, мое тело продолжает прокладывать путь, изумляя наглостью показного бесстрашия. Степень нарастания эмоции определяет медленно распахивающийся рот гиганта. К моменту, когда я доволакиваюсь до перекрестка, пасть великана раззевается так широко, что девица легко может просунуть в нее свою голову и растерзать мучителя изнутри. Но девица деморализована, и верзила успевает сомкнуть челюсть до того, как ее посетит хоть какая-то освободительная идея. Лязг великанских зубов возвращает мою душу в тело. Получив ангельский подзатыльник, оно бросается бежать на другую сторону Стрипа – к переливающемуся огнями и красками лас-вегасскому ликерс-стор – ликероводочному парадизу.
