Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники
— Как прошло вчерашнее свидание? — спрашивает Дэн.
— Потрясающе, — отвечаю я. — Все было великолепно.
— Что вы делали?
Честно? Я чистила диван, терпела сексуально озабоченную собаку, которая терлась о мою ногу. И, в конце концов, сбежала.
Но к черту честность. Зачем портить человеку настроение? К тому же на сытый желудок мне и самой уже не хочется вспоминать подробности.
— Все как обычно, — неопределенно отвечаю я. — Немного выпили, поговорили. Поужинали. Ты сам все знаешь.
— Конечно.
Он собирается продолжить расспросы, но из детской комнаты выбегают девочки, и Лили бросается к отцу.
— Хорошо провела время? — спрашивает Дэн, поднимая ее и Кружа.
— Да! — отвечает Лили, вновь оказавшись на полу. — Вчера вечером мы с Джесси делали бусы. Смотри. — Она показывает отцу ожерелье из бирюзового и розового бисера, и Дэн вначале издает возглас восхищения, а потом с удивлением смотрит на меня.
— Вчера вечеров? — недоумевает он. — Но ведь вчера вечером Джесси не было дома.
— Она пришла очень рано, потому что хотела делать бусы, — отвечает Лили. — К тому же она не ужинала, поэтому мы поели еще раз. Замороженную пиццу.
Дэн смотрит на меня, подняв брови.
— Ну что, вывели тебя на чистую воду?
— Да, и кто — одиннадцатилетний ребенок, — соглашаюсь я, изображая смущение.
Дети, однако, не дают нам продолжить.
— Можно, я побуду еще? — спрашивает Лили, дергая отца за руку. — Я пока не хочу домой.
— Хорошо, еще пятнадцать минут, — соглашается Дэн, и девчонки бегут наверх.
Дэн снимает куртку и бросает ее на стул.
— Будешь вафли? — предлагаю я.
— Нет, спасибо, не хочу доставлять тебе лишние хлопоты.
— Не говори глупости. Ты еще не завтракал, а у меня их осталось полным-полно.
Он улыбается, и на подбородке у него появляется ямочка.
— Знаю, знаю, я слишком домашняя, — говорю я извиняющимся тоном. — Просто я…
— Ну что ты. Мне это очень нравится, — перебивает меня Дэн, прежде чем я начинаю извиняться за вафли.
Мне нужно перестать вести себя по-идиотски. В прошлый раз, когда заходил Дэн, я извинялась за то, что шел дождь.
Мы идем на кухню. Если бы на месте Дэна был кто-то другой, я бы почувствовала неловкость за беспорядок, но он не обращает внимания на такие мелочи. Я быстро взбиваю остатки смеси.
— Что это такое? — спрашивает Дэн, заглядывая в посудину с жидким тестом. Поскольку он очень высокого роста, то, наклонившись, я ударяюсь головой ему в грудь и успеваю вдохнуть аромат его крема для бритья. Он пахнет сандаловым деревом.
— Обычное тесто. Мои секретные ингредиенты — ваниль, немного корицы и сахар.
— Потрясающе, — произносит он, наблюдая, как я зачерпываю смесь ложкой и наливаю ее в форму. В его голосе звучит искреннее восхищение. — В нашем доме даже размораживание полуфабрикатов большое событие.
— Хорошо иметь современное, дорогостоящее оборудование, — сообщаю я, но, сообразив, что он не поймет моей шутки, добавляю: — Я купила эту штуку на прошлой неделе на «блошином» рынке — всего за пять долларов.
— Невероятно! Бывают же такие женщины. Теперь я понимаю, почему Лили так любит ходить к вам в гости. Отличный завтрак и отличная компания! — восклицает он, и я закатываю глаза от удовольствия. — Кстати, — добавляет Дэн, — как это мило, что вчера вечером ты поспешила домой, чтобы поиграть с девочками. Забыв о свидании и всем остальном. — И хитро подмигивает.
Я тяжело вздыхаю:
— Ну, хорошо. Свидание оказалось настоящей катастрофой. Поверь мне, я получила гораздо большее удовольствие, делая бусы из бисера.
— Что случилось?
— Не догадываешься?
— Нет. Мне сорок три года, и у меня трое детей. Я ухаживал за девушками, когда диско еще не было ретростилем. Что я могу помнить о свиданиях?
— Ты прав, — соглашаюсь я. — Люди, которые застали времена, когда Джон Траволта носил белые костюмы, не должны ходить на свидания. Каждый раз, когда я собираюсь встретиться с мужчиной, я чувствую себя полной идиоткой. Даже Джен и Лили меньше смущаются, знакомясь с мальчиками. Во всяком случае, им не приходится волноваться из-за целлюлита.
Дэн хохочет:
— Перестань, Джесс, любой мужчина будет счастлив заполучить тебя.
Он говорит это с милой, искренней улыбкой, глядя мне прямо в глаза. Я понимаю, что это всего лишь комплимент прекрасно относящегося ко мне мужа моей лучшей подруги, но все равно краснею.
— И любой, кто узнает, что ты купила эту замечательную вафельницу всего за пять долларов, сразу же сделает тебе предложение, — добавляет он.
— Дай передохнуть. Не думаю, что опять захочу выйти замуж. Одного раза было вполне достаточно.
— В самом деле? — спрашивает он.
Я кручу в руках салфетку. Главная причина, по которой я являюсь единственной незамужней женщиной в Ассоциации родителей и учителей[9], — то, что мне нравиться быть одной. Но Дэн кажется искренне заинтересованным, поэтому приходится признать:
— Ну, не знаю. Прошлое всегда видится в розовом свете. Я сама решила уйти от Жака, но теперь, после развода, брак представляется мне не таким уж плохим делом. Поэтому в глубине души я, наверное, все же надеюсь встретить кого-то, с кем можно было бы разделить жизнь. Какого-нибудь сказочного мужчину, который каждую ночь ложился бы со мной в постель. Но я уже была замужем, поэтому знаю, что этот замечательный мужчина обязательно будет храпеть.
Дэн подбирает кусочком вафли остатки кленового сиропа с тарелки.
— Я ошибся, или ты действительно не слишком веришь в то, что говоришь? Что, первый опыт был таким неудачным?
— Ну почему, у нас было много хорошего.
— Тогда в чем же дело? Он храпел?
Я не могу сдержать смех.
— Так и быть, расскажу. Мы познакомились на пляже «Клаб Мед». Я почти не говорила по-французски, а Жак мог произнести по-английски лишь «Мальборо», «постель» и «Вы самая красивая женщина на свете». Но ты не представляешь, как далеко он мог продвинуться с помощью этих нескольких слов.
— Почему же? Во всяком случае, они заводят гораздо сильнее, чем вопрос «Кто вы по гороскопу?».
— Этот вопрос когда-то производил на меня сильное впечатление, — возражаю я. — Но с Жаком все было по-другому. Мне казалось, что у него вообще нет недостатков. Я была молода, а он — очень сексуален. У нас начался страстный роман. Но прошло пять или шесть лет… — Я замолчала и пожала плечами. Почему я рассказываю Дэну все это?
— По крайней мере, у тебя остался от него чудесный ребенок.
— Не совсем. — Я встаю и начинаю мыть посуду. — Я удочерила Джен сразу после того, как мы расстались. Одной из наших главных проблем было то, что я хотела иметь детей, а Жак сам был ребенком. Ему не нужна была семья, потому я и ушла. C'est la vie[10].
