Белва Плейн - Гобелен
Дэн повысил голос. В комнате стояла абсолютная тишина. «Он знает, как заворожить их, он оратор», – подумал Поль, а потом забеспокоился, потому что Дэн тратил слишком много сил и эмоций. Таблетки потребуются ему, прежде чем он закончит речь.
Дэн поднял руку, восклицая:
– Да, я утверждаю, что опасность представляют эти фальшивые патриоты! Они нагло врут. Все их пророчества не сбылись и оказались ложью, и им это известно! Майские демонстрации последних лет, на которых, нас пугали, будут взрывы и насилие, – были они?
По залу прошел шум:
– Нет, нет.
– Им бы хотелось продолжать возрождение сил войны и законы против шпионажа. Они глумятся над конституционными гарантиями свободы слова и свободы печати. Невинные люди были арестованы и брошены в тюрьму. Это нарушение законных прав, это…
Дэн задохнулся. Сейчас он кричал, вцепившись в трибуну, и встревоженный Поль подумал, что не следовало разрешать ему приходить сюда.
– Послушайте, что пришлось сказать о происходящем Кларенсу Дарроу!
Дэн вытащил лист бумаги, надел очки, и – три человека в темных костюмах оказались на сцене. В ту же минуту двери в дальнем конце зала распахнулись с громким стуком. В желтоватом свете, хлынувшем из коридора, по проходу побежала дюжина полицейских.
– Что за черт! – воскликнул Поль. Аудитория охнула, заволновалась, засуетилась, пытаясь понять, что происходит.
– Казаки! – крикнул кто-то.
Полицейские встали вдоль стены, сердито глядя на собравшихся. Закричала какая-то женщина, а потом, так же внезапно, как началась, суета прекратилась, и в зале стало тихо.
Один из мужчин в темных костюмах достал значок.
– Вы Лео… – Он назвал какое-то сложное имя, возможно, неправильно произнесенное.
– Я! – отозвался председатель, который был на полголовы ниже своего следователя. – Я! – с вызовом повторил он.
Мэг вцепилась в руку Поля:
– Что это? Что происходит?
– Министерство юстиции, судебные исполнители, – прошептал ей Поль. Его глаза следили за Дэном, который тяжело сел на стул. Начинается сердечный приступ или он просто испугался? Сердце Поля стучало, как барабан.
– Лео, – опять неразборчивое имя, – вы арестованы. Вы член коммунистической рабочей партии и представляете угрозу спокойствию и установленному порядку в Соединенных Штатах. Я требую, чтобы вы указали среди присутствующих других активных членов вашей организации.
– Безусловно, нет, – ответил Лео.
– Это было бы намного проще, чем заставлять нас производить личный досмотр каждого в этом зале для опознания.
Раздались возмущенные крики:
– Это Америка! Где вы, думаете, находитесь? Предъявите ваши полномочия!
К краю сцены подошел второй судебный исполнитель:
– Потише, пожалуйста.
Он говорил твердо и вежливо, как обычно выступают перед каким-нибудь консервативным собранием. Очевидно, он получил указания не допускать насилия. Арестованных должны были просто тихо увезти.
– Мы имеем предписание на обыск помещения и присутствующих здесь лиц. Для вашей же пользы будет лучше подчиниться добровольно. Пожалуйста, слева и справа от центрального прохода, встаньте вдоль стены!
Поль огляделся. Ли и Мэг сидели рядом с проходом недалеко от выхода. Мужчины и женщины, одни покорно, другие с явной досадой, выстраивались у стены. Поль подхватил под руку Ли и испуганную, готовую заплакать Мэг.
– Уходите отсюда! Быстро, я сказал! Черт побери! – кричал он, проталкивая их сквозь толпу. Через минуту они были у выхода. Полю удалось в общей суматохе выпихнуть женщин за дверь до того, как полицейский бросился ее закрывать.
Люди на сцене теперь допрашивали Дэна.
– Я не явлюсь членом какой-либо организации. Никогда не был, – слышал Поль его ответы.
Дэна попросили вывернуть карманы. Осмотрели его бумажник. Ничего противозаконного у него, конечно же, не нашли. Ну а его недавние слова? Поль попытался вспомнить речь Дэна. Но что бы они ни говорил, он имел на это полное право. Во всяком случае, так всегда было в этой стране… На сцене остались только Дэн, Лео и один из полицейских. Означает ли это, что Дэн арестован?
Полицейские начали досматривать людей, выстроенных вдоль стен. Внимательно и спокойно они изучали содержимое их карманов и портфелей. Звучали слабые протесты, заверения в невиновности, некоторые женщины плакали, некоторые мужчины возмущались. Досматривающие не обращали на это ни малейшего внимания, методично разделяя толпу.
Многих отпускали. Поль подумал, что вся процедура займет не менее двух часов, и настроился на ожидание.
Неожиданно его вызвали и попросили показать содержимое карманов. Может быть, он выделялся своей одеждой на этом собрании и тем внушал подозрение? Как бы то ни было, он подчинился и вытащил все из карманов: данхилскую трубку и кисет, портсигар с монограммой, пару серых замшевых перчаток, золотой ключ от дома на золотой цепочке – подарок Мими на его прошлый день рождения.
– Ваш бумажник, пожалуйста, сэр.
Да, это, должно быть, из-за одежды – к рабочим у стены не обращались «сэр». В черном кожаном бумажнике лежали две сотни долларов новыми банкнотами – у него была слабость к новым, чистым, неизмятым банкнотам, – его визитная карточка и документ с домашним адресом на Пятой авеню.
Осматривающий все аккуратно сложил.
– А что вы здесь делали, сэр? – спросил он с удивлением, слегка выделяя слово «вы».
Поль почувствовал, как в нем поднимается возмущение: американскому гражданину задают такие вопросы! Но он тут же понял, что не следует вступать в спор с представителями власти. Если не из-за себя, так хотя бы из-за Дэна.
– Я пришел послушать выступление своего дяди, Даниэля Рота. Он за мир, он не коммунист, заверяю вас!
Полицейский улыбнулся.
– Заверяете? – повторил он. Это был молодой человек, не старше двадцати пяти лет, и очень вежливый.
– О да, – подтвердил Поль. – Он преподаватель, идеалист…
И, пытаясь как-то помочь Дэну, он добавил:
– Потерял сына на войне, понимаете, и поэтому вступил в ряды движения за мир. Но это все. И у него плохое сердце. Вы не собираетесь задерживать его, не так ли?
– Я не могу это обсуждать, – ответил молодой человек. – Но вы определенно можете уйти, сэр. Вы просто должны теперь уйти. Через главную дверь, пожалуйста.
И он подошел к следующему у стены. Через главный выход! Значит, он не сможет подойти к Дэну, который все еще сидел. На улице его охватило холодным воздухом, и Поль понял, что весь горит как в лихорадке.
На тротуаре было не так много людей. Те, кого отпустили, поспешили уехать. Под фонарем на углу он увидел Ли и Мэг.
– Боже мой! – воскликнула Ли. – Куда ты пропал? Что там происходит?
