Доминик Данн - Строптивая
– Рад познакомиться, – сказал Гектор. – О, посмотри, Паулина вернулась. Я обещал ей этот танец.
И он исчез.
– Мне кажется, вы хотели потанцевать со мной, – сказала Камилла, взяв Филиппа за руку. – Вы не возражаете, Роуз, если я одолжу у вас мистера Квиннелла?
Она чуть ли не силой заставила его встать со стула и повела в круг танцующих.
– Думаю, Роуз начнет вот-вот тошнить, так что давайте держаться пока подальше, тем более что помочь ей ничем не можем.
– Как я понял, латино, который кружил вас, и есть тот подтасовщик карточек Гектор Парадизо? – спросил Филипп, когда они начали танцевать.
– Да, это Гектор. Он один из тех, кто никогда не пропускает танцы, – ответила Камилла.
– Создается впечатление, что все дамы в восторге от Гектора, – сказал Филипп.
– Да, в какой-то степени, – согласилась Камилла, – Он и Роуз в данный момент не разговаривают, но они лучшие друзья.
– Я понял. У нее сломан палец ноги.
– Роуз постоянно что-нибудь ломает. Много падает.
– И что они находят в Гекторе? – поинтересовался Филипп.
– На самом деле он – любимчик Паулины. Паулина обожает его. Он ее смешит и пересказывает все сплетни. Поговаривают, что Гектор влюблен в Паулину, но я не думаю. Они просто близкие друзья, – сказала Камилла.
– Сдается мне, что, несмотря на весь латиноамериканский шарм и ча-ча-ча, он ведет сложную жизнь.
– Думаю, будет честно, если признаюсь, что Гектор Парадизо – мой дядя.
– О, Боже! Второй раз за пятнадцать минут я попадаю впросак. Хотите вернуться к столику?
– Нет, но я не буду возражать, если вы будете танцевать ближе ко мне. Вот так, теперь хорошо. Я предполагала вернуться домой с Роуз, но и подумать боюсь ехать с ней в машине с горы, когда она в таком состоянии.
– Не стоит беспокоится. Она остается на ночь здесь. Блонделл уже приготовила для нее постель в комнате для гостей.
– Для новичка вы знаете слишком много.
– Что верно, то верно.
– И вы довольно хорошо танцуете, – сказала она.
– Благодарю.
– Я попросила дядю Гектора отвезти меня домой, но он сказал, что хочет остаться до конца и обсудить вечеринку с Паулиной, – сказала Камилла.
– Только между нами, думаю Паулина и Жюль хотят остаться одни, когда кончится вечер, – сказал Филипп. – Киппи вернулся в город.
– Киппи? Неужели? Откуда вы знаете?
– Просто знаю.
Камилла покачала головой, глядя на него, но не пропустила своего па в танце.
– Может быть, у Гектора позднее свидание, и он не захотел мне сказать об этом. Это не в первый раз. Господь знает, где Гектор бывает, когда кончаются вечеринки.
– Расскажите мне о Киппи.
– Красивый. Волосы слишком длинные, во всяком случае, были, когда я его в последний раз видела. Всегда с ним неприятности. Дочь Мэйдж Уайт забеременела от него, когда им было только четырнадцать лет. О, что за суматоха тогда поднялась! Принимает наркотики. Или принимал, не знаю, как сейчас. Он лечится в клинике, где-то во Франции, – сказала Камилла.
Именно такой ответ Филипп хотел от нее услышать.
– Без лишних слов, – сказал он.
– Что?
– Ваш ответ.
– Благодарю.
– Сколько лет?
– Киппи?
– Да.
– Думаю, ему было три или четыре года, когда Паулина вышла замуж за Жюля.
– Следовательно, сейчас ему двадцать пять или двадцать шесть, – сказал он.
– Откуда вдруг такой интерес к Киппи?
– Вы знаете? Я не знаю, – сказал он, и оба рассмеялись.
Они продолжали танцевать. Позади них Жюль и несколько гостей помогали Роуз, которая громко распевала песню о «Камелоте», как можно изящнее добраться до выхода. Блонделл, служанка Паулины, ждала ее у дверей комнаты. И тут Филипп вспомнил о своем дне рождения.
– Который час? – спросил он.
– Полночь, – ответила Камилла. – Только не говорите мне, что вы слишком задержались, что вам надо вставать в три утра, а потому надо идти домой. Ненавижу эти истории об опоздании.
Филипп рассмеялся.
– Не собирался говорить ничего подобного. Напротив, хочу сказать совсем другое.
– Что же? – спросила Камилла.
– Как насчет виски с содовой у вас дома?
– О, искуситель!
– Ну, так как?
– Мне действительно надо ехать домой, – сказала она, отстранив голову от его щеки и посмотрев на него.
– Я так надеялся, что вы скажете это, – сказал Филипп.
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета N 1.
«Я была очень довольна, что стала его любовницей. У парня была жена. Я это понимала. Проворачивать то, что делала его жена, я не умела: все эти приемы, вся эта роскошь. Для его положения ему нужна была такая жена. Но я умела делать то, чего его жена не умела. Я имею в виду то, что парень в постели был бешеный, как бык. Не многие девушки могут справиться с этим. Я могла. Ну, ты понимаешь, мы все хороши в чем-то одном. Так вот, я отлично справляюсь именно с этим».
ГЛАВА 2
Жюль Мендельсон обычно вставал в пять утра и в половине шестого, когда было еще темно, принимал парикмахера Уилли, который приходил ежедневно брить его. Этот утренний ритуал Уилли выполнял в течение двадцати пяти лет, за что был щедро вознагражден небольшой, но очень прибыльной парикмахерской на бульваре Сансет, содержащейся за счет Жюля. Уилли никогда не заговаривал первым, так было заведено, потому что Жюль во время бритья предпочитал обдумывать предстоящие в этот день дела. Исключения делались только в те дни, когда Уилли стриг волосы; тогда мужчины обменивались мнениями о результатах бейсбольных и футбольных матчей, поскольку оба были спортивными фанатами.
У Жюля выработалась привычка уезжать из «Облаков» в свой офис в шесть утра, чтобы успеть до начала рабочего дня переговорить по телефону с компаньонами в Нью-Йорке, когда открывались фондовые биржи, а также с партнерами в Лондоне. Неизменно, в одиннадцать вечера, обменявшись взглядами с Паулиной, он исчезал, ни с кем не попрощавшись, чтобы не нарушать атмосферу приемов, и Паулина одна справлялась с гостями, пока последний из них не уходил. Обычно последним гостем был Гектор Парадизо. Ему нравилось обходить с Паулиной опустевшие комнаты, гася свечи и проверяя, все ли пепельницы приведены в порядок слугами. Затем они, по уже сложившейся привычке, садились в библиотеке под «Белыми розами» Ван Гога, чтобы выпить последний бокал шампанского и обсудить каждую деталь прошедшего вечера. Они оба наслаждались этим ритуалом и каждый раз ждали его, как прекрасное завершение прошедшего вечера. Поэтому Гектор удивился, когда, загасив последнюю свечу, Паулина сказала ему, что у нее болит голова: «Просто смертельно, дорогой», – и направилась прямо в спальню, отказавшись и от полуночной беседы, и от бокала шампанского. Гектор очень хотел сообщить ей что-то важное, а она умолчала о возвращении Киппи в город.
