Наталья Лукьянова - На краю печальных истин
Компьютерный бизнес принес хорошие плоды. Удалось выплатить кредит, встать на ноги, и на сегодняшний день, по большому счету, грех было жаловаться на жизнь. В этой области они сейчас одни из первых на рынке. Да, было тяжело, неизвестно что ждало впереди, но молодой энтузиазм, вера в себя, плечо друга – все это сыграло свою роль и сделало их не последними людьми в обществе.
У Сереги всегда все было замечательно, как в пособии по правильной жизни. Умница красавица жена, желанный сын – дитя любви, вырос, как тому полагается, обаятельным современным молодым человеком, подающим большие надежды в математике и музыке, ласковым, чудным ребенком.
Чубов обожал Антона. Ни одного дня не жалел, что стал когда-то по молодости и бесшабашности его крестным отцом. Кто тогда отдавал себе отчет, какую сложную миссию он на себя возлагает, принимая эту роль? Все росли материалистами и сдавали на «хорошо» и «отлично» зачеты и экзамены по научному атеизму. Церковь, религия – были так далеко, да и не возникало особенного желания что-то понимать. Но так случилось, что Антона крестили, а Валентин взял на себя роль крестного отца.
Сергей поднял голову, взгляд его был затуманен и странен, как у тяжелобольного человека.
– Антон ушел из дома, – скрипуче прошелестел он.
– То есть? – Чубов довольно быстро взял себя в руки. – Подумаешь, проблема века, сын загулял. Дело, как говорится, молодое. Дети вырастают, оперяются, ищут свой путь в жизни. Не все время им барахтаться в родительской колыбельке. К Насте, наверное, ушел. Загрызли парня, моралисты проклятые. Вы же эгоисты с Маринкой по отношению к собственному сыну. Вам бы все держать да не пущать, путаетесь у человека под ногами. Свободы ребенка лишили и права выбора. Все диктуете, как правильно жить, а про возраст-то забыли. Ему уже пора не диктанты писать, а сочинения на вольную тему. Двадцать два года пацану, пора крылышки свои выпускать. Завис у девушки, забыл про все на свете. Подумаешь, катастрофа.
Чубов автоматически нес несусветную чушь, понимая, что не все так просто, он чувствовал, в Серегину семью пришло настоящее горе, это не главная новость, продолжение будет. Сергей криво усмехнулся.
– Девушка – это было бы здорово. Хотя девушка есть, и, как выяснилось, не одна. Причем обе беременны. Но это все карамельки, Валентин. – Сергей опять уставился невидящим взглядом в окно. Было видно: человеку тяжело неимоверно.
– Что у нас не карамельки? – ошарашенно спросил Чубов. Ничего себе заявочки.
– Наркотики, Валя, – тяжело выдавил Сергей. – Мой сын наркоман, и к тому же подрабатывает распространением этой гадости. – Предложение было коротким, но таким страшным по своей сути, что в это было невозможно поверить.
В кабинете повисла тяжелая пауза. Чубов онемел. Поверить, что Антошка, которому он подарил в три года дудку и самый большой барабан, какой нашелся в «Детском мире», чтобы родители и воспитатели в детском саду не теряли навыки по воспитанию подрастающего поколения, а потом учил худенького и смешного мальчишку вместе с отцом первым лыжным и конькобежным шагам… Нет, это все неправда, этого не может быть, потому что не может быть никогда!
Юноша с ясным и светлым взором, разбирающийся в современной литературе, с языком как у Цицерона, интеллектом, который виден за сто километров, студент престижного института – и вдруг это страшное, из другой, запредельной жизни слово – наркоман.
– Ты уверен? – резко спросил Валентин Иванович. – Может быть, ты ошибаешься? Родительский комплекс. «Отцы и дети», незабвенный Тургенев и всякое такое? – Валентин Иванович хватался за соломинку.
– Валя, я уверен. – Серегу словно прорвало. – Сначала мы с Маринкой просто не могли понять, что с парнем происходит. Думали, в девках запутался. Все ждали, когда рассосется само собой. Как же, мы же самые либеральные и все понимающие родители на этой планете. Нельзя обидеть нежную душу ребенка недоверием или подозрением. – Серега неожиданно изо всех сил стукнул кулаком по столу. – Идиоты мы, тупицы, а не родители! На коротком поводке держать нужно было, а не либеральничать. И в жестком ошейнике. Карманы выворачивать, записки читать. И сайты проверять. А мы все: «Антошечка, у тебя все в порядке? Зачеты сдал? Поел?» – Сергей вдруг уронил голову на стол, плечи его затряслись, выдавая мужские рыдания.
– Серега, так дело не пойдет. Возьми себя в руки, ты же мужик! И рассказывай все по порядку! – почти гаркнул Чубов. Он интуитивно ощутил, что сейчас нельзя жалеть друга. Нужно разобраться, может быть, все не так страшно, как говорит Сергей.
– Нечего рассказывать, – обреченно проговорил Сергей. – Сначала деньги стали из дома пропадать. Мы с Маришкой никогда деньги не прятали и уж тем более – особенный учет не вели. Положили в тумбочку на хозяйственные нужды в начале месяца энную сумму – и все. Ни для кого в семье это не было секретом. Поначалу думали, что ошибаемся или забыли про какие-то покупки. Потом поняли, что это тенденция. – Сергей говорил монотонно, без интонаций, словно зомби.
– Поговорили с Антоном? – Чубов почувствовал, что у него неожиданно вспотели ладони.
– Конечно поговорили. Ангельский взор, все отрицает. Ничего не видел, ничего не знает, денег не брал. Потом друзья какие-то непонятные завелись. С виду ребята ничего, вполне благополучные, но чуял я нутром, не поверишь, падшие ангелы! – Сергей поймал на себе внимательный взгляд приятеля и торопливо продолжил: – Нет-нет, я не оправдываю своего, но ты же знаешь, как он воспитан. Друг превыше всего, кодекс чести и прочая ерунда. Только кодекс шиворот-навыворот получился. Будь я проклят, лучше бы хапугу и вора вырастил, чем сейчас каждую секунду знать, чувствовать каждой жилочкой, всей кожей, что Антон в беде, а я ему ничем помочь не могу. И самое страшное – не хочет он от нас эту помощь принимать. Он уже не наш, он далеко, по ту сторону. И не достучаться до него, не докричаться. – Сергей затрясся в беззвучных рыданиях. Жидкость из стопки, которую он зачем-то машинально взял в руки, стала выплескиваться на колени.
– Серый, прекращай истерить. Ты сейчас на худую бабу похож. Излагай все четко и ясно. Мы вместе сумеем тебе помочь. Во-первых, деньги – это еще не показатель. Мало ли, на престижный ночной клуб не хватило или девушке на подарок. Может, к казино пристрастился. У вас попросить было неловко. Так бывает. Другие факты у тебя есть? Что ты у меня бьешься в судорогах, как беременная институтка? Выкладывай всю информацию. – Чубов отобрал у приятеля рюмку, добавил в нее перцовки.
– Выпей, успокойся, давай излагай все по порядку. Может, он к любимой девушке ушел? Ревновали небось? Гнобили мальчика изо всех родительских сил? Не такая, мол, не сякая. Я ведь вас знаю, вам принцессу подводного царства подавай, не меньше. Вот и перегнули палку. А у парня любовь. Забыл, в каком возрасте сам женился? Да выпей ты, в конце концов! – прикрикнул он на приятеля.
