Мередит Рич - Клэй из Виргинии
Харви, однако, было не привыкать к выживанию в голливудских джунглях: он немедленно приступил к съемке нового фильма и неожиданно добился успеха. После этого все, за что бы он ни брался, расходилось миллионными тиражами и приносило огромные прибыли. Примерно в ту же пору Харви отбил у Джоша подружку, юную актрису по имени Марсия Симс, и женился на ней.
Джошу было куда труднее оправиться после неудачи с «Лабиринтом». Он снял недорогую картину, которая получила одобрение критиков и восторженную, хотя и весьма ограниченную, аудиторию. Джош подозревал, что студия не приложила для распространения фильма тех усилий, которых он заслуживал, и чуял в этом деле руку Харви Шафнера.
Чтобы раздобыть средства для съемок «Викторианской пасторали», Джошу пришлось потратить почти год; зато теперь, с каннским гран-при в кармане, он вновь смотрел в будущее с уверенностью. Он был связан со студией контрактными обязательствами и не мог отказаться от «Золотого треугольника», но поначалу и эта работа увлекала его. Саймон Рейнери, прежний продюсер фильма, обещал ему полную свободу действий, но когда он угодил на больничную койку, ему на смену пришел Харви.
Джош боролся как мог, однако условия контракта загнали его в тупик: ему оставалось лишь стиснуть зубы и с достоинством принять удар. Шафнер же, казалось, находил в своем новом назначении какое-то извращенное наслаждение. Все, что одобрял Саймон, Шафнер подвергал жесткой критике, приводя Джоша в яростное исступление. Почему бы Харви не оставить его в покое и не позволить ему сделать хороший фильм? В сущности, Джош знал ответ на этот вопрос. В прошлом году «Мериден-студио» потерпела две неудачи, принесшие многомиллионные убытки, и совет директоров охватила финансовая лихорадка. Этим назначением Харви был не в последнюю очередь обязан своей репутации человека, умеющего снижать расходы и урезать бюджет.
В конце концов отношения Джоша и Харви сделались более чем напряженными, и тем не менее до окончания работы над «Золотым треугольником» они оставались привязаны друг к другу.
Джош допил кофе и в последний раз обвел взглядом зал, набитый завтракающими туристами. Он лелеял безотчетную надежду на то, что сегодня утром вернется из поездки Клэй Фитцджеральд. В сущности, Джош ждал ее возвращения уже третий день, но теперь решил, что она, вероятно, изменила свои планы: с такими дамочками никогда ничего не знаешь наверняка. Неделю назад ему показалось, что он нравится Клэй, но богатый опыт общения с красивыми женщинами подсказывал, что они способны создавать иллюзию интереса к мужчине с той же легкостью, с какой красят губы. «Какого черта, – подумал Джош. – Мы вместе летели на самолете, сходили в ресторан, и ничего более».
Возвращаясь в вестибюль, он задержался у стенда Ассошиэйтед Пресс. Очередная статья о волнениях среди мусульман – мятежники взорвали бомбу на фабрике в Минданао. Последние семь дней до Джоша то и дело доходили слухи о тревожных событиях на юге, хотя в англоязычном «Манила джорнэл» об этом не было ни слова. Тем не менее он продолжал тревожиться и лишь надеялся, что Клэй не угодит в какую-нибудь неприятность.
Заказав на десять тридцать автомобиль, на котором собирался объехать остров, Джош остановился у кассы, разменял несколько дорожных чеков… и первое, что он увидел, повернувшись к выходу, была гора металлических ящиков, которые вносили в дверь взопревшие носильщики.
– Клэй!
Красавица в комбинезоне цвета хаки ковыляла навстречу ему, сгибаясь под тяжестью трех наплечных сумок. При виде Джоша ее лицо просияло.
– Джош! Слава Богу, вы еще здесь!
– Как видите, – приветственно кивая, ответил Джош. – Все это время я не покидал вестибюль из опасения прозевать ваше возвращение.
Клэй улыбнулась:
– А я думала, в мире не осталось настоящих рыцарей.
– Рад видеть вас живой и здоровой. Я уже не раз представлял вас в руках мятежников, напавших на жемчужную отмель, либо в гареме удалого мусульманского борца за свободу, который влюбляется в вас и отказывается взять выкуп. – Джош попытался было взять у нее одну из сумок, но Клэй крепко вцепилась в ремешок.
– Мятеж был в другой части острова. Зато я видела множество акул, которые находились от меня не дальше, чем вы.
– Акулы?.. Я совсем забыл о них… О Господи… – Джош с притворной заботливостью оглядел Клэй со всех сторон: – Похоже, все цело…
– Акулы не так уж часто тревожат ныряльщиков, – засмеялась Клэй. – Впрочем, вы, обитатели Голливуда, знаете о них разве что по фильму «Челюсти». И все же так приятно, что вы беспокоились обо мне.
– Мне было что терять; если помните, в прошлый раз мы прервались на самом интересном месте. Я оставил за собой ваш номер, чтобы начать все сначала, когда вы вернетесь.
– Кажется, вы собирались встретить меня шампанским…
– Помню-помню, шампанское за мной. – Джош глянул на часы. – Сейчас уже половина одиннадцатого, и меня ждет машина с шофером: надо ехать на поиски натуры. Не хотите присоединиться?
– С удовольствием, только зарегистрируюсь и переоденусь. Вернусь через пятнадцать минут! – крикнула через плечо Клэй, уже шагая к конторке администратора.
– Отлично. А я закажу шампанское.
Шофер, стриженный под ежик юный филиппинец, осторожно вел «тойоту-селику» по петляющей дороге.
На полу автомобиля в серебряном ведерке со льдом покоилась основательно початая бутылка «Дом Периньон», а на заднем сиденье между Джошем и Клэй стояла корзина с фруктами из гостиничного ресторана. Они неторопливо потягивали шампанское из стаканчиков с монограммой отеля «Манила», взятых в ванной.
– Если бы мы были в Лос-Анджелесе, – неожиданно заявил Джош, – мы бы сейчас ехали в «линкольн-континентале» длиной в квартал, с телевизором и стерео, с баром, набитым всевозможными напитками и таблетками, со складной кроватью и массажером, а на откидных креслах сидел бы оркестр лос-анджелесской филармонии.
Клэй рассмеялась.
– По-моему, нам и так хорошо, – скромно заметила она.
– Откровенно говоря, я никогда не чувствовал себя очень уж уютно в голливудских лимузинах, но полагаю, что, если бы руководству «Тойоты» захотелось прорваться со своей продукцией на рынок киношных декораций, им стоило бы предложить вам работу в отделе сбыта.
– Без мисс Фитцджеральд «тойота» – всего лишь груда железа на колесах, – проворковала Клэй, подражая призывным голосам рекламных див.
– Преклоняюсь перед вашей логикой. – Джош, наклонившись, поцеловал ее.
Автомобиль мчался на север, минуя полуостров Батан и остров Коррегидор. По пути они много фотографировали, а Джош вдобавок делал пометки в блокноте. К послеобеденному времени, самому жаркому в этой части света, они добрались до пустынных просторов острова Люзон.
