Кристин Ханна - Ради любви
— Я пришла, чтобы помочь, — сказала Анджи.
— К несчастью, ты не умеешь готовить и не работала в ресторане с тех пор, как сняла пластинки для зубов. Нет. Погоди. Ты никогда здесь не работала.
— Я не хочу ссориться, Ливви.
Ливви вздохнула:
— Я знаю. Просто я устала от этой тягомотины. Деньги утекают рекой, а мама готовит все больше лазаньи. Мира все время ноет, а когда я прошу ее помочь, говорит, что умеет только стряпать и ничего не понимает в бизнесе. И кто, в конце концов, приходит на помощь? Ты, папина принцесса. Не знаю, плакать мне или смеяться. — Она достала зажигалку и закурила. — Я пойду. Скажи мне, когда придумаешь, как спасти нас.
Проводив ее взглядом, Анджи направилась на кухню, где мама раскладывала лазанью по большим металлическим сковородкам, а Мира — фрикадельки по металлическим подносам размером едва ли не с двуспальную кровать.
— Анджи! — просияла мама. — Ты решила научиться готовить?
— Вряд ли я спасу этим положение, мама. Я делаю заметки.
Мамина улыбка улетучилась.
— Заметки? И ты начала с кухни? Твой папа…
— Успокойся, мама. Я просто хочу все проверить.
Мама заморгала, фыркнула и снова принялась укладывать начинку на листы лазаньи. Мира и Анджи обменялись взглядами.
Такого поворота событий Анджи не ожидала. Приходилось проявлять особую осторожность. Раздраженная Ливви — это одно. А разъяренная мама — совсем другое.
Через секунду, собрав всю смелость, Анджи спросила:
— Когда вы обновляли меню?
Мира усмехнулась:
— Его не обновляли с того лета, когда я отправилась в скаутский лагерь.
— Очень смешно, — огрызнулась мама. — Нашим постоянным клиентам меню нравится.
— Я только спросила, когда в последний раз его меняли.
— В тысяча девятьсот семьдесят пятом году.
— А у вас есть специальные блюда на вечер?
— У нас все специальное. Это не деловой центр Сиэтла, Анджела. Мы живем по-своему. Это устраивало папу, Господь упокой его душу. — Мама вздернула подбородок. — А пока мы лучше займемся делом.
Анджи поняла, что она свободна. Повернулась и вышла в пустой зал. Ливви разговаривала с Розой, которая еще в семидесятые годы пришла к ним работать официанткой. Помахав ей, Анджи поднялась на второй этаж.
В кабинете отца было тихо. Анджи задержалась в дверях, и на нее нахлынули воспоминания. В ее мыслях отец все еще был здесь, сидел за дубовым письменным столом, просматривая счета. Она опустилась на его стул.
Следующие несколько часов Анджи изучала бумаги и делала пометки. Читала и перечитывала налоговые декларации. Когда она захлопнула последнюю бухгалтерскую книгу, у нее больше не оставалось сомнений в том, что мать права. У Десариа были проблемы. Она спустилась вниз.
Было семь часов. Самое время ужина. В ресторане сидело два человека.
— Здесь всегда так пусто? — спросила она Ливви, которая рассматривала свои длинные ногти.
— В прошлую среду у нас было три посетителя за вечер. Можешь это записать. Все заказали лазанью.
— Как будто у них был выбор.
— Опять ты за свое.
— Ливви, я пришла сюда не для того, чтобы тебя критиковать. Я просто пытаюсь помочь.
— Ты хочешь помочь? Тогда скажи, как заплатить жалованье Розе.
Пожилая официантка медленно передвигалась по залу, как будто по льду.
— Я хочу кое-что изменить, — сказала Анджи.
— Например? — Ливви постучала по столу длинным алым ноготком.
— Меню. Рекламу. Интерьер. Цены. У вас беспорядок в счетах. Вы тратите слишком много продуктов.
— Мы должны готовить для посетителей, даже если они не приходят.
— Я просто говорю…
— Что мы все делаем не так! — Ливви повысила голос.
— В чем дело? — спросила мама, выходя из кухни.
— Анджи провела здесь всего полдня, мама. Но уже успела решить, что мы здесь ничего не смыслим.
Посмотрев на них, мама повернулась, направилась в угол у окна и стала беседовать с портьерой.
Ливви сделала большие глаза:
— О господи! Она советуется с папой.
Наконец мама вернулась. Она прикусила нижнюю губу и скрестила руки на груди.
— Я знаю, — сказала она в пустоту рядом с ней, потом посмотрела на Ливви: — Папа говорит, что мы должны слушать Анджи.
Ливви глянула на Анджи:
— С меня довольно. Мой новый муж хочет, чтобы по вечерам я оставалась дома и мы с ним делали детей.
Стрела достигла цели. Анджи вздрогнула.
— Я ухожу. — Ливви похлопала Анджи по спине. — Желаю удачи, сестренка. Теперь это все твое. Работай по ночам и в выходные. — Она повернулась на высоких каблуках и вышла.
Анджи смотрела ей вслед:
— Я сказала только, что нам нужно кое-что изменить.
— Только не меню, — сказала мама, скрестив руки на груди. — Людям нравится моя лазанья.
Лорен смотрела на лежавший перед ней вопрос.
Возможные ответы расплывались перед ее усталыми глазами. Она так долго готовилась к тесту, что у нее разболелась голова. Если она получит высший балл, но уснет на занятиях, ничего хорошего не выйдет.
Экзамен через две недели. Лорен, вздохнув, взяла ручку. В прошлом году она получила высокие оценки, а в этом надеялась набрать максимальные 1600 баллов.
Час спустя, когда с плиты прозвучал сигнал таймера, она успела просмотреть еще пять страниц практического теста.
Лорен пошла на кухню, чтобы перекусить перед работой. Хлопья или яблоко? Лорен выбрала яблоко. Она надела черные джинсы и толстый розовый свитер. Взяла рюкзак — на случай, если в обеденный перерыв удастся выкроить время для домашнего задания по тригонометрии, — и вышла из дому.
Она торопливо спустилась по лестнице и уже взялась за ручку двери, когда за ее спиной раздался голос:
— Лорен!
Она обернулась.
В дверях своей квартиры стояла миссис Мок. Уголки ее рта были устало опущены.
— Я все еще жду квартплату.
— Я знаю. — Лорен постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.
— Прости, Лорен, но я должна получить с вас деньги. Иначе я потеряю работу.
Лорен сникла. Придется просить у начальника аванс.
— Я скажу маме.
— Обязательно скажи.
Лорен направилась к двери. За ее спиной раздался голос миссис Мок:
— Ты хорошая девочка, Лорен.
Эта реплика не требовала ответа, и Лорен вышла на улицу в дождливую темную ночь.
Ей пришлось ехать с пересадкой на двух автобусах, прежде чем она оказалась на шоссе, где над круглосуточной аптекой «Райт эйд» ярко горела неоновая вывеска. Она торопливо зашагала, хотя и не опаздывала.
— Лорен! — окликнула ее Салли Поночек. — Тебя хочет видеть мистер Ландерс.
