Федерико Моччиа - Три метра над небом
Малыш рассмеялся. Степ толкает его так сильно, что тот летит на низкий столик, опрокидывая все, что там стояло. Затем он берет за края скатерть с напитками, сильно тянет, будто хочет показать фокус, но не получается. С десяток бутылок летят на кресла и диваны и на гостей. Несколько бокалов разбито. Степ вытирает лицо.
Баби глядит на него презрительно:
– Скотина ты!
– Совершенно верно. Надо бы принять душ, а то я весь липкий. Раз ты в этом виновата, пойдешь в душ со мной.
Степ быстро наклоняется, подхватывает её под колени и взваливает на плечи. Баби отчаянно вырывается:
– Пусти меня, отпусти! Помогите!
Никто не вмешивался. Бранделли поднимается и пытается остановить Степа. Степ пинает его в живот, Малыш врезается в группу гостей. Скело ржет как ненормальный, скачет вместе с Луконе, раздавая оплеухи всем проходящим. Кто-то дает сдачи. Рядом с диджеем начинается драка. Перепуганная Роберта стоит в дверях, в ужасе разглядывая разгромленную гостиную.
– Скажи, пожалуйста, где ванная?
Роберта, ничуть не удивившись, что какой-то тип тащит на плечах девушку, показывает:
– Вон там.
Степ благодарит и следует в указанном направлении. Появляются Хук и Сицилиец, нагруженные яйцами и помидорами. Начинают кидаться в стены, картины и гостей, все равно куда, лишь бы с силой, побольнее.
К Роберте подходит Бранделли.
– Где телефон?
– Вон там.
Роберта указывает в противоположную от ванной сторону. Ей кажется, будто она регулировщик, пытающийся совладать с движением, или точнее– с жутким хаосом, воцарившимся прямо у неё в гостиной. Жаль только, она не может содрать штраф или посадить их всех. Кто-то, поумнее или трусливее остальных, целует её на прощание.
– Пока, Роберта, поздравляю еще раз. Извини, но мы пойдем, ладно?
– Вам туда, – как во сне, она указывает на дверь. Она бы и сама сбежала, но увы, она у себя дома.
– Пусти меня, я кому сказала – отпусти! Ты у меня попляшешь…
– А кто мне чего сделает? Эта красивенькая шпала, похожая на официанта?
Степ входит в ванную, открывает раздвижные створки душевой кабины. Баби хватается руками за створки, пытаясь его остановить.
– Не надо! Помогите! Кто-нибудь!
Степ оборачивается и легко отдирает её руки.
Баби меняет тактику. Теперь она разыгрывает паиньку.
– Ну хорошо, хорошо, извини меня. А теперь поставь меня на пол, пожалуйста.
– Что значит – пожалуйста? Вылила на меня кока-колу, а теперь– пожалуйста?
– Ну ладно, ладно, зря я её на тебя вылила.
– Да, я понимаю, что зря, – Степ нагибается, становясь под разбрызгиватель. – Но ущерб уже нанесен. Придется принять душ, а то ты потом скажешь, что я липучий.
– Ну какая разница… – струя воды обрушивается ей на лицо заставив умолкнуть. – Идиот! – Баби дергается, пытаясь увернуться от струи, но Степ держит её крепко, поворачивает, чтоб она вымокла вся. – Прекрати, дебил, выпусти меня!
– Что горячо? – не дожидаясь ответа, Степ поворачивает регулятор, что находится у него прямо перед носом. Выкручивает его до конца на синее. Вода тут же становится ледяной. Баби кричит.
– Вот, теперь станет полегче, холодный душ успокаивает. Ты же знаеш, контрастный душ очень полезен, – он поворачивает регулятор на красное. От струи идет пар. Баби кричит еще громче.
– Мне больно! выключи!
– Вот видишь, это очень полезно, поры расширяются, восстанавливается циркуляция, кровь приливает к мозгу, и ты начинаешь соображать лучше и понимаешь, что с людьми надо вести себя вежливо… А кока-колу надо пить, а не поливать ею других.
Тут входит Скелло:
– Степ, давай быстро, уходим. Кто-то вызвал полицию.
– Откуда ты знаешь?
– Сам слышал, Луконе засветил мне яйцом в лоб, я пошел помыться и застукал кого-то на телефоне. Собственными ушами слышал.
Стэп выключает душ, ставит Баби на пол. Скелло тем временем открывает шкафчики у зеркала. Там лежат колечки и цепочки, явная бижутерия, но он все равно рассовывает их по карманам. Мокрые волосы Баби упали на лицо, она стоит, прислонившись к стене душевой кабины, пытается прийти в себя. Стэп снимает джемпер. Берет полотенце и вытирается. Великолепный пресс мелькает в складках махровой ткани. Гладкая, упругая кожа туго обтягивает выпуклости мускулов.
Стэп глядит на нее, усмехаясь.
– На, вытрись, а то еще простуду схватишь. Баби отводит от лица мокрые пряди. Теперь видны ее глаза. Они горят яростью и решимостью. Стэп притворяется испуганным.
– Все, все, молчу, молчу… – вытирает волосы. Баби опускается на пол. Промокшее платье просвечивает. Под материей с сиреневыми цветами виднеется кружево светлого бюстгальтера, должно быть, в тон трусикам. Стэп замечает это.
– Так дать тебе полотенце?
– Иди в жопу.
– Какие мы слова знаем! Вроде с виду хорошая девочка, а так ругаешься. Напомни мне, когда мы следующий раз окажемся под душем вместе, сказать тебе, чтобы вымыла рот с мылом. Понятно? Напомнишь?
Он выжимает джемпер, повязывает его на талию и выходит из ванной. Баби глядит ему вслед. Последние капельки бегут по влажной спине между выпирающими мускулами. Баби поднимает с пола шампунь и швыряет ему вслед. Стэп, услышав шум, инстинктивно пригибается.
– О, я понял, почему ты такая злая, я тебе не дал шампунь. Хорошо, сейчас вернусь.
– Вали отсюда! И чтоб я тебя…
Баби быстро захлопывает прозрачные створки душа. Стэп видит, как е маленькие ручки прижались к стеклу.
– Держи! – бросает ей шампунь через верх, там, где стекла нет. – Значит, тебе приятнее купаться одной… И все остальное делать тоже! – Развязно заржав, он выходит из ванной.
При слове «полиция» в гостиной начинается паника. Драка тут же прекращается. У Луконе, Сицилийца и Хука самое бурное прошлое, и они первыми оказываются у дверей. Некоторые гости, окровавленные, валяются на полу.
Роберта плачет в углу. Несколько ребят обнаружили, что эти качки ушли в их дорогих куртках от HenryLloydиFay. Банни, гремя краденым серебром, идет медленнее обычного. Они сбегают по лестнице, перила дрожат на поворотах. Переворачивают дорогие вазы на элегантных лестничных площадках. Точными ударами один за другим с криком разбивают почтовые ящики, напоследок уносят несколько седел с мопедов и растворяются в ночи.
7
– Застукиваю, – Раффаэлла решительно кладет карты на зеленое сукно, удовлетворенно глядя на противника. Это вялая дама в очках.
– Вскрывайся, дорогая…
Карты едва не выпали у нее из рук. Раффаэлла тут же завладевает ими.
– Эта вот сюда, эта – вот так, и вот последняя. Платишь за все.
Быстро подсчитывает в уме, затем записывает промежуточный результат на листочке. Встает за спиной у Клаудио, впившись глазами в его игру, и после нескольких удачных сносов убеждает его «стукнуть». У их партнеров в это время набирается джин. Раффаэлла, довольная, подводит итог. Если бы Клаудио не пришлось подрезать, они бы выиграли и на второй игре. Она берет карты и начинает их тасовать. Дама в толстых очках снимает верхнюю. Даже в этом она не уступит. Ужасно неповоротлива. Раффаэлла не выносит проигрыша, тем более по очкам, сейчас она сильно вырвалась вперед, поскольку сдает. За другими столами вертихвосткам явно изменила удача, они вступают в полосу проигрыша. Кто-то возвращает на место вытряхнутую хозяйкой дома пепельницу справа от нее. Адвокат наливает себе виски точно по рисунку на стекле. Ровно столько, сколько нужно, чтобы выиграть и остаться более или менее трезвым. Некоторые пары, с виду более любящие, обмениваются нежным приветствием, прежде чем взять в руки карты. На самом же деле, это скорее магический ритуал, чем бескорыстное выражение приязни. Несколько пар собирается уходить, оправдываясь тем, что завтра надо рано вставать или тем, что дети еще не вернулись. На самом же деле это значит, что либо мужчина перепил, либо даме наскучила вечеринка. Среди них Марина и Филиппо. Они прощаются со всеми, фальшиво благодарят хозяйку дома за прекрасный вечер. Потом Марина чмокает Раффаэллу, улыбаясь искреннее обычного, – она помнит об их уговоре на счет их дочерей.
