Инга Берристер - Мстительница
Парламентарии-консерваторы, в основном, представляли собой продукт платной системы образования в Англии и потому всегда предпочитали говорить меньше, а не больше, чем нужно. Такова британская традиция, начало которой, по-видимому, положил Дрейк, одновременно игравший в шары и наблюдавший приближение испанской Армады. Солидный чек был почти на миллион фунтов.
И все равно Симон не сразу вскрыл конверт. Несколько минут он внимательно разглядывал его. Осторожность — едва ли не главное качество политика, ведь и в этой сфере, как в других, за все и всегда приходится платить.
Неожиданное письмо внушало ему опасения именно своей неожиданностью, так как он принадлежал к тем людям, жизнь которых протекает по раз и навсегда заведенному порядку, любое нарушение которого ввергает их в растерянность.
В свои тридцать два года он уже считался будущим лидером партии тори во всех более или менее значительных — с финансовой и политической точек зрения — кружках и кругах. Сам он, хоть и криво усмехался, но не упускал ни единого шанса, играя роль восхищенного и робкого ученика тянувших его наверх политических баронов.
Едва закончив учебу, он уже знал, что его устроит лишь самый высокий пост, однако отлично умел прятать свои амбиции. Откровенность в этом вопросе считается подозрительной и неблагородной в правящих кругах Британии. Но у Симона Герриса было все для достижения цели. Он происходил из аристократической семьи со связями, имевшей корни в северных графствах, его отлично знали в коридорах Вестминстера, где нельзя было стать членом парламента, не имея дополнительный доход. Левое крыло подкармливалось профсоюзами, а правые должны были иметь собственный источник существования. Только благодаря трастам, учрежденным семьей его жены, Симон Геррис мог поддерживать образ жизни, который и не снился многим его коллегам. Помимо дома на Белгрейв-сквер, ему принадлежали тысяча акров отличной плодородной земли и поместье близ Бервика еще елизаветинских времен. Лондонский дом, купленный родственниками жены в качестве свадебного подарка, оценивался в полмиллиона фунтов.
Симон Геррис взялся за «Таймс», решив сначала прочитать передовицу, но кремовый конверт притягивал его взгляд.
Ровно в одиннадцать часов дворецкий открыл дверь, отделявшую кухню от остальной части дома, и внес завтрак — свежий апельсиновый сок из любимых им калифорнийских апельсинов, два кусочка отличного белого хлеба, мед с собственной пасеки, черный кофе, который каждый день, кроме воскресенья, покупали в «Гарродс Фуд Холл». Ему нравилось, что его жизнь упорядочена и каждой мелочи придан едва ли не ритуальный смысл. Когда знакомые обращали на это внимание, Симон говорил, что это результат платного образования.
За своим весом Симон следил так же дотошно, как за всем остальным. Имидж — дело серьезное. Конечно, никому в голову не придет подделываться под сияющих улыбками и слишком элегантных американских коллег, чтобы не разогнать избирателей, но глупо не использовать дарованные природой преимущества, например, шестифутовый рост и атлетическое сложение.
Волосы у него были густые и довольно светлые, правда, на солнце они выгорали, зато кожа обретала здоровый коричневый цвет. Выглядел он истинным аристократом. Женщины любили его и голосовали за него и его программу, мужчины завидовали ему и восхищались его успехами. Пресса писала о нем, как о единственном сексуально обаятельном члене парламента. Симон делал вид, будто ему это не нравится.
Наверное, только его жена знала, какое удовольствие он получал от всего этого и почему!
В данный момент ее не было в Лондоне, так как она навещала свою родню в Бостоне. Жена была из семьи Калвертов и знала свою родословную вплоть до первых переселенцев. Окончив университет в Америке, она приехала на год в Оксфорд и своей бостонской самонадеянностью развеселила Симона так, что он решил позабавиться еще немного и отвез ее в свое поместье, где показал документы, удостоверяющие его происхождение от норманнского герцога Вильгельма.
Элизабет в свой черед пригласила его в Бостон, и он сумел понравиться ее родителям. Отцу Элизабет, совладельцу банка, не понадобилось много времени, чтобы понять — отношение его семьи и Симона к деньгам совершенно одинаковое.
О свадьбе писали все газеты. И не удивительно, ведь на ней присутствовали члены королевской фамилии. Например, крестная мать Симона.
Церемония, естественно, проходила в Вестминстере, в соборе святой Маргариты, и мать Элизабет разрывалась между радостью и разочарованием. Ей бы очень хотелось дать обед в честь крестной своего зятя, но Симон на уступки не пошел. Вестминстер — и только Вестминстер.
В «Таймс» была напечатана статья, поддержавшая новый закон, на котором он настаивал и который должен был ужесточить наказание за насилие над детьми. Не торопясь, но и не сворачивая в сторону, Симон создавал себе репутацию политика, стоящего за закон и порядок, а также за возвращение к более строгой морали. Его коллеги, иногда довольно язвительно, называли его «любимцем домохозяек». Но он лишь улыбнулся, вновь прочитав об этом в газете. Домохозяек в стране хватает, и все они имеют право голоса.
Его помощница, вне всяких сомнений, вырежет эту заметку и положит ее к остальным в соответствующую папку. Уже месяца три он спал с этой выпускницей Кембриджа и отличницей. Умница, ничего не скажешь, но уж слишком напористая. Его мысли переключились на нее. Наверное, неплохо, что предстоят парламентские каникулы. Пора немного остудить пыл. У него не было намерения слишком привязываться к ней.
Симон разрезал конверт ножом с серебряной ручкой, подаренным королем его деду.
Письмо оказалось коротким и совершенно не информативным. Оно содержало приглашение посетить «Майденес Менеджмент» в три часа пополудни в понедельник для обсуждения какого-то вопроса, в котором заинтересованы обе стороны.
Нельзя сказать, чтобы послание было очень уж необычным, и Симон заглянул в календарь проверить, что у него в три часа в понедельник. Ничего важного не было, и он, наметив себе эту встречу, заодно написал секретарше записку с просьбой разузнать все, что возможно, о компании «Майденес Менеджмент» и ее основательнице Пеппер Майденес. Ему еще не доводилось с ней встречаться, однако Симон знал о ее репутации очень красивой и очень умной женщины.
Барристер Майлс Френч, и, вполне возможно, в недалеком будущем судья Френч, получил письмо только в понедельник утром.
Уик-энд Майлс провел с любовницей, а так как он принадлежал к тому типу людей, которые предпочитают концентрироваться на чем-то одном, то, будучи в обществе прелестной женщины, не пожелал ни на что отвлекаться. Уже почти полгода продолжалась его связь с Розмари Беннетт, а это довольно долгий срок, по крайней мере, для Майлса Френча. Ему нравились красивые женщины, но также нравились умные разговоры, и обычно его мозг начинал скучать прежде, чем успевало насытиться тело.
