Елена Колина - Дневник измены
Очень хорошо, что я не преподаю, – ничто меня не отвлекает, и я моментально напишу новую книжку.
Думаю, я моментально напишу миллион новых книжек – раз уж у меня теперь так много свободного времени.
Еще хорошо, что я больше не преподаю, потому что мне скоро тридцать семь (было в прошлом году, а сейчас уже тридцать восемь). По возрасту мне уже грозила профессиональная деформация – это когда профессия накладывает на человека неизгладимый штамп. Я бы превратилась в училку, такую, с седым пучком на голове и в кофте…
Я – очень одинокая замужняя женщина, так что хотя бы буду поверять свои горести дневнику. Наверное, все же придется сесть за компьютер и начать эту новую книжку… а так хорошо было лежать в постели и думать, что я бедное милое одинокое существо.
…Бедное милое одинокое существо… У него очень много времени для творчества – оно же ушло из университета… Но сначала оно должно развлечься. Магазины, фитнес, обед с подругами, что еще?.. Что-то еще можно, я забыла что… а-а, еще можно в бассейн и к косметологу.
Ни на какой фитнес я не пойду. Когда я была там в последний раз, год назад, тренер сказала, что некоторые члены группы валяются на своих ковриках в углу зала как ленивые тюлени и думают, что их никто не видит. Ленивые тюлени на своих ковриках в углу зала – это я.
Еще более глупо было бы думать, что я пойду в бассейн.
А что, если записаться на курсы французского или завести хомяка?..
Днем – жуткая история с Ольгой.
– Мне – больше – незачем – жить, – размеренно произнесла Ольга и тут же всхлипнула, – он меня не любит.
– Любит, он тебя любит, – сказала я, – он тебя очень любит!
– Сказал мне, чтобы я ему больше не звонила. Что я его проверяю. Что над ним все друзья смеются. А я ему нечасто звонила, как всегда, каждые полчаса. Я же его не проверяю, я просто хочу знать, где он.
– Антон тебя любит, – сказала я, – он просто защищает свою мужскую независимость.
– Он и так полностью свободен, – запальчиво возразила Ольга, – вчера опоздал на двадцать минут, а я ему ни слова, только говорю «ты что, хочешь, чтобы у меня был инфаркт?».
– Он тебя любит, любит, – горячо повторила я, – я точно знаю!..
– Да? – едко сказала Ольга. – Я ему предложила устроить поэтический вечер, почитать друг другу Бродского, как раньше… а он мне знаешь что сказал?! Вечером я ухожу с друзьями. Пришли его друзья, и я говорю «поцелуй меня перед уходом и помни: если что, у меня будет инфаркт». А он так неохотно меня поцеловал, как будто стесняется… По-твоему, это что, любовь?.. Мне с ним стра-ашно тяжело.
Ольге с Антоном страшно тяжело. Антону пятнадцать лет, а Ольга хочет, чтобы он был ее маленький ребенок.
На самом деле Антон – сын Ольгиного мужа. Мать Антона доверила его нам перед тем, как уехать навсегда в Америку. А Ольгин муж, отец Антона, – тренер по теннису и все время пропадает на корте. Ольга уже много лет одна с ребенком. За эти годы Ольга с Антоном прочитали и обсудили всю всемирную литературу, прослушали все оперы в Мариинке и посетили все абонементные концерты в филармонии, в Большом зале и в Малом. А теперь ребенок почему-то больше не хочет с ней ходить в театр и обсуждать книги. Не слушает Ольгу, не слушает Бродского, не слушает Чайковского, Моцарта тоже не слушает, даже Баха, – странно, уж Баха-то он всегда любил… Хочет гулять со своими друзьями, а не с нами.
Я целый час читала Ольге главу из книги «Как любить своего подростка», она конспектировала и довольно хихикала, – оказывается, у всех такие проблемы, не только у нее…
– Ну почему, почему я должна читать тебе книжки по телефону? Я бы и сама могла тебе все это рассказать своими словами, – наконец возмутилась я, – нет пророка в своем отечестве, вот почему.
Ах нет, оказывается, не поэтому. Ольга сказала, что я больше не преподаю, поэтому наверняка что-нибудь забуду, кое-что упущу из виду и все перепутаю…
Сразу вслед за жуткой историей с Ольгой жуткая история с Аленой.
– Все, – трагическим голосом сказала Алена и вдруг заверещала: – Положи трубку, положи трубку, положи трубку!
Я испугалась и послушно положила трубку. Через минуту опять раздался звонок. Оказалось, это было не мне, а на всякий случай – Аленины дети могут взять трубку, чтобы одновременно поговорить и со мной, и с ней.
– Все, – простонала Алена, – вот и все.
Я долго спрашивала, что именно «все», – в магазинах закончилась плетеная мебель, плохо положили кафель? Но Алена только стонала как привидение.
– Мне тридцать восемь лет, – наконец призналась Алена.
– Тридцать девять, – поправила я.
Я просто уточнила, а может, у меня окончательно испортился характер. Когда человеку никто не звонит, кроме мамы, Муры, Алены и Ольги, с ним могут произойти личностные изменения – на почве одиночества и чувства социальной ненужности никому, кроме мамы, Муры, Алены и Ольги.
– У меня начался климакс, – сказала Алена, – ранний климакс. Мне всего тридцать восемь, а у меня климакс!..
Климакс!.. Бедная Алена, как это неприятно!
Алену все утро бросает в жар, так что она прямо горит.
– А у тебя нет температуры? – спросила я. – Ну, может, это просто грипп или ветрянка?
– Нет, климакс, климакс, – прорыдала Алена, – пот стекает с меня градом, я вся мокрая и красная!.. У меня ранний климакс!.. А как же Никита?!
– Ну… Никита ничего не узнает, если ты ему не скажешь. Только мы с тобой будем знать, ты и я… а он нет, не будет, – ласково сказала я.
– А как же быть с детьми?
– Ну… им мы тоже не скажем. Какая им разница, есть ли у тебя климакс? – удивилась я.
– Я совсем не этих детей имею в виду.
Аленины дети в этом году поступают в институт. Они мальчики.
– Я имею в виду, что я еще могла бы родить, – задумчиво сказала Алена, – а теперь как мне жить? Ужас, да?
Ужас, конечно, но все довольно быстро разрешилось.
Оказалось, это не климакс, а батареи. Оказалось, что под Алениной кроватью Никита сложил самые дорогие в мире батареи для дачи – две штуки. И зачем-то включил их в сеть перед уходом на работу. Проверить, наверное, хотел. Мужчины иногда совершают необъяснимые поступки, – зачем проверять, как работают самые дорогие в мире батареи? Даже я знаю, что они работают хорошо… Алена посмотрела на термометр в спальне – сорок два градуса.
За это время – пока не нашлись батареи под кроватью – мы успели записать Алену к лучшему эндокринологу, к лучшему гинекологу и в лучшую консультацию по искусственному деторождению.
Ближе к вечеру – жуткая история с Андрюшечкой. Воспитательница пожаловалась – он плохо себя ведет, ужасно и невыносимо, хуже всех. Все дети маршировали по кругу под «айн, цвай, драй», а Андрюша упрямо маршировал в направлении, противоположном общему движению.
