Проблема полковника Багирова (СИ) - Майер Кристина

— Я ей доверяю.

А я — нет!! Понять не могу, как к ней относиться. Она, как блоха, которая прыгает по телу и кусает, вызывая зуд на коже. Тревожит, а избавиться от нее не могу!

— А нам тоже доверяешь? Мы столько дней без женщины… — вижу, что до него начинает доходить. Я пущу пулю в голову тому, кто попытается взять девчонку насильно, но ему об этом знать необязательно.

— Ты не обидишь женщину, — произносит, а в глазах застыл страх.

— Кто она тебе? — хватаю за грудки и притягиваю к себе. — Не советую мне врать. Терпеть не могу, когда меня водят за нос.

— Жена! Жена она мне, — тихо, но быстро произносит он, не отводя взгляда.

— Какому-нибудь пидару это заливай! Последний раз спрашиваю, кто вы такие? — зло цежу сквозь зубы.

— Мы волонтеры, — вклинивается между нами девчонка. — Тайно развозили помощь семьям с детьми. Когда нас встретили шахиды, нам повезло, что в машине кроме наших вещей ничего не было. Пришлось сказать, что мы едем к родне в другой город, так как наш дом разрушили. Нам поверили, но не отпустили. Отвезли в лагерь… — рассказывает Аврора на эмоциях, глаза горят яростью. Готов сдернуть с нее эту тряпку, чтобы увидеть лицо. Горячая девочка. — Отпусти его, Мирон, — мне нравится, как она произносит мое имя. Откликается внутри непонятное чувство. Вспоминаю слова Каручаева, что она меня узнала. Мы встречались с ней раньше…

Где?

Когда?

Хочу это выяснить прямо сейчас. Отпускаю Тарика, он все равно не понимает по-русски, можно спокойно говорить при нем.

— Откуда ты меня знаешь? — напираю на девчонку…

Глава 10

Аврора

Откуда я тебя знаю?

Серьезно?

Ха! Сто раз ха-ха!

Жди, сейчас исповедуюсь.

— Когда у меня возникнет желание вам открыться, товарищ полковник, вы мой словесный понос не остановите, — вырываю руку. Не понимая ни слова, Тарик напряженно за нами наблюдает, готовится кинуться защищать, хотя понятно, что Мирону он не соперник. Да они все вместе не выстоят против Багирова, если дело дойдет до рукопашки.

— Лучше прямо сейчас… — обдает меня холодом своего ледяного взгляда.

— Обожаю слушать угрозы, — бесцеремонно перебиваю. — Ну, вот что ты мне сделаешь? — перехожу неосознанно на «ты», но тут же исправляюсь. — Орать будете? Слюной забрызгаете? — хмыкнув, отступаю назад. Выражение лица Багирова не изменилось, но я чувствовала угрозу, исходящую от него. Он же одним пальцем мне хребет переломит при желании. — Хотя нет, тебе не присуще поведение большинства генералов, будешь меня своим ледяным взглядом прожигать. В жару самое то, — вновь выдаю, что когда-то мы были неплохо знакомы, хоть он меня не замечал. Совсем не замечал угловатого подростка с нуляшкой вместо груди. — Понимаю ваше желание меня прихлопнуть, но вы ведь настоящий мужчина, а значит, никогда так не поступите, — несу что попало, чтобы обезопасить свою жизнь, которая в данный момент под большой угрозой.

Напрягся полковник, понимает, что я знаю куда больше, чем любая случайная девка из его жизни. Когда ты глупая влюбленная малолетка, которая возвела мужика в ранг идола, то вся твоя жизнь — сбор информации о любимом.

Знал бы ты, Север, какие подробности твоей жизни до сих пор хранятся в тайниках моей памяти.

Я имена твоих любовниц до сих пор помню, а когда-то мне хотелось им волосы повыдергивать — всем до единой, чтобы ты на них не смотрел. Тогда я ловила каждое упоминание о нем. Юрка с друзьями любили от зависти обосрать их с братом достижения. Отец злился и не сдерживался, когда высказывался за ужином о зазнавшихся сыновьях своего друга. Но это все в прошлом. Моя задача — сохранить свое инкогнито. Не хочу подставляться, не хочу, чтобы о моем пребывании в Сирии стало известно отцу.

— У нас есть более важные дела, чем стоять под солнцем и выяснять мою личность. Давайте сначала выберемся отсюда живыми, а потом будете вести допрос, — звучит вроде разумно, главное, чтобы на это повелся Север. Как только мы отсюда выберемся, я сделаю все, чтобы незаметно сбежать. А Тарик мне поможет.

— Значит, есть в чем исповедоваться, преступница? — ловит меня на слове.

— Это вы у нас безгрешный, а мы обычные люди, — веду плечами. Мою иронию Багиров не оценил.

— Не дерзи мне, шахидка, — цедит слова сквозь зубы. — Я ведь могу забыть, что ты женщина, — едва уловимый взгляду выпад — и обе мои руки зажаты в его ладони. Коснувшись края никаба, он медленно тянет его вверх. В моих глазах плещется паника. Не может ее там не быть. Ведь глаза отражают наше внутреннее состояние. Не хочу, чтобы он меня узнал!

— Нельзя трогать никаб постороннему мужчине, — вмешивается Тарик. Как жаль, что я обучила его только могучему русскому мату, а то он бы давно кинулся на мою защиту, если бы понял, что мне угрожают.

— Ты это Каручаеву скажи, который облапал бедра твоей женщины, — выплевывает с насмешкой, глядя в глаза моему вроде как мужу. — Наверное, не только бедра, — а вот сейчас Север его провоцирует. — Ты единственный мусульманин на моей памяти, кто позволяет своей супруге нежности с другими мужчинами. Ты ею, случайно, не торгуешь? — я от возмущения голос теряю. А Тарик выходит из себя, передергивает затвор автомата. Что-то он слишком вжился в роль.

— Тарик, прекрати! — выдернув свои руки, хочу встать между мужчинами, но Север меня задвигает за спину.

— Стреляй, что застыл? — в голосе Севера никаких эмоций. А меня всю трясет. Багиров недооценивает Тарика.

Ребята вышли из подвала. Стоят, наблюдают. Никто не решается вмешаться.

— Тарик, он тебя провоцирует! — пытаюсь достучаться хотя бы до друга.

Понять бы еще, зачем он провоцирует!

— Прекрати! — тычу в спину Багирова. — Он ведь может выстрелить в тебя, — в панике я вновь перехожу на «ты».

— Кишка тонка. Недомужиков ты выбираешь, шахидка, — в следующую секунду автомат оказывается у Багирова, Тарик лежит на земле с приставленным к голове дулом.

— Не надо, — испуганно шепчу…

Глава 11

Аврора

Выхожу из-за спины Багирова, но не решаюсь подойти к Тарику. У Севера абсолютно нечитаемое выражение лица. Последние годы я мало интересовалась его жизнью, но ведь благородные мужики не могут стать подонками? Не могут ведь?

Нельзя было Тарику наставлять на Мирона оружие. Спасибо, конечно, что пытался защитить, но не так ведь! Когда нервы у всех на пределе, когда нас в любой момент могут обнаружить джихадисты, когда мой брат может умереть от ранения, последнее дело угрожать расправой человеку, задача которого нас всех вытащить отсюда.

— Не стреляй… — умоляюще смотрю на Мирона, он и бровью не ведет. Я спровоцировала Севера, а Тарик вынужден был кинуться меня защищать. Если Мирон потребует снять никаб и все ему рассказать, я это сделаю. Жизнь Тарика дороже любых тайн. Вообще все это произошло из-за меня.

— Ты хотел защитить от меня свою женщину? — в подтверждение моих мыслей заговорил Мирон. От его холодного тона у меня мороз по коже, несмотря на сорокаградусную жару. — Я понял бы, ударь ты меня кулаком в лицо, — продолжал Север спокойно выговаривать. — Поднять автомат на безоружного — демонстрация слабости, ты, как мужчина — пустое место. Так себя ведут шакалы, — это было прямое оскорбление, но тут я могла признать правоту Багирова. Мы в одной упряжке, и стрелять в кого-то из своих — подлость. Хотя уверена, что друг не выстрелил бы.

— Я не могу тебе доверять, легче пристрелить, — продолжает Мирон. Прежде чем я хоть что-то успеваю понять, раздается щелчок затвора и автоматная очередь.

Крик застывает на моих губах. Тарик лежит на песке, даже его смуглая кожа неспособна скрыть бледность лица. Багиров стрелял рядом с его головой. Это был урок. Жестокий урок, который усвоили все.

— Поднимайся, — приказывает побледневшему Тарику. Тот все еще прикрывает голову рукой. — А теперь запомни: главный здесь — я. Мои приказы не обсуждаются. Моя задача вытащить отсюда пленных живыми, если вы не с нами, прямо сейчас забирайте свои вещи и уматывайте, — смотрит на нас с Тариком. Друг понимает, что мы не можем уйти. Я на это никогда не соглашусь. Брата я ни за что не брошу.