Невидимые знаки (ЛП) - Винтерс Пэппер

Любовь не живет в первых взглядах.

Жизнь не обитает во вторых шансах.

Наш путь находится в невидимых знаках.

Сила для изменений в неизвестных обломках.

Нет, последняя строка не подходит.

Я поджала губы, подбирая слова, способные заменить ее.

В течение нескольких удивительных секунд я жила в моем призвании и придавала песне форму.

Но потом... напоминание.

Намек, что я не была глупой, что прислушивалась. Я сглупила, что проигнорировала.

Еще один знак.

Самолет покачнулся от удара воздуха, моя недопитая вода в стакане упала и разлилась на откидном столике.

Музыка в моей голове со скрипом остановилась.

Я замерла... ожидая.

Минуты медленно тикали.

Все было хорошо.

Через минуту я посмотрела на экран, завлекающий меня нажать на просмотр романтической комедии.

Потом... мой экран потух.

Самолет внезапно прорвался через облака.

Вдруг в салоне что-то треснуло, и наш полет превратился в родео.

Пассажиры проснулись. Наушники были сняты. Сон превратился в крики.

Я вцепилась пальцами в подлокотники, мой ноутбук промок после того, как на него упал стакан с водой.

Как бы то ни было, так быстро, как турбулентность началась, так же быстро и закончилась.

Мое сердце выскакивало из груди, а незнакомцы оглядывались вокруг в поисках ответов.

Загорелся знак «Пристегните ремни», и в динамиках зазвучал голос капитана:

— Леди и джентльмены, мы приносим свои извинения за незначительные неудобства. Мы надеялись избежать грозы, но это невозможно, если мы хотим приземлиться на ФиГэл. Мы начинаем снижаться, и я уверен, что нам удастся уклониться от большей части турбулентности. Пожалуйста, оставьте ваши ремни безопасности пристегнутыми и воздержитесь от использования электронных устройств в это время. Мы приземлимся в 6:45 часов вечера по местному времени.

Его слова были успокаивающие.

Но голос не был.

Ему страшно.

Я была в этой сфере деятельности. Знала внутренний жаргон.

Я надеялась, что ошибалась, но нервы натянулись, как струны, стягивая мою грудную клетку, ломая ребра.

Мои глаза оставались приклеенными к знаку о ремнях безопасности. Если он мигнет, пилот захочет, чтобы стюардесса связалась с ним.

Не мигай.

Не мигай.

Дин-дон.

Он мигнул.

Стюардесса пронеслась по проходу, держась руками за подголовники для баланса, и скрылась за разделительной шторкой.

Что бы ни существовало за металлическими стенами самолета, этого было достаточно, чтобы заполнить кабину страхом.

Я не могла больше это игнорировать.

Сообщения.

Знаки.

Я должна была прислушаться.

Мне плевать, если это глупо. Мне плевать, что паранойя заполнила мой разум. Я не могла выключить инстинкт, кричащий изнутри.

Что-то не так.

Моя предыдущая подготовка к тому, как пережить аварийную ситуацию, всплыла в памяти. Я сдала экзамены о том, как лучше всего защитить пассажиров и что делать, в случае если шасси не откроются. Но чего у меня не было, так это опыта настоящего крушения.

Мы над океаном. Я в хвостовой части самолета.

Независимо от того, что люди говорили, самое безопасное место при посадке на воде было возле крыльев. Да, топливные баки были ниже, но если пилот был опытным, самолет будет прыгать как брошенный камень по воде. Нос треснет, хвост поломается, и вода хлынет.

Прекрати!

Мне надо было делать что-нибудь, что угодно, я подняла откидной столик, и, порывшись, достала свою сумку из-под ног и положила ее на колени. Мои руки дрожали.

Если что-нибудь случится, мне не позволят взять ее с собой. Единственные вещи, которые разрешено будет взять — то, что находится на нас.

Не будь смешной. Ничего не случится.

Мое сердцебиение ускорилось с очередным толчком турбулентности, отрицая мой позитивный настрой.

Пессимизм запущен в полную боевую готовность.

Что-то произойдет.

Мое сердце стучало в горле, когда я открыла сумку и достала свои вещи. У куртки были глубокие карманы. Не колеблясь, я запихала паспорт, деньги и кредитные карточки во внутренние карманы, закрывая их на замок. Торопясь, я убедилась, что мой телефон полностью заряжен и выключен, положила его в левый карман.

Еще один толчок и самолет задрожал с неестественным скрипом.

Торопясь, я засунула компактное зеркало, зубную пасту, щетку, ювелирные изделия, которые не хотела складывать в чемодан, три резинки для волос, ручку, и нераспечатанный пончо, который купила в круглосуточном магазине, когда внезапно разыгралась гроза в Техасе на прошлой неделе.

Все, что могло поместиться, было спрятано в карманах и надежно закрыто молнией.

После того, как моя куртка была заполнена моим имуществом, я гладила свой блокнот с песнями, где каждый звук и каждая мелодия, были когда-либо мною созданы, каждая лирическая и музыкальная сказка приносила покой в мою душу. Этот блокнот был драгоценней золота для меня. Стоит больше, чем мой контракт со студией звукозаписи, который я недавно подписала. Лучше, чем любое признание или количество выступлений. Без моих набросков моя магия исчезнет. Я потеряю гармонию с миром, которую так люблю.

Но блокнот не влезет ни в один мой переполненный карман.

Другой поток воздуха подбросил нас как мячик для пинг-понга. Я бросила блокнот в мою сумку, позволяя ей резко упасть к ногам.

Я прислушивалась.

Довольны?

Небо сказало «Нет».

Ветер приготовился к возмездию.

А судьба разрушила всякую надежду когда-либо попасть домой.

— СЛАВА БОГУ.

Слова благодарности слетели с моих губ, как только колеса самолета коснулись взлетно-посадочной полосы аэропорта ФиГэл. Мои пальцы болели от сжимания подлокотников, и сердце навечно переселилось в горло.

Я не был трусом, большинство вещей меня не волновали, как меня могло что-то волновать, если я жил так, как я жил? Но когда дело дошло до такого рода события (которое так красноречиво напомнило нам, что мы были ничем в схеме вещей), то да, я получил приличную дозу ужаса.

Пока мы приземлялись, мой разум рисовал наихудшие сценарии мучительной боли и ужасной смерти. Крушение об землю, возгорание, сгорание всего дотла. Я чувствовал запах горелой плоти.

Атмосфера полета с момента первой вибрации полностью изменилась, превратившись в кровавый цикл встрясок и ударов. Это не было обычной турбулентностью, это было больше — яростная собака Баскервилей, играющая со своей добычей.

В то время как пассажиры оставались заперты в своих бесполезных креслах, стюардесса бегло осмотрела салон и пристегнулась. Ветер снаружи завывал громче, продолжая бросаться на нас сквозь облака.

Я посмотрел через проход на незнакомку и пожелал быть человеком получше, чертовым храбрецом. Я должен был поздороваться, учитывая судьбоносное время, показывающее, что у нас была связь.

Но я этого не сделал, и эта возможность была упущена, как только крылья самолета содрогнулись и искривились.

Чем ближе мы приближались к земле, тем больше адреналина выбрасывалось в мою кровь, особенно когда экраны телевизоров зашипели с помехами, и несколько шкафчиков сверху распахнулись и оттуда посыпались вещи.

Человеческие крики заглушали механические скрипы двигателей. Наша скорость увеличивалась по мере того, как мы пролетели через эту субстанцию, которая сделала своей миссией разорвать нас и оставить наши разорванные части в Тихом океане. Темнота снаружи скрывала наше место назначения, а разгневанные капли дождя стекали по окнам, пробуя нас... готовясь убить.

Я ожидал, что капитан закричит:

— Приготовьтесь к аварийной посадке! — Я приготовился к крушению и крайне нежелательной встрече со смертью.

Но он не закричал.

И так же быстро, как смерть подступила... мы выжили.