Я люблю тебя, Патрик Грин (СИ) - Бер Игорь М.

Миссис Мерфи слышала пару раз мою игру на пианино и открыто восхищалась моим талантом. Когда же она узнала, что я бросила учебу в этой стезе, она практически сразу предложила мне обучать ее дочь этому ремеслу. Видимо решив, что раз талантливый конкурент в моем лице самоустранился, ее дочь вполне может занять «освободившееся место» в Карнеги-холле. Я ничего не имела против этого. К тому же мне платили пятнадцать долларов в час — хорошие деньги за непыльную работу. Все лучше, чем трудиться нянькой за гроши.

Примерно я зарабатывала по четыреста баксов в месяц. И этими деньгами я могла распоряжаться, как хотела, потому что они были только моими и ничьими больше. Да, здесь стоило признаться, что моя мать оказалась права, и игра на пианино мне все же пригодилась. Но я по-прежнему не видела себя в этой творческой профессии. И если когда-нибудь дочка миссис Мерфи попадет-таки в концертный зал в Нью-Йорке и исполнит Моцарта на пианино или же другом клавишном инструменте, я буду горда собой, что в свое время приложила руку к становлению «звезды» мировой величины.

В моей копилке (конверт с деньгами я прятала под половицей) на данный момент было чуть больше четыре тысячи долларов. Деньги я копила на машину, которой рассчитывала обзавестись не раньше чем через год. И не только потому, что к тому времени у меня будет подходящий возраст для получения водительских прав, но и потому что я вечно тратила деньги на разные нужды: то на одежду, которую мне не хотели покупать родители, то на новый телефон, то на украшения.

Вот и в этот раз я решила взять из своей заначки несколько купюр, чтобы купить себе еды и газировку. Это должно было не только утолить мой голод, но и убить время до того часа, когда я должна была встретиться с «ирландцем».

Патрик позвонил мне на полчаса раньше назначенного времени и предложил встретиться в парке.

Он ждал меня у свободной лавочки, уже привычно держа руки в карманах и глядя на меня из-под рыжей челки и криво улыбаясь. Это было нашим третьим свиданием, и я уже начала замечать, что при каждой нашей новой встрече, он мне казался все красивее и красивее.

— Привет, — поздоровался он со мной и поцеловал в щеку. Я заметила, что на лавочке лежали какие-то небольшие коробки, но прежде чем я успела их разглядеть, он заслонил их от меня своим телом.

— Что это? — спросила я, кивнув в сторону коробок.

— Ты обязательно все узнаешь. Минуточку терпения.

— И что это ты задумал? — заинтригованно задала я очередной вопрос.

— Это наше с тобой третье свидание, Вал. И с этим свиданием я хотел бы внести ясность в наши с тобой отношения.

— Я как раз хотела предложить то же самое, — усмехнулась я.

— Так это прекрасно! Мы уже читаем мысли друг друга. Выходит, наша встреча в тот дивный вечер была неслучайной.

— Ты серьезно так думаешь? — Мне уже самой начало казаться, что «чтение мыслей» — не такая уж и фантастика, потому как я и сама уже думала о том, что наша встреча была не случайной и произошла по воле звезд, высшей силы или проведения.

— Без сомнений. А потому, я хочу задать тебе очень важный вопрос.

— Какой? — Я уже дрожала от волнения и ощущения похожего на сладкий сон.

— Валери Стоун, ты хочешь быть моей девушкой? Чтобы нас связывали серьезные отношения и, чтобы любовь нам указывала дальнейший жизненный путь?

У меня и в мыслях не было ответить, что-то кроме:

— Согласна.

Удивительно, но я уже видела его в белом красивом смокинге с красной розой в петлице, а себя в шикарном подвенечном платье и как мы стоим перед алтарем в маленькой уютной часовенке и клянемся любить друг друга в горе и радости, в болезни и здравие.

В эти секунды я даже и не думала о мнении своих родителей на этот счет. А оно наверняка было бы категорически отрицательным. Ведь Патрик Грин был не просто парнем с сомнительной в городе репутацией, но и выходцем из семьи, живущей за чертой бедности.

Но, если я не вспомнила о родителях, то уж от Шона я не смогла далеко убежать.

— С одним условием, — добавила я.

— Каким?

— Шон был моим первым парнем, в интимном плане. Я быстро отдалась ему, что плохо отразилось на моей репутации. Я больше не хочу совершать таких ошибок. Надеюсь, ты меня понимаешь…

— Более чем, — успокоил он меня, ведь я боялась, что после этих слов он тут же вспомнит о каких-либо неотложных делах, а может и вовсе — молча развернется и уйдет в ночь. — Мне важно, чтобы ты была рядом со мной. Этого мне уже достаточно для полного счастья. И думаю, этот момент более чем удачный для того, чтобы я тебе показал, что именно я принес с собой.

Он сделал шаг в сторону, позволяя мне разглядеть то, что лежало на лавочке.

Это оказались китайские фонарики. Их было три штуки. Уже сама идея мне показалась заманчивой: вместе запустить фонарики в небо. Но у Патрика была очередная гениальная идея.

— Это не просто фонарики, — произнес он, слегка понизив голос, став похожим на волшебного рассказчика, готового поведать слушателям о замках, принцах и принцессах, о рыцарях и драконах, о любви и чести. — Это наше прошлое, которое сковывает на данный момент наши ноги и не позволяет летать.

— Ты это о чем? — попыталась внести я точность в его слова.

— Я тебе все сейчас покажу.

Он достал из кармана небольшой блокнот и ручку. Вырвав лист, он написал на листе имя «Барбара».

— Так звали мою бывшую подружку. Она рассталась со мной, когда узнала, что мой брат Марти болен и что болезнь — возможно наследственная. Она открыто заявила, что не хочет тратить на меня свое время и боится, что если у нас дело дойдет до женитьбы, то наши дети обязательно родятся с тем же заболеванием. Она даже не хотела больше ко мне прикасаться, словно я был заразным.

— Патрик — это ужасно, — пожалела я его и демонстративно погладила его по плечу.

— Спасибо. — Он сложил листок вдвое, после чего просунул меж ниток одного из фонариков. — Теперь твоя очередь.

Больше объяснять мне ничего не пришлось.

Я взяла листок и написала на нем имя «Шон» и прикрепила его ко второму фонарику.

— А что будем делать с третьим? — спросила я.

Патрик вырвал еще один лист, только не стал на нем ничего писать, а просто сложил и наградил им последний фонарик.

— Он будет символом того, что мы начинаем все с чистого листа.

Затем Патрик поднес к фитилькам зажигалку, и мы отпустили в черное звездное небо фонарики. Я отправила ввысь «Шона», а он — «Барбару». Третий фонарик мы отпустили в небо вместе. После чего мы стояли, обнявшись, и смотрели на то, как огоньки поднимаются все выше и выше, теряясь среди звезд. Мне, думаю, так же как и Патрику, на самом деле стало легче. Только сейчас я поняла, сколько боли было в моем сердце, причиненной Шоном. Теперь же, я чувствовала, как она меня покидает. Раз и навсегда. Улетает прочь, чтобы не вернуться.

Я была очарована поступком Патрика. Очарована его добротой и смелостью. Отведя взгляд от неба, я посмотрела на него. Почувствовав мой взгляд на своей щеке, он повернул голову ко мне, и в этот самый момент произошло еще одно чудо: наши губы слились в теплом продолжительном и незабываемом первом поцелуе.

6

Настали выходные. Сидеть дома — не был ни малейшего желания. А вот, чего мне хотелось на самом деле — это увидеть Патрика. Позвонив ему по телефону, я узнала, что его мать сегодня работала допоздна, а потому он сам повел Марти на химеотерапию. Я попросила прощение за то, что побеспокоила его в такой момент, когда Патрик неожиданно предложил составить ему компанию. Ему хотелось познакомить меня со своим братом. Я с радостью согласилась.

Как обычно я хотела покинуть дом незаметно ото всех, но мне это не удалось. Меня заметила моя младшая сестренка Джулс.

— Ты куда это собралась? — спросила она, выглянув из своей комнаты.

— Не твое дело, — огрызнулась я, продолжая идти в сторону лестницы.

— Погоди, я сейчас, — сказала она и быстро вернулась в свою комнату.