Измена. Выбор между бывшим и будущим (СИ) - Крэйг Даниэла
Опомнился, что меня нет, и только ближе к обеду. Проспался наверняка после бурной ночи и наконец понял, что дома то никого нет. Нет ни меня, ни моих вещей… Черт! Зато есть торт!!!
Как я могла про него забыть?! Какая же я дура! Ну почему я не вспомнила про него раньше, когда все еще можно было исправить?! Он же так и остался на тумбочке, куда я его поставила еще до звонка Оли. А потом собрала вещи и было уже не до него. Дура! Дура! Дура! Мне в любом случае пришлось бы ему рассказать и наверняка до подачи на развод. Но не так же! Вот уж точно «сюрприз!». Должен был быть позитивным, а вышло вон как. Аж тошно стало. Однако сейчас уже ничего не изменить, он явно все знает. Вот только надпись теперь не отражала правды. Никакой он не отец, если только биологический. Это мой малыш, а он пусть себе при очередном походе в клуб заделает другого ребенка.
Влад яростно продолжал делать попытки дозвониться до меня. А мне хотелось бы стереть его номер из памяти, чтобы знакомые цифры не вызывали этих эмоций во мне. Ставлю телефон на беззвучный, дабы не отвлекаться на него, потому что отвечаю на звонки у меня и в мыслях не было.
Приезжает новая поставка продуктов, которую я отзываюсь взять на себя. Это именно то, что мне нужно было. И отвлекусь, и получу новый приток работы для себя на лишний час, а там и до конца смены не долго. Ухожу на склад, встречая мужчину, заносящегося ящики. А я в свою очередь производила подсчет, отмечая в документах и все сверяя. И вот когда весь склад заполнился так, что некуда было ногу ступить, а мои галочки карандашом были проставлены возле каждой позиции, черкнув подпись, я отпустила человека. А сама принялась разбирать поставку, хоть это и не входило в мои обязанности, жест доброй воли в своих интересах. Брала маленькими партиями продукты, унося их то на кухню, то на бар. Большие коробки оставила парням, напомнив, чтобы не забыли разнести по своим местам.
И если в мыслях это казалось легко, но на деле как выяснилось сложнее. Разбирать продукты при токсикозе это огромная ошибка. Меня несколько раз затошнило, и в сейчас все ощущалось ярче и сильнее, скорее всего из-за недосыпа или стресса. При каждом позыве, я прикладывала руку к животу, а второй закрывала рот, считая что таким образом смогу себе помочь.
Вернувшись на бар и забив свою голову отчетами и цифрами, я не заметила как ко мне на соседний стул подсели.
— Ася? — заметила машущую передо мной руку, которой меня пытались отвлечь от монитора. — Здравствуй.
— А? Здравствуйте, Евгений Дмитриевич. Простите, заработалась, не заметила вас.
Это был ни первый раз когда я вот так не замечала рядом присутствие своего управляющего. Он довольно редко появлялся в кофейне, потому что под его управление было несколько точек, и он не был обязан присутствовать в заведении, как я. И в каждый его такой приход, я испытывала сначала чувство стыда, а потом страх. Он был таким приветливым и доброжелательным только по началу, в первые пару минут. А потом шли претензии к работе, нотации, а иногда маразм. Меня удивляло как он меня еще не уволил, будучи постоянно недовольным в моей работе. Хотя на деле это было не так. Он был доволен, его все устраивало, и он не скрывал этого общаясь с другими. Мог отчитывать их и ставить в пример меня, но никогда не признавался в этом. И я начала подумывать о том, что это просто такой метод у него, чтобы не расслаблялись, поддерживает в общем тонусе, так скажем. Тем не менее всегда боялась, что сейчас он начнет придираться не к чему то пустяковому, незначительному или ложному, а к действительно серьезным вещам. Но за два года такого так и не смогла услышать.
— Что у вас здесь? Рассказывай.
Ну и разумеется я рассказал все, о сегодняшнем дне и парочку моментов из крайних дней, когда его не было в кофейне. Мы обсудили и некоторые другие рабочие моменты, например я получила втык за негативный отзыв гостя. Необоснованный и глупый, прошу заметить. И как бы я не пытаюсь объясниться, управляющему было мягко говоря все равно на мои аргументы. И когда он себя вел как напыщенный индюк, это действовало на нервы и мне приходилось использовать все свои запасы терпения, чтобы молча выслушивать его. Спасибо, мама! Ты воспитала во мне спокойствие к критике, негативу и ругательствам. Теперь у меня иммунитет, но даже его иногда не хватает.
— Хорошо, Ась. Пойдем на склад, — предложение отозвалось волной мурашек по телу, но ноги следовали приказу начальника.
Оказавшись на складе, он запер за нами дверь, а я сцепила руки в замок, пряча в них все свое напряжение.
— Евгений Дмитриевич, что-то случилось? — разговор наедине, без лишних ушей, не предполагал ничего хорошего.
— Я смотрел камеры видео-наблюдения сегодня. Объясни причины своего состояния здесь при поставке, — тон был жесток и холоден, а руки в карманах брюк только и показывали его недовольство.
— Я… — скрывать ведь бессмысленно, мне придется объявить рано или поздно. — Не успела сообщить вам прежде, но я беременна. И могу вас заверить, что это никак не повлияет на мою работу, все будет…
— Ты уволена! Пиши заявление по-собственному. Мне брюхатые здесь не нужны.
Глава 6
— Ты уволена! Пиши заявление по-собственному. Мне брюхатые здесь не нужны.
Слова управляющего тут же повторяются эхом в голове. И как бы больно по чувствам не било его название беременных женщин, сложнее всего было принять сам факт увольнения. Ведь для меня это будет синонимом краха. Если останусь без работы, то у меня не будет средств к существованию и дорога мне к бездомным. Тогда и думать о малыше не стоит, что я в таком случае ему смогу дать, кроме своей любви, внимания и заботы. Будет ли хоть что-то из материальных благ? Сомневаюсь.
Мой мозг вовремя выключил сентиментальность, и загудев как потрепанный временем доисторический компьютер, выдал полезную информацию. Я не могу быть уволена, но не только потому, что мне нужна работа, но и по причине того, что закон на моей стороне.
— Но по трудовому кодексу… — «работодатель не может по своей инициативе уволить беременную женщину» хотела сказать я, но меня перебили еще на первых словах.
— И не надо меня пугать законами. Мне вот этот геморрой не нужен: сначала замену тебе ищи, декретные выплачивай, потом заново на работу ее бери. А еще начнутся мольбы о постоянных выходных, то мне плохо, то нужно в больницу, — его голос, пародирующей женский, мне совершенно не импонировал. — Нет уж, напишешь по-собственному, и еще спасибо скажешь.
— Это за что, простите, я должна благодарить? — сама не осознала как эта наглость вылетела изо рта, но сожалеть было уже поздно.
— А то, что работать не придется. Сядешь муженьку на шею, ножки свесить и заживешь припеваючи, — его упоминания моего мужа было совершенно недопустимым.
— Вы в любом случае не имеете права меня увольнять, а я не собираюсь писать по-собственному, — наглость так и текла рекою, и мне даже на какое-то время показалось, что подобное сыграет мне на руку, — Эта работа мне нужна, и я не давала вам возможности усомниться в качестве своей работе, несмотря на свое положение.
— Слушай сюда… — он сделал предупреждающий шаг в мою сторону, заставив меня в мерах предосторожности отступить назад, сохраняя прежнюю дистанцию.
Он выглядел слишком грозным и кажется виной тому были мои неконтролируемые слова. Он не собирался подчиняться моим условиям. Но законодательство было на моей стороне и он ведь не мог ничего с этим поделать. Однако увидев его недовольный оскал, пугающий огонек в глазах и руку, что тянулась ко мне — уяснила одно. Ему плевать на все мои слова. Он был недоволен, зол, и хотел, чтобы я ответила за это.
Но в ту же секунду, не дав сделать еще одного шага или продолжить речь, дверь на склад резко распахивается, заставляя нас обоих устремить взгляд в ее сторону. В дверном проеме стоял мужчина среднего возраста, стильно одетый в классический пиджак с накрахмаленной рубашкой, не застегнутой на верхние пуговицы. Он был очень даже привлекательным, но в то же время выглядел деловито серьезно.
