Софи Кинселла - Тайный мир шопоголика
— Да, я тоже тороплюсь.
— Не знаю, что бы я делала, если бы мы сейчас не поехали. Чувствую себя такой… беспомощной.
— Да, понимаю. Они не думают, что некоторые из нас… — он вежливо кивает в мою сторону, — не просто так едут. И кому-то очень важно приехать как можно скорей…
— Вот именно! — подхватываю я. — А вы куда торопитесь?
— У меня жена рожает, — отвечает тот. — Наш четвертый.
— О, — удивляюсь я. — Боже мой… поздравляю. Надеюсь, вы…
— В прошлый раз она за полтора часа родила, — говорит он, вытирая влажный лоб. — А я в метро уже сорок минут еду. Ну что ж. Главное, мы сдвинулись с места. — Он пожимает плечами и улыбается мне. — А куда вы спешите? Какое у вас срочное дело?
Господи.
— Э-э… Я…
Откашливаюсь и чувствую, что краснею до корней волос. Как сказать этому человеку, что мое срочное дело — всего лишь шарфик в магазине «Денни и Джордж»? Это ведь даже не костюм, или пальто, или что-нибудь такое же основательное. И слышу, как бормочу в ответ:
— Ну, мое дело не такое важное, как ваше.
— Не может быть, — любезно возражает он.
Вот черт, теперь мне действительно не по себе. Но тут, слава богу, мы подъезжаем к моей остановке.
— Удачи вам, — говорю я, поспешно срываясь с места. — Надеюсь, вы успеете вовремя.
Иду по улице немного пристыженная. Наверное, надо было отдать сто двадцать фунтов тому будущему отцу на ребенка, вместо того чтобы покупать очередной ненужный шарфик. Ведь если задуматься, то что важнее? Тряпки или появление нового человека?
Размышляя на эту тему, чувствую себя ужасно глубокомысленным человеком, настоящим философом. Больше вам скажу, я так задумалась, что чуть не проскочила нужную улицу. А когда оторвала взгляд от мостовой, то чуть не оступилась: навстречу мне шла девушка с пакетом «Денни и Джордж» в руке. Все мои благие мысли мигом улетучились.
О боже!
А вдруг она купила мой шарф?!
Взяла и попросила именно этот шарфик, а продавщица решила, что я уже не вернусь, и продала ей его?
От ужаса у меня даже сердце заколотилось, и я почти бегом кинулась к магазину. У двери я буквально задыхалась от страха. А вдруг шарфика нет?! Что тогда я буду делать?
Но едва я вхожу в магазин, блондинка из-за прилавка радостно улыбается:
— Добрый вечер! Он вас ждет.
— Ой, спасибо большое, — с облегчением вздыхаю я и от слабости почти валюсь на прилавок.
Честное слово, устала так, будто только что преодолела армейскую полосу препятствий. Думаю, надо бы включить походы по магазинам в список упражнений для укрепления сердечно-сосудистой системы. Ничто не учащает мой пульс сильнее, чем вывеска «скидка 50%».
Отсчитываю десятки и двадцатки и почти дрожу от предвкушения, когда девушка ныряет под прилавок и достает оттуда зеленую коробку. Она засовывает ее в глянцевую бумажную сумку с зелеными веревочными ручками и передает мне. Ощущение настолько приятное, что от удовольствия мне даже хочется зажмуриться.
Вот оно, мгновение счастья — когда пальцы обхватывают ручку блестящей, хрусткой сумки и все содержимое этой фирменной упаковки переходит в мое полное владение. На что похоже чувство, возникающее в такой момент? Это все равно что голодать несколько дней, а потом откусить большущий кусок горячего тоста с маслом. Или проснуться утром и осознать, что сегодня суббота. Да что там, такие мгновения сравнимы с лучшими моментами секса. Ничто больше не существует — все мысли и чувства сконцентрированы на этом чудесном ощущении. На одном чистом, эгоистическом удовольствии.
Я медленно выхожу из магазина, все еще пребывая в розовом тумане. У меня есть шарф от «Денни и Джордж». У меня есть шарф от «Денни и Джордж»! У меня есть….
— Ребекка, — прерывает мои мысли мужской голос. Я поднимаю глаза и едва не икаю от ужаса. Это Люк Брендон.
Люк Брендон собственной персоной стоит на тротуаре, прямо напротив меня, и смотрит на мою сумку. Как вам это нравится? Что он тут вообще делает? На тротуаре. Разве люди его класса не должны иметь собственного шофера? И разве он не должен спешить на какую-нибудь жизненно важную деловую встречу? В душе нарастает раздражение и беспокойство.
— Вы все успели? — спрашивает он, немного хмурясь.
— Простите?
— Купить подарок для вашей тетушки.
— Ах да, — отвечаю я и сглатываю. — Успела… Купила.
— Это он? — спрашивает Люк и показывает на сумку.
Чувствую, как мои щеки пылают от стыда. Но ничего другого не остается.
— Я подумала, что… шарфик будет очень кстати.
— Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». — Он удивленно поднимает брови. — Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама.
— Да, очень, — соглашаюсь я и откашливаюсь. — Такая, знаете ли, творческая натура. И большая оригиналка.
— Не сомневаюсь, — говорит Люк и замолкает. — А как ее зовут?
Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был шанс. Теперь я парализована. На ум не идет ни одно женское имя.
— Э-э… М-м… Эрминтруда, — слышу свой голос.
— Тетушка Эрминтруда, — задумчиво вторит Люк. — Что ж, передайте ей мои наилучшие пожелания.
Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь понять, догадался или нет.
3
Я переступаю порог нашей квартиры. Сьюзи поднимает на меня взгляд и ахает:
— «Денни и Джордж»! Бекки, не может быть!
— Может, — расплываюсь я в улыбке от уха до уха. — Я купила себе шарфик.
Она вскакивает с дивана и бежит ко мне.
— Покажи! Покажи-покажи-покажи! — И дергает за ручки сумки.
Вот почему мне так нравится жить в одной квартире со Сьюзи. Джулия, моя прежняя соседка, сейчас бы сморщила лоб и переспросила: «Денни и кто?» Или, еще хуже, заметила бы: «Дороговато для шарфика».
Но Сьюзи меня целиком и полностью понимает. Скажу вам откровенно, она еще большая транжира, чем я.
Однако она может себе это позволить. Ей, как и мне, двадцать пять лет, но родители до сих пор выдают ей деньги на карманные расходы. Вообще-то они называются «деньги на содержание» и капают с какого-то семейного фонда, но, по-моему, это и есть самые настоящие карманные деньги. А еще, когда Сьюзи исполнился двадцать один год, родители купили ей эту квартиру в Фулхэме, где она проживает и по сей день, не слишком утруждая себя работой и большую часть времени занимаясь дуракавалянием.
Какое-то (очень непродолжительное) время она трудилась специалистом по связям с общественностью, в ту пору я с ней и познакомилась — во время деловой поездки на остров Гернси. Сьюзи тогда работала в «Брендон Комьюникейшнс». Не сочтите за хамство, но она и сама признается, что была самой непутевой пиарщицей в мире. Однажды она совершенно забыла, какой банк должна представлять, и стала энергично нахваливать главного конкурента своих клиентов. Представитель банка с каждым ее словом становился все злее и злее, а журналисты загибались от смеха. Сьюзи, конечно, крупно влетело, и в тот самый момент она и решила, что не стоит губить жизнь на ниве пиара. (Другими словами, Люк Брендон уволил ее, как только они вернулись в Лондон. Тем самым дав мне еще один повод невзлюбить его.)
