Нора Филдинг - Приговоренные к любви
Мистер Браун был хозяином книжного магазина, в котором я еще не так давно трудилась. После лжесделки, совершенной моим сбежавшим женихом, я предупредила его о своем увольнении, но он попросил меня поработать до тех пор, пока не найдет другую девушку на мое место. Как жаль, что Джил так быстро ему подвернулась! Работать у мистера Брауна мне очень нравилось. Он добрый человек, хорошо разбирающийся в книжном бизнесе, но сможет ли он оказать влияние на чиновника из Форин Офиса? Вряд ли.
Энн с таким воодушевлением предлагала мне помощь, что я не смогла отказаться. Я написала резюме. Моя добрая, бескорыстная подруга готова была хлопотать над явно бесперспективным делом.
— Вот и умница, — подвела итог моим творческим усилиям Энн и упорхнула из палаты. Она спешила на работу.
Дни мои в больнице медленно текли один за другим. Почти каждый день приходила Энн. Она приносила мне книги из магазина, которые я запоем читала, пытаясь уйти от реальности в вымышленную жизнь.
В одно из своих посещений Энн с тревогой спросила:
— Джейн, а Эрик ничего не стянул?
Первой моей реакцией было возмущение.
— Как можно так думать...— Я хотела сказать «о порядочном человеке» и осеклась. Вместо этого я прошептала: — Не знаю. Он имел такую возможность.
— Джейн, тебе надо срочно уехать из Англии! Тебя может искать полиция!
— Ну и что! Я ничего оттуда не брала. Я не воровка, меня саму обокрали. Если меня вызовут в полицию, я все расскажу как есть. А потом, если в Форин Оффисе примут положительное решение насчет моей кандидатуры, я и так уеду из страны.
— Да, ты права, — согласилась со мною Энн. — Ты пострадавшая, обманутая женщина, и ты ни в чем не виновата.
Не очень приятно слышать, что ты — дура, даже если знаешь об этом. Я перевела разговор на другую тему, попросив Энн принести книгу известного политического деятеля об обстановке на Ближнем Востоке. Мне предстояло собеседование, и я хотела к нему подготовиться.
Энн пообещала. Больше мы не говорили об Эрике, но мысль, высказанная подругой, запала мне в душу.
Терзала меня и еще одна проблема. Поставил ее не кто иной, как зеленоглазый блондин. Я даже не знала, как его зовут, но он прочно вошел в мою жизнь. Часами я ломала себе голову над одним и тем же вопросом: откуда взять деньги, чтобы отдать их импозантному блондину с зелеными глазами, оплатившему мое нахождение здесь, в этой палате частной больницы? Ответа я не находила. Энн тоже не могла мне в этом помочь. Надежда была только одна — вдруг отлаженный механизм Форин Оффиса собьется и меня примут на должность секретаря консула. Утопающий хватается и за соломинку.
Однажды, когда до снятия гипса остался один день, в палату влетела радостная Энн.
— Все устроилось! Завтра у тебя собеседование. Мистер Браун уверен — тебя обязательно возьмут.
Я еще не успела почувствовать ни радости, ни волнения, как подруга уже умчалась. Она торопилась к кому-то на свидание. Может быть, ее мечты о зеленоглазом блондине воплотились в жизнь? Это вполне реально. Как-никак у них общий объект для забот: моя персона.
Энн моя лучшая подруга. Я желаю ей всяческих благ в жизни, но в глубине души зашевелилось темное, непонятное для меня чувство. Я завидую ей! Мне не хочется отдавать ей незнакомца, дважды вторгшегося в мою жизнь,— зеленоглазого блондина, как я привыкла про себя его называть.
Чувство ревности, охватившее меня, было столь отчетливо, что я испугалась. Неужели это я? Завистливое неблагодарное создание! И какое я имею право на совсем чужого мне человека, человека, с которым я не обменялась и словом, если не считать истерических выкриков обезумевшей от предательства женщины?
Я закрыла глаза и попыталась внушить себе, что надо подавить дурацкое чувство ревности. Вспомнив все, что читала о йоговских упражнениях, я принялась за медитацию и достигла потрясающего успеха. Я уснула.
Мне снился сон. Чудесный волшебный сон. В нем не было горестей и страданий. Ярко светило солнце, но я лежала в кружевной тени деревьев и наслаждалась прохладой. Рядом со мною находился любимый. Кто это был, я не знала. Лицо его было от меня скрыто. Но то, что я люблю этого человека, сомнений не было. Все мое тело было объято теплом и негой. Я купалась в любви. Я чувствовала дыхание любимого. Его пальцы нежно и осторожно пробегали по моему лицу, лаская его. Вот они коснулись моих губ, обжигая их мимолетной лаской, и вдруг с силой сжали плечо.
Мое тело напряглось. Сознание велело немедленно проснуться. Но мне не хотелось выходить из забытья. Все мое существо требовало только одного: продолжения сладостных видений. В них мой возлюбленный не предавал меня. Он любил меня искренне и нежно. У меня не было сил разомкнуть глаза, но неприятная боль снова появилась в моем плече. Рассудок требовал пробуждения. «Проснись! Проснись немедленно!» — посылал он мне приказ за приказом.
Я неохотно пошевелила ресницами.
— Твое лицо... словно сошло с картины старинного мастера. Проснись! Мне надо с тобой поговорить, — услышала я тихий шепот.
Голос был низкий и ласковый. Он звучал как нежная колыбельная, и мне захотелось снова нырнуть в сон. Я опять плотно смежила веки, но один уголок моего сознания уже проснулся. Именно тот, который всегда замечал любые нелепости и любил надо мной иронизировать. Вот и сейчас, еще полностью не проснувшись, он живо отреагировал на услышанные слова. «Картина старинного мастера», передразнил он моего возлюбленного. Ха-ха! Старинная картина «Ребекка»! Ха-ха!
Несмотря на все мои попытки погрузиться опять в сладостные иллюзии, противный уголок сознания разбудил все-таки своего собрата в моем рассудке. Тот сразу встрепенулся и стал задавать провокационные вопросы. Твой возлюбленный? Кто это? Эрик? У тебя не было никого, кроме него.
Так это Эрик стоит рядом со мной? Какое счастье! Значит, не было никакого обмана. Все это только недоразумение. Сейчас я открою глаза, и он мне все объяснит. Скажет, что он меня любит и мы будем счастливы всю жизнь. Эта мысль показалась мне настолько обнадеживающей и правильной, что я быстренько опять нырнула в сон. Но, видимо, больше спать мне было не суждено.
— Проснись! — снова прошептал голос. — Проснись, пожалуйста.
Если меня так настойчиво просят, надо исполнить требуемое, тем более что оба, не захотевшие уснуть уголка сознания окончательно взбунтовались. Очнись, дура! Эрик — обманщик, никогда тебя не любивший. Никогда ты ему не была нужна. Он только использовал тебя для своего обогащения. В тот первый вечер он, возможно, лишь хотел перекусить за твой счет, но когда узнал, что у тебя квартира и не осталось никого из близких и родных, то сразу же притворился влюбленным. Если он вернулся, значит, нашел еще чем поживиться около тебя. Гони его прочь!
