Кэрол Марш - Серебряная цепь
Дана подумала о своем маленьком сыне, который сейчас был в безопасности, в детской под надзором Джилли, и впервые за последние месяцы ее охватил страх. Он был таким чудесным и таким беззащитным, и ей захотелось оградить его от мрачного наследия Фоулеров.
— Уэллес, — нежно прошептала она, объятая желанием обнять сына и защитить его.
— Он последний в роду, — тихо сказал Гэвин.
— А что, если Уэллес вырастет… — Дана не решилась сказать вслух, "как его отец", но Гэвин понял, что она имеет в виду, и ответил на ее невысказанный вопрос. Его глаза сверкали, голос был властным.
— Нет.
— Как ты можешь быть уверен?
— Потому что ты теперь все знаешь о его отце и деде. Если у Уэллеса появятся признаки несдержанности, ты будешь знать, как оказать ему необходимую помощь. Я верю в тебя.
Дана сникла и с жалостью смотрела на пожилого человека, в этот момент понимая его больше, чем когда бы то ни было раньше. Конечно же, он хранил секрет Фоулеров потому, что хотел сохранить семейную династию, а не для того, чтобы задеть ее. Она глубоко вдохнула и решительно сказала:
— Я не ответила, когда ты спросил, можешь ли видеть Уоллеса, когда он подрастет. Ты можешь.
— Я обещаю не вмешиваться.
— Если будешь вмешиваться, — предупредила она, — я приму меры, чтобы оградить его от тебя.
— Он унаследует мое состояние, когда я умру. Мне больше некому его оставить.
— Господи! — воскликнула Дана. — Он такой маленький. У него и так слишком много денег.
Гэвин опять неприятно улыбнулся.
— Я не собираюсь умирать сейчас, моя дорогая. — Он обвел глазами комнату и, увидев пожилого официанта с маленьким круглым подносом, подозвал его. Дана кивнула, и Гэвин заказал им обоим напитки. — За Уэллеса, — сказал он, приподняв бокал.
— За Уэллеса, — тихо ответила Дана. Они выпили, еще немного поговорили. Гэвин рассказал, что его невестка решила переселиться в Палм Бич и постоянно жить там после смерти сына и последующего скандала, приезжая в Детройт только на ежегодные собрания акционеров Фоулер Моторс. Он коротко и равнодушно вспомнил о друзьях Фоулера, и Дана не удивилась, узнав, что Дрю и Линн Блэйк разошлись, что Бэтти Эббот исчезла из Детройта и, по слухам, живет во Франции с человеком гораздо моложе ее. Гэвин внимательно посмотрел на Дану, сообщая, что Майк Пауэр женился на богатой наследнице из Кливленда. Увидев восторженную улыбку Даны, он почти застенчиво сказал:
— Знаешь, я всегда думал, есть ли что-нибудь между вами.
Покачав головой, Дана ответила, что Майк был ее единственным другом в Гросс Пойнте.
Бокалы опустели, когда Дана, желая утешить Гэвина, вспомнила про студию, которую он для нее построил, и призналась, что снова рисует. Впервые за этот день настоящая улыбка засияла на его лице.
— Это замечательно. Ты будешь делать выставку? — спросил он с искренним интересом.
— Сейчас еще слишком рано, но надеюсь, что в будущем буду.
— Здесь в Нью-Йорке?
— Это слишком далеко, — улыбнулась Дана. — В конце этой недели я уеду с Уэллесом в Калифорнию.
— Собираешься переехать туда?
— Только пока. Я еще…
— Конечно, — заторопился Гэвин, ища взглядом официанта.
— Хватит, Гэвин. Мне пора идти. — Дана взяла сумочку и встала.
— Так быстро? — Он казался разочарованным, но, соглашаясь с неизбежным, надел на нее шубку и проводил к лестнице, ведущей на улицу. Он взял руку, которую она ему протянула на прощание, и на минуту задержал в своей. — Если тебе что-нибудь понадобится, знай, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
— Я знаю, Гэвин. Спасибо.
— Можно я буду звонить тебе иногда?
— Конечно, звони, — тепло ответила Дана. Они улыбнулись друг другу, молчаливо соглашаясь раз и навсегда похоронить прошлое и остаться друзьями. Помахав рукой, Дана повернулась и быстро спустилась по лестнице. Несмотря на предостережения Гэвина об опасной наследственности, ей стало легче, потому что наконец сбросила чувство своей вины за свой неудавшийся брак. Выйдя на Шестьдесят девятую улицу, она повернула направо, пересекла Парк авеню и пошла к дому. Резкий ветер развевал ее волосы, раздувал шубку вокруг, и, закутавшись потеплее и спрятав лицо в воротник, она заспешила к сыну.
18
— Ты уверена, что Хуана будет не против? — Дана улыбнулась низенькой коренастой мексиканке — горничной Констанс, которая кивнула головой и что-то быстро заговорила на родном языке.
— Не глупи, она в восторге. — Констанс подняла руку, чтобы прервать нескончаемый поток слов, и отдала несколько распоряжений Хуане на чистейшем кастильском наречии. Женщина радостно кивнула и, наклонившись, вынула Уэллеса из коляски и поставила на пол. Опустившись на колени рядом с учившимся ходить ребенком, она заурчала, изображая звук мотора, и Уэллес, широко улыбаясь, медленно пошел по кафельному полу кухни, а Хуана изображала погоню.
— Для меня остается загадкой, как вы понимаете друг друга. Вы говорите на прекрасном нормативном испанском, а она на каком-то диалекте. Как вам это удается? — проговорила Дана, глядя на своего восьмимесячного сына. Обе засмеялись, когда малыш уперся в угол и начал пятиться назад.
— Для этого понадобился не один год, поверь мне. Констанс поправила свою и так безупречную прическу. Честно говоря, я говорила бы и на вульгарной латыни, только бы она осталась. Просто не знаю, что я буду делать, если они решат вернуться в Мехико.
— Да не уедет она. Столько лет пробыв вместе, к тому же она так тебе предана. — Мирно беседуя, женщины вышли на террасу и сели рядом возле бассейна.
В Малибу был октябрь, но из-за жары, охватившей калифорнийское побережье, казалось, что стоит август. Сад был сухим, несмотря на то, что его поливали каждое утро, а земля высохла и потрескалась. Горячий ветер дул с гор, склоняя деревья и срывая листья с кустов. По всему побережью были развешаны предупреждения о возможности лесных пожаров, и Констанс, несмотря на соседство океана, держала наготове длинные шланги рядом с большими емкостями очень дорогой здесь воды. Пока они лениво болтали, сверху пролилось несколько капель, и Констанс, нахмурившись, встала и исчезла за углом. Через несколько минут она вернулась, сокрушенно качая головой.
— Теперь он поливает крышу, — сказала она, имея в виду садовника, кузена Хуаны.
— Это обязательно? — вдруг встревожилась Дана, подумав, что упускает какую-то важную предосторожность.
— Господи, да нет же. Я велела ему полить живую изгородь, но, наверное, сказала не те слова, и он поливает крышу. — Обе женщины рассмеялись и расположились в креслах.
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/5908/5908.jpg)
![Айрин Эльба - Лучшее впереди. Книга вторая [СИ]](/uploads/posts/books/6336/6336.jpg)
