Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени
– А когда вернетесь?
– Буду там дня два-три.
– Так мало? – Норико сразу решила, что тогда и она вернется из Ниигаты пораньше.
– Саппоро, наверное, весь в снегу… Наоэ молча взял стакан, глотнул сакэ.
Норико представила, как он идет по заснеженным улицам Саппоро.
– Поехали вместе! – неожиданно предложил Наоэ.
– А? – Норико даже растерялась. Уж очень неожиданным было это предложение.
– Хочешь съездить в Саппоро, на Хоккайдо?
– Вы… серьезно? – Норико с изумлением глядела на Наоэ. – Хотите, чтобы я поехала с вами?
– Но только там сейчас очень холодно.
«Ничего! Пусть снег, пусть мороз, только бы вместе с ним!» – подумала Норико.
– Но ведь ты собиралась завтра в Ниигату?
– Могу и не ехать.
– Тебя там мать ждет?
– С ней я увижусь в любое другое время, когда захочу.
Наоэ снова пригубил сакэ.
А Норико удивлялась собственным словам. «С ней я увижусь в любое другое время… Как будто с Наоэ больше не увижусь».
– Тогда едем завтра.
– Завтра? – снова удивилась Норико.
«Что это? Каприз? Но упускать такую возможность нельзя!»
– А… Вы же едете к матери?
– Жить буду в гостинице.
– Как же так? В Саппоро у вас дом…
– У матери пробуду только один день.
– Я вам не помешаю?
– Нет. Только пока я буду у матери, ты посиди в гостинице.
Норико никогда не была на Хоккайдо и никогда не ездила вдвоем с Наоэ. От неожиданной радости она залилась румянцем.
– Во сколько мы выезжаем?
– Самолет вылетает в три. Билет для тебя я закажу сегодня по телефону.
– А номер в гостинице?
– Сейчас праздник, приезжих, наверное, много, но ничего, город не маленький, уладим.
Норико еще не верила своему счастью.
– Вы в самом деле берете меня с собой?
– Я же сказал.
– Я так рада…
Норико выглянула в окно. Ей казалось, что счастье бежит ей навстречу. Стоит только прислушаться – и можно услышать его приближающиеся шаги. Она боялась пошевельнуться, чтобы не отпугнуть его, боялась услышать сейчас: «Нет, ты не так поняла…»
– О чем задумалась?
– Да нет… ничего… – Норико засмеялась и прижалась к плечу Наоэ.
– Пальто не забудь.
– А сапоги?
– Не обязательно, достаточно взять ботики. Пальто у Норико было одно – тонкое, пригодное только для Токио. Ботики можно купить и в Саппоро. Чемоданчик, правда, потертый, да ничего, сойдет. Жаль, так и не сшила себе костюм, о котором давно мечтала. Собиралась к родителям в Ниигату, а туда наряды ни к чему. Но Хоккайдо – это, конечно, совсем другое дело… Жаль, что не знала заранее, тогда было бы время как следует собраться, а сейчас, уж конечно, ничего не успеть… Ну и ладно, что он раньше не сказал. Он ведь всегда такой. Может, сию минуту решил – и тут же пригласил.
– Наверное, в Саппоро очень красиво зимой? Дома, дороги – все снегом запорошено…
Норико вообразила тихие улочки, кружащийся в воздухе снег; дома, деревья, тротуары, дороги – все бело. И они идут вдвоем… Тишина и сверкающая белизна вокруг. Норико почувствовала, как у нее кружится от счастья голова.
– Вот и кончается год… – тихо сказал Наоэ и допил сакэ.
– Даже не верится…
Откуда-то доносилось пение. Наверное, больные смотрят по телевизору праздничную программу.
– Да, кончается год… как и все в мире кончается…
Последнее слово Наоэ произнес как-то особенно резко. Норико испуганно подняла лицо.
Наоэ чуть улыбнулся одними глазами. Такой мягкой улыбки Норико никогда у него не видела. Нежно глядя на улыбающегося Наоэ, Норико встала со стула.
– Ну, я пошла? Принести фруктов?
– Не надо. Лягу спать.
– Спокойной ночи.
Первого января была чудесная погода. На улицах – толпы людей. Женщины в праздничных кимоно. Все спешат в храмы. Во всем чувствуется праздник.
Обычно в «Ориентал» работают в две смены, но в праздники по предложению сестер работали в одну; хоть и долго, но дел мало, и потом можно подольше отдохнуть.
Первого дежурили Кобаси и медсестры Такаги и Наканиси.
Норико, сдав дежурство, уже собиралась домой, когда к ней подбежал Кобаси.
– Где Наоэ-сэнсэй? – взволнованно спросил он.
– Наверное, у себя в комнате. Сегодня я еще не видела его.
– Он проснулся?
– Не знаю, обычно он поздно встает.
– Сэнсэй уезжает?
– Кажется, да.
– Что же делать?!
– А что случилось?
– Три дня не был в клинике, сегодня пришел – и пожалуйста, получил вот это…
– Что это?
– Письмо. Уэно отказывают в плате за переливание крови.
– Кокити Уэно? У которого анемия?
– Да! А старуха-то у него тоже работать не может…
– Отказывают со следующего года? – спросила Норико.
– Да ведь сегодня как раз и начался этот следующий год.
– Но мы уже сделали переливание. Рано утром.
– Давать пособие не хотят. Пусть, мол, сам платит.
– Как же сам? У стариков ничегошеньки нет.
– Конечно. Как он заплатит почти сто тысяч иен в месяц? Тут хоть расшибись… – Кобаси возмущенно помахал конвертом.
– Почему вдруг отказали?
– Я и сам понять не могу.
– Может, ошибка?
– Какая ошибка… Все здесь предельно ясно сказано. Норико заглянула в письмо. Да, в самом деле: «…и потому предлагаем с нового года прекратить переливание крови больному Кокити Уэно».
– У них, видите ли, средств не хватает.
– О каких средствах можно говорить? – возмутилась Норико. – Без переливания он сразу умрет!
– В том-то и дело…
– Как же быть?
– Не знаю. Не понимаю, о чем думают эти чинуши.
– Надо выяснить все поточнее.
– Да ведь сегодня первое января!
– Ой, конечно, сегодня никто не работает…
– Придется ждать до четвертого, – сказал Кобаси.
– А что делать пока?
– Продолжать переливание крови. Сам буду платить. – Кобаси гордо выпятил грудь.
Его молодость и прямолинейность почему-то вызвали у Норико глухое раздражение.
– Может быть, посоветоваться с доктором Наоэ? – предложила она.
– Хорошо бы, конечно… – Кобаси, казалось, вот-вот попросит Норико разбудить Наоэ.
– Думаю, он уже проснулся. Можно позвонить ему.
– Попробую, – ответил Кобаси. Норико сбежала вниз по ступенькам.
Минут через десять Наоэ вошел в комнату медсестер. Он был в свитере и пиджаке; волосы взлохмачены, лицо невыспавшееся. Видимо, долго не мог заснуть, хотя лег рано, часов в десять.
– С Новым годом, – сказали Кобаси и Акико Наканиси.
Наоэ ответил на приветствие, только сейчас, видимо, осознав, что уже наступил Новый год. Похоже, ему было все равно – год новый, заботы старые.
– Извините, что разбудил вас…
– Ничего, все равно уже пора было вставать.
