Лиана Меррил - Мои красные туфли
Еще не кончилось утро, а так много суливший день уже взорвался и разлетелся на мелкие кусочки. Она, как полная дурочка, расслабилась и перестала во всем искать подвохи и ловушки. И не поняла, что свет, показавшийся в конце тоннеля, исходил от фар стремительно летящего навстречу поезда.
— До свидания, Карли. — Эван встал и притронулся к ее щеке. На лице его ясно читались разочарование и сожаление.
Вот и все. Сначала он играл ее сердцем, как мячиком, а теперь вот упаковал его и спокойно отправился домой. Ничтожество. Ее любимое ничтожество.
— Прежде чем ты уйдешь, — заговорила Карли, едва сдерживая слезы, — хочу, чтобы ты знал…
— Не надо, — резко прервал Эван и быстро покачал головой.
— Не надо говорить, что я люблю тебя? — В уголках губ родилась едва заметная обреченная улыбка. — Или не надо тебя любить?
— И то и другое, — резко ответил Эван. — Ничего не надо.
— Может быть, твое сердце и делает то, что приказывает ему голова, но мое отказывается подчиняться, — печально возразила Карли. Она уже и раньше разбивалась и горела на этой дороге. Но на пути к разбитому сердцу не осталось никаких следов, ничего, что могло бы показать, что ранимая, чуткая душа сомневалась, колебалась и даже с силой жала на тормоза, прежде чем слететь с шоссе в кювет небытия. — Как бы там ни было, нравятся тебе мои слова или нет, а я тебя люблю. Понимаю, что затея пустая и, возможно, даже смертельная. И все-таки люблю всем своим глупым сердцем.
Эван взял Карли за подбородок и взглянул ей в глаза:
— Ради чего такие страдания? Лучше люби кота, детка, так будет спокойнее и толку больше. А все остальное ни к чему. Ты и сама этого не хочешь.
— Тебе не дано знать, чего я хочу, а чего нет, — горячо возразила девушка. — Больше того, ты даже не знаешь, кто я такая. Прошло столько времени, а ты понимаешь меня ничуть не лучше, чем во время самой первой встречи.
— Неправда.
— Тогда поверь мне! — Это был последний глоток воздуха, который еще мог спасти жизнь зарождающейся любви.
Однако непреклонный Эван лишь медленно покачал головой.
Решительный отказ сломил выдержку Карли. По щекам покатились серебряные капли дистиллированной сердечной боли.
— Не мучь себя, — попросил Эван, сжимая ее руки. — Я вовсе не тот человек, который тебе нужен. В мире миллион мужчин, которые на коленях готовы добиваться благосклонности такой женщины, как ты. Так выбери же одного из них.
— В мире кино молодого талантливого режиссера ожидают громадные деньги. Значит ли это, что ты готов сменить жанр, в котором работаешь?
— Нет.
— Не беспокойся, — горько заметила Карли, вытирая слезы, на месте которых тут же появились новые. — Не беспокойся, я с собой справлюсь.
— Карли… — Эван сочувственно положил руку ей на плечо.
— Уходи скорее, Эван, — почти приказала она, резко освобождаясь. — И спасибо за то, что удержал меня от действительно невыгодного инвестирования. Я просто-напросто вернусь к своим мультфильмам и рекламным роликам — там денег куда больше. А благотворительной работы уже достаточно на целый год вперед.
Эван ушел, а она внимательно прислушивалась к его шагам. Вот вдруг они стихли на пороге — мгновенное сомнение, — но он тут же справился с ним и решительно захлопнул за собой дверь. Карли омывала слезами кроссворд в «Нью-Йорк тайме», а Эван в это время в последний раз уезжал прочь из ее дома.
Если бы жизнь имела звуковую дорожку, то еще задолго до звонка в дверь зазвучала бы воинственная песня «Идут плохие парни». Тогда Карли смогла бы немедленно вооружиться и опустить забрало. Но случилось так, что она открыла дверь совершенно безоружной, не подозревая об опасности.
На пороге стояла Джудит Энгстром, высокая блондинка, к тому же очень раздраженная. С годами многочисленные разочарования лишили глаза дамы былой голубизны, и теперь они смотрели тускло и серо, словно шляпки гвоздей.
— Мама. — Карли едва не зажмурилась от ослепительного сияния трех очень светлых голов. Прищурившись, продолжила приветствие: — Джулиан, Стейси, рада вас видеть.
— Привет, — в унисон произнесли братик и сестричка.
— Необходимо поговорить, — заявила Джудит, нетерпеливо топнув ногой.
— Как дела? — поинтересовалась Карли, не обращая внимания на воинственный клич.
— Хорошо. Нормально, — ответили младшенькие, одновременно кивнув.
— А ты не впустишь нас в дом? — поинтересовалась Джудит.
Этот уик-энд оказался для Карли бесконечно грустным; единственными друзьями она могла бы назвать печаль, сожаление и одиночество. Ни кулинарная терапия, ни счастливые туфли не могли снять с сердца камень тоски и разочарования. Оставалось одно — попробовать доверить физической работе ту роль, с которой не справлялась душа. А потому Карли устроила генеральную уборку, чтобы стереть все следы пребывания Эвана в ее уютном и любимом доме.
— Конечно, проходите, — пригласила она, чувствуя себя такой же издерганной и вывернутой наизнанку, как половая тряпка, которую она держала в руках. — Устраивайтесь. Вообще-то регистрация начинается только в три, но ради вас придется сделать исключение.
Джудит прошествовала, словно утка во главе выводка.
— У тебя все и всегда превращается в шутку, так ведь?
Стоило гостям войти, как Один соскочил с дивана и удалился. Сморщившись, Джудит напряженно уселась на диван между своими подопечными. Карли устроилась в кресле-качалке.
Джулиан и Стейси часто бывали у Карли, но матушка навестила ее лишь во второй раз. Несколько лет назад, в первый День благодарения в новом доме, Карли приготовила праздничный ужин и пригласила родственников. Джудит, не доверяя кулинарным способностям старшей дочери, принесла еду с собой. Состоялась кулинарная дуэль — классическая индейка Джудит против фантазии Карли. В итоге Джулиан и Стейси до отказа наполнили желудки — так им хотелось угодить обеим хозяйкам.
Не теряя времени даром, Джудит нанесла первый удар:
— Джулиан рассказал, что тебя выкинули из мультфильма.
Брат аккомпанировал резкому высказыванию виноватым взглядом. Он прекрасно знал, как нейтрализовать любого из существующих видеоврагов, но против Джудит, Всемогущей Воинственной Матери с ее арсеналом безжалостного оружия уничтожения человеческой личности, чувствовал себя совершенно бессильным. Бедный ребенок.
Карли решила экономить боеприпасы и не открывать ответный огонь.
— А Стейси говорит, что ты финансируешь какой-то фильм.
Самая младшая в семье уставилась на кончики собственных туфель. Тактику самообороны она заимствовала у опоссума: замри, не двигайся, не дыши, и тогда, возможно, тебя не заметят. Наверное, когда-нибудь она достигнет следующей ступени: «убегай и прячься».
