Лиана Меррил - Мои красные туфли
— Сколько они будут печься? — поинтересовался он. Рука скользнула под фартук и расстегнула пуговки на груди.
— Двенадцать минут. — Его ладонь гладила ее кожу, и Карли вздохнула. — А через пятнадцать ты уже сможешь их съесть.
— Не могу ждать, — промурлыкал он в самое ухо.
— Сейчас начнется отсчет. — Карли освободилась из объятий, поставила противень в духовку и завела таймер.
— Двенадцать минут, — напомнил Эван и, развязав фартук, аккуратно его снял. Еще через тридцать секунд Карли уже оказалась прижатой к стене, а ее шорты и трусики полетели через плечо мужчины.
В кухне появился Один.
— Мяу? — тихо спросил он.
— Не сейчас, милый, — выдохнула Карли. — Почему бы тебе не пойти поиграть?
— Я и так играю, — ответил вместо кота Эван, склоняясь к ее груди.
Карли наконец расстегнула пуговицы на рубашке Эвана и стянула ее с плеч. А он скользнул по телу Карли вниз.
— Восемь минут, — провозгласил он и дотронулся губами до интимного места. Потом закинул ее ногу себе на плечо и погрузился в глубокий поцелуй.
Восемь минут — это время, в течение которого солнечные лучи преодолевают космическое пространство и касаются поверхности Земли. Такая уйма времени оставалась у Карли до того, как ей предстояло стать сверхновой звездой.
— Пять минут, — сообщил Эван. Он встал, спустил джинсы и плавки и надел кондом.
— Всего пять минут! — жалобно воскликнула Карли. Она могла заниматься этим часами. Почему, ну почему она не затеяла печь огромный пирог?
Эван легко поднял девушку, чтобы она могла обвить его ногами, и стремительно вошел в нее, словно не имел в запасе ни единой свободной секунды. Собственно, так оно и было.
Кухня наполнилась ароматами масла, ванилина, шоколада и звуками желания, страсти и безумного секса.
— Три минуты, — слегка задыхаясь, заметил Эван, взглянув на часы.
— О Господи, Эван, заткнись! — завопила Карли, как можно крепче, почти отчаянно, цепляясь за него руками и ногами. Она почти умирает, а он занимается арифметикой. Карли, Эван и печенье дошли до кондиции почти одновременно, с разницей всего в несколько секунд. Глядя, как обворожительный полуголый Эван вытаскивает противень из духовки, Карли поймала себя на мысли, что отныне звонок кухонного таймера навсегда останется для нее символом высшего наслаждения и будет вызывать соответствующую реакцию. Довольно щепетильная ситуация.
Они с удовольствием принялись поедать вкусное печенье, запивая его холодным молоком. Карли жевала с каким-то горьковато-сладким удовлетворением. Свежее печенье наполнилось особым смыслом. Ведь эти двенадцать минут она могла провести в полном одиночестве.
— Хочешь, пойдем в «Боул»? — неожиданно предложил Эван.
— У меня после него всегда болит рука, — отказалась Карли.
— Не в боулинг, — медленно объяснил Эван, — а в «Холливуд Боул»[2]. Сегодня среда, а по средам там играют танго Пьяццолы. Можно устроить пикник.
Карли взглянула с подозрением. Неужели он предлагает сидеть под звездами, потягивать вино и слушать музыку?
— Ты что, приглашаешь меня на свидание?
— Похоже, что так. — Судя по всему, самого Эвана эта мысль тоже удивила.
— Пойдем, — согласилась Карли, счастливо улыбаясь и засовывая в рот любимому очередное печенье. Может быть, все-таки ей не придется больше печь печенье в полном одиночестве?
На следующее утро, после того как посуда уже была вымыта и расставлена по местам, а Эван сидел за столом и разгадывал кроссворд, Карли наконец отважилась высказать свое предложение.
— Я вот думала о фильме.
Эван одобрительно кивнул, словно именно так и следовало поступать.
— У меня есть кое-какие сбережения…
— Нет, — тут же отрезал он. Карли присела рядом.
— Но ведь ты даже меня не выслушал.
— А мне вовсе незачем тебя слушать. Твои деньги я все равно не возьму. Найду какой-нибудь другой выход.
Карли наклонилась поближе.
— Но ты и не будешь брать деньги. Я дам их тебе в долг. Эван покачал головой:
— Нет.
Карли попыталась еще раз:
— Беспроцентный заем?
— Нет.
— Ну почему ты отказываешься? Тебе нужны деньги, а я их предлагаю. Так в чем же проблема? Пленки Пита — огромная удача, но ведь ты сам сказал, что бюджет слишком скромен. Даже с помощью Декса тебе будет очень трудно скопировать весь аудиоматериал и одновременно закончить фильм. Все равно придется где-то искать деньги. Так почему бы не взять их у меня?
Эван пристально посмотрел прямо в глаза Карли.
— И что же ты хочешь взамен своих денег?
— Хочу помочь тебе закончить фильм, — ответила она, полагая, что говорит о вполне очевидном.
— И все? — Эван нетерпеливо постучал ручкой по газете.
— Конечно. — Она посмотрела на красноречиво пляшущую ручку. — Что же еще?
Заметив взгляд, Эван перестал стучать.
— А как насчет части фильма? Или даже части меня? Разве банк Карли действует не на таких условиях?
— О чем ты говоришь, Эван? Он откинулся на спинку стула.
— Дана рассказала мне о твоих беспроцентных «займах» брату и сестре.
— Разве моя помощь Джулиану и Стейси в оплате колледжа имеет какое-нибудь отношение к фильму? — расстроенная подобной реакцией, спросила Карли.
— У тебя много общего с могущественным Биллом Мак-лишем, — презрительно заключил Эван. — Закон стар как мир: тот, кто платит, диктует собственные правила. Но тебе не удастся купить ни меня, ни мой фильм. Видишь ли, ни то, ни другое не продается.
В душе Карли ярким пламенем разгорелся гнев. Она не смогла сдержать обиды:
— Как ты смеешь сравнивать меня со своим отцом! Я вовсе не требую оплаты ни за любовь, ни за проведенное вместе время! Впрочем, ты прав: это мои деньги, и распоряжаюсь я ими сама. А потому могу отдать их тому, кому посчитаю нужным, — просто потому, что мне так хочется. Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что человек может руководствоваться в своих поступках не только жадностью?
— Если честно, — признался Эван скучным бесстрастным голосом, — ни разу.
Его ледяной тон моментально заморозил в душе Карли остатки гнева.
— Я вовсе не пытаюсь купить фильм или отобрать его у тебя, поверь, Эван, — почти взмолилась она. — Напротив, я стараюсь сделать его твоим.
Ответ оказался столь же холоден, как и выражение лица Эвана.
— С какой стати я должен тебе верить?
— Ну вот, вернулись к тому, с чего начинали. Ты отказываешься мне доверять, и я не в силах тебя переубедить. Искренне хочу помочь, но ты отвергаешь любую помощь. Стремишься контролировать все и вся. Знаешь что? Это невозможно. Вот ты считаешь, что я стремлюсь испортить твой фильм. Так позволь, я кое-что тебе скажу. — Карли по-детски ткнула в грудь Эвана пальцем. — Если кто и портит фильм, так это именно ты! Только ты со своей необузданной гордостью!
