Алекс Джиллиан - Смотри на меня (СИ)
Он лежал на небольшой больничной койке в паутине подсоединенных к нему проводов, датчиков и капельниц. Одна рука в гипсе, голова забинтована, на лице жуткие синяки. Писк аппаратуры действовал на нервы. Как Дин может спать под столь раздражающий аккомпанемент?
Розмари перевела дух, и прошла к кровати больного. Взяла стул и села рядом. Здоровая рука была вытянута вдоль тела, и Роз накрыла его пальцы дрожащей ладонью.
- Дин. - хриплым шепотом позвала она, наклонившись вперед. - Это Роза. Поговори со мной.
Его веки дрогнули. Фонтейн открыл глаза, так широко, как мог. Роз вздрогнула. У него не было белков.
- Привет. - прошелестел он пересохшими губами.
- У тебя глаза красные. - Роз выдавила фальшивую улыбку.
- Просто я вампир. Давно хотел признаться.
В груди женщины кольнуло. Она чуть его не убила, а Дин еще пытался шутить. Мутный взгляд задержался на ее лице.
- Ты выглядишь ужасно. Впрочем, лучше, чем я.
- Мне жаль. Прости меня. - Розмари сжала его пальцы, и закусила губы. На глаза навернулись слезы.
- Как там? - хрипло спросил он.
- Где? - Роз вопросительно подняла брови.
- В тюрьме.
- Нормально. В Майами приличные тюрьмы. Меня не били сокамерницы, я не голодала, и даже гуляла днем.
- Прогулки - это хорошо. - кивнул Даниэль, и поморщился от головной боли.
- Не шевелись. Тебе очень больно?
- Нет. Это ерунда, Роза. Не кори себя. Ты не виновата. Я должен был заметить, что ты не в себе. Но ты всегда выглядишь сумасшедшей.
- Ты мог погибнуть. Из-за меня. - вздохнув, сказала Роз, растирая по лицу влажные ручейки.
- Только не плачь. Не выношу женских слез. Я живой, и скоро буду, как новенький. А вы постоянно заливаете меня слезами. Не поминки же.
- Я не первая? - сквозь слезы улыбнулась Роз.
- Представляешь, оказывается, что Сэм пуще всех горевала обо мне, пока я был в отключке. Я глазам не поверил, когда увидел ее плачущей надо мной.
- Она влюблена в тебя, Дин. Поэтому все время собачилась с тобой. Защитная реакция, когда думаешь, что влюбилась не в того парня.
Они какое-то время, молча, смотрели друг на друга. Розмари первой нарушила паузу.
- Тебе стоит подумать, Дин. Пересмотреть свои отношения с Сэм. Ноэлю нужна семья.
- Да, ты, наверно, права. - согласился Дин. - Ты точно в порядке?
- Да.
- Никаких угрызений совести?
- Еще какие.
- Считай, что мы квиты. И случившееся - возмездие мне за то, как я повел себя с тобой в тот день.
- Брось, Дин. Я уже давно все забыла и простила.
- Нет. Не лги мне. Я чувствовал. Сейчас, может быть, но не раньше. Все хорошо, пожалуйста, перестань плакать. Я буду жить, и ты тоже. Ничего непоправимого не произошло. Я тебя ни в чем не виню.
- Спасибо, Дин. - Розмари нежно коснулась щеки Даниэля, и наклонившись, поцеловала его в губы. - Передай своим, что я сожалею. Не думаю, что я осмелюсь взглянуть в глаза Саманты или Ноэля. Прости меня.
- Мне будет не хватить тебя, Роза. - искренне признался Фонтейн. - Ты первая женщина, после… В общем, я рад, что жизнь нас свела. Мы многому научили друг друга.
- Это точно. Мы не виноваты, что родились под безумной звездой. Но никогда не поздно что-то изменить и начать сначала.
- Да. Береги себя.
- И ты. - Розмари встала, последний раз взглянула на бывшего любовника и друга. - Прощай, Даниэль.
- Прощай, Роза. - он печально улыбнулся.
- Ну, как все прошло? - спросил Стивен Паркер, поджидающий Розмари в больничном коридоре. Она рассеянно взглянула на него, словно удивившись его присутствию.
- Мы простили друг друга и попрощались. - сказала она, обхватывая себя руками.
Роз шла вперед уверенно и быстро. Стив едва поспевал за ней. Она торопилась домой. И боялась того, что ждет ее там…. Еще одно прощание или новая встреча? Сердце билось болезненно, гулко, отчаянно и надрывно.
Эштон Харт услышал, как повернулись ключи в замке, и, подпрыгнув, вскочил с дивана. В висках загудело, внутри росло напряжение. Все заготовленные слова и тщательно продуманные речи испарились из мыслей.
Он думал, что Розмари приедет вместе с Паркером, но она была одна.
Взглянула на него из прихожей затравленным испуганным взглядом, уронила ключи, обессилено прижалась спиной к закрытой двери.
- Эштон. - прошептала она глухо.
Харт не двигался. Он замер посреди роскошно обставленной светлой гостиной. И смотрел на нее. Худенькая, растрепанная, помятая с печатью боли и усталости на осунувшемся лице, но такая родная…. Розмари. Уязвимая и хрупкая. Он не видел ее такой. Никогда. Сердце защемило от сожаления и грусти. Как много лет они потеряли, как много глупостей натворили! И все же частичка его души ликовала. Он мог смотреть на нее. Спустя два года молчания и тишины. Слышать ее тихий голос. Впитывать ее облик по крупинкам. Он не мог нарисовать ее, потому что не был художником, но день за днем он писал портрет Розмари в своей памяти. И каждый штрих вызвал волну боли и тоски. Эштон скучал по ней все минуты и секунды жизни без нее.
Как можно было отпустить, позволить уйти? Дурацкая гордыня. Глупое упрямство. Чрезмерная самоуверенность.
Розмари оторвалась от двери, и сделала несколько шагов вперед. Ее взгляд сместился с лица Эштону куда-то ему за спину. И он видел, как проясняется выражение ее глаз, становится осмысленным и смиренным.
Розмари смотрела на семейную галерею за его спиной. Десятки фотографий, с которых улыбаются счастливые лица родных и любимых. Какой же надо быть дурой, чтобы собственноручно вычеркнуть себя из общего альбома. Семья - это точно держит нас на плаву, и не дает сорваться в пропасть. Отказать от нее - все равно, что убить себя. И именно это сделала Розмари Митчелл два года назад. Нет, еще раньше, когда в утро перед своей свадьбой, ушла от Эштона и позволила ему смириться с ее выбором. Она не дочь Мелони Митчелл. Та бы так просто не сдалась. Она сражалась за своего мужчину и свое счастье, за семью. И не важно, какими были последствия. Мелони не прятала голову в песок, она шла к цели и умерла победительницей. Почему же Розмари увидела в ее истории совсем другой смысл? Иную сторону? Зачем взялась исправлять грехи матери? Но разве грешно - любить и желать, чтобы тебя любили? Они были счастливы с отцом ровно столько, сколько отмерила им жизнь. Вот, что главное! И именно это Розмари поняла только сейчас.
- Нет, на меня, Мари. Смотри на меня. - шепнул Эштон. Их раздели несколько шагов. - Только на меня. Иди сюда. - он схватил ее за руку и с силой притянул к себе. Она успела только слабо пискнуть, прежде чем, Эш заткнул ее рот своими губами. Он сжал ее голову ладонями до боли, и они целовались так яростно, что сталкивались зубами. Их общая тоска друг по другу, долгая разлука, и отчаянная жажда обладания вылилась в безумную страсть. Впрочем, по-другому у них никогда и не получалось. Каждый раз, как последний. Или первый. И единственный. Эштон Харт - единственный, кого она способна любить всей душой. И она любила. Видит Бог, она любила его одного долгие годы. Как мужчину, как друга, как брата… Он был всем для нее, но она зачем-то пыталась навязать только одну роль, вместо того, чтобы позволить ему исполнить все.
