Татьяна Герцик - Любовь за вредность
Следующие полгода тянулись гораздо медленнее — роль родителей давалась нам с трудом, но бабушки и дедушки с обеих сторон помогали просто самоотверженно.
Посреди ночи, как обычно, я хотела осторожно вылезти из постели, ведь время приближалось к четырем утра, для нас это контрольное время, но Евгений стиснул мою талию и проворчал:
— Лежи спокойно, Фиса!
Это он нарочно. Прекрасно знает, что я терпеть не могу это дурацкое «Фиса». В наказание я попыталась его пнуть, но под одеялом нормально размахнуться было невозможно, и вместо решительного увесистого пинка получился заигрывающий толчок. Евгений, конечно, понял это так, как хотелось ему, и тут же повернул меня лицом к себе. Его руки жадно ощупывали мое тело, проверяя, все ли на месте и не утрачено ли чего после вечерней инвентаризации, когда из соседней комнаты раздался сначала один голодный вопль, потом другой. Несчастный муж, остановленный на самом важном месте, сначала замер, потом произнес неприличные слова. Я укоризненно хмыкнула.
Он скованно встал, тяжело отдуваясь от напряжения в паху. Мы быстро зашли в детскую, дружно взяли близнецов на руки. Пока я кормила одного ребенка, он ходил с другим по комнате, что-то напевая. Бедный обездоленный малыш ловил грудь и громко фыркал, выражая недовольство задержкой провианта. Но вот мой сыто отвалился от груди, и я взяла другого. Вообще-то это были мальчик и девочка, но поскольку одеты они были одинаково и в подгузниках, определить, кто есть кто, при свете ночника не представлялось возможным. Когда я родила, нас с лукавой улыбочкой поздравил профессор:
— Конечно, в роду у вас близнецов не было, но вам нужно быть благодарными судьбе, что у вас не трое и не четверо. При лечении таких заболеваний, — он кинул на меня указующий взгляд, — беременность, как правило, бывает многоплодной. Так что вы дешево отделались.
Мы и были благодарны судьбе и за детей, и за их количество.
Наконец сытые дети были уложены обратно, и я с умилением взглянула на их успокоенные рожицы. Но страдающий муж не дал мне полюбоваться детьми. Бесцеремонно развернув в сторону спальни, погнал обратно. Уложив на кровать, стал заканчивать начатое, целуя меня с неистовым напором, будто делал это впервые в жизни. Я тихонько посмеивалась, не скрывая больше своего счастья. Успокоившись, он прижался ко мне, по-хозяйски положил ладонь на мою талию, пробормотал:
— Милая моя, что бы я без тебя делал… — И погрузился в безмятежный сон.
Я могла бы перечислить ему многое из того, что он делал бы без меня, но слишком хотелось спать, и, засыпая под его надежной рукой, я успела подумать только одно — как же забавна жизнь…
