Нора Робертс - Синий георгин
—Так это угощение?
Уголки его губ чуть дернулись вверх.
—Отличное угощение.
—Мне как будто шестнадцать лет... Черт, я даже в шестнадцать не чувствовала себя шестнадцатилетней. Где моя рассудительность? Где моя одежда?
—Минуточку.
Логан уложил Стеллу на траву и поднялся. И без всякого стеснения прошелся по двору совершенно голым.
—Логан, я приехала поговорить с тобой. Серьезно поговорить.
—Ты приехала устроить мне скандал. У тебя отлично получилось.
—Я не закончила. — Она чуть повернулась и потянулась за заколкой для волос. — Но я закончу, как только оденусь и...
Она завизжала, как визжит женщина, когда в фильме ужасов ее убивают кухонным ножом. И захлебнулась струей из шланга, направленной прямо в ее изумленно раскрытый рот.
—По-моему, нам обоим не повредит чуточку охладиться.
Даже в такой необычной ситуации она не станет бегать по двору голой!
Стелла села, подтянула колени к подбородку, обхватила их руками и разразилась ругательствами. Сказала все, что знала.
Логан хохотал, пока не закололо в боку.
—Интересно, где такая приличная девушка набралась таких грязных выражений? Как мне теперь целовать эти губы? — Даже когда Логан окатил водой себя, Стелла продолжала сверлить его гневным взглядом. — Классно! Хочешь пива?
—Нет, не хочу. Я не хочу пива. Я хочу полотенце. Ты, повторяю, чокнутый дебил. У меня теперь вся одежда мокрая.
—Бросим в сушку, — Логан отпустил шланг и поднял ее одежду. — Пошли в дом, я дам тебе полотенце.
Поскольку он все так же невозмутимо прошагал через двор к двери голым, Стелле оставалось лишь следовать за ним.
—Халат у тебя найдется? — злобно прошипела она.
—И что бы я с ним делал? Выше нос, Рыжик.
Он оставил ее, мокрую и дрожащую от холода, на кухне и вернулся пару минут спустя с драными спортивными штанами и двумя огромными махровыми простынями.
—Думаю, сойдет. Вытирайся, а я посушу твои вещи.
Пока Стелла, завернувшись в одну простыню, растирала волосы другой, Логан исчез за дверью, видимо, прачечной, поскольку явственно послышался щелчок сушки.
—Ну если не хочешь пива, то, может, вина? — невозмутимо предложил ей Китридж, вернувшись. — Или кофе, или еще чего.
—А теперь ты меня выслушаешь...
—Рыжик, клянусь, я уже слушал тебя больше, чем любую другую женщину, какую могу вспомнить в своей жизни. И меня просто убивает то, что я, кажется, влюбляюсь в тебя...
—Мне не нравится... Что ты сказал?
—Началось все с волос, — Логан открыл холодильник и достал бутылку пива. — Но это было всего лишь влечение. Затем голос. — Он сорвал пробку и сделал большой глоток. — Хотя голос меня просто раздражал. И вот перемешалась вся эта куча мелочей, нет, не мелочей — больших деталей. Ну, не знаю, что именно, только каждый раз, как я оказываюсь рядом с тобой, что-то подталкивает меня все ближе к краю.
—Я... ты... ты думаешь, что влюбляешься в меня, и, чтобы это продемонстрировать, швыряешь меня на землю, бросаешься на меня, как... не знаю кто... а получив свое, обливаешь из шланга?
Логан задумчиво сделал второй глоток, потер ладонью голую грудь.
—Ну, тогда мне это показалось очень уместным.
—Очаровательно.
—Я не думал об очаровании. Я не сказал, что хочу тебя любить. На самом деле, пожалуй, именно это весь день портило мне настроение.
Стелла прищурилась, и голубые озера глаз превратились в сверкающие молнии.
—Да что ты говоришь?
—Правда, сейчас я чувствую себя гораздо лучше.
—Рада за тебя. Отдай мою одежду.
—Она еще не высохла.
—Плевать.
—Вы, северяне, всегда так спешите! — Логан непринужденно прислонился спиной к кухонному шкафчику. — Об этом я тоже сегодня думал.
—И на это плевать.
—А еще мне было паршиво потому, что я любил по-настоящему всего два раза в жизни. И оба раза... не будем смягчать, оба раза все закончилось крахом. Вдруг и сейчас мы катимся в пропасть?
—Вдруг мы уже там?
—Нет, — он выдавил улыбку. — Ты злишься и напугана. Не меня ты искала.
—Я вообще никого не искала.
—Меня уж точно, — Логан отставил пиво, подошел, обхватил ладонями ее лицо. — Может, я мог бы остановить то, что во мне творится. Может, я должен попытаться. Но я смотрю на тебя, касаюсь тебя, а пропасть не только приближается, но становится притягательной.
Китридж коснулся губами ее лба, отпустил, отступил.
—Каждый раз, как мне кажется, что я тебя понимаю, ты поражаешь меня чем-то новым, — тихо сказала Стелла. — Я любила по-настоящему только один раз и не хотела ничего другого. Сейчас я не знаю, чего хочу, кроме того, что у меня уже есть. Логан, я не знаю, хватит ли у меня смелости снова подойти к тому краю.
—Я верю, что все случается так, как должно. Если не подойти, как узнаешь, оттолкнут ли тебя?
—Меня нелегко оттолкнуть, Логан, — теперь Стелла приблизилась к нему, взяла за руку. — Я до глубины души тронута твоми словами и взволнована твоим признанием. Мне нужно время, чтобы понять, что со мной творится.
Логан подумал немного.
—Было бы неплохо, если бы ты не сбавила темп.
Ее одежда высохла, но неимоверно измялась, волосы завились так, что теперь казались в два раза пышнее обычного.
Выскочив из машины, Стелла с ужасом увидела на диване-качалке Хейли и Роз. Обе пили что-то из высоких стаканов.
—Только переоденусь! — крикнула она. — Я быстро.
—Не волнуйтесь. Время еще есть, — откликнулась Хейли и по-пуритански поджала губы, когда Стелла пронеслась в дом. — Роз, вы понимаете, что это значит? Женщина является домой в мятой одежде с травяными пятнами на заднице...
—Думаю, женщина заезжала к мужчине. Очевидно, Стелла была у Логана.
—И трахалась с ним прямо на траве.
Роз чуть не захлебнулась чаем.
—О господи, Хейли!
—Вы когда-нибудь занимались этим на траве?
Роз только вздохнула.
—В далеком туманном прошлом.
Стелла не была дурочкой и прекрасно понимала, что о ней сейчас говорят, а потому, когда вбежала к себе, у нее горели не только щеки, но и все тело. Она быстро разделась, бросила одежду в корзину для грязного белья и распахнула гардероб, бормоча:
—Нечего смущаться... ничего стыдного...
Надев чистое белье, она почувствовала себя увереннее, но, потянувшись за блузкой, содрогнулась от холода. Наверное, Стелла не удивилась бы, если бы на этот раз в нее полетела ваза или лампа.
Собравшись с духом, она обернулась и увидела в дверях ванной комнаты новобрачную Харпер. Хотя сумеречный свет струился сквозь фигуру, как сквозь дым, Стелла впервые очень отчетливо различила черты лица, белокурые локоны и полные страдания глаза. Лицо привидения не было искажено гневом. В воздухе дрожало не возмущение, а глубокое-глубокое горе, и страх Стеллы сменился жалостью.
