Нора Робертс - Синий георгин
—Сегодня шел дождь! — крикнул Логан.
Стелла невозмутимо продолжала лить воду в горшки и вазоны.
—Недостаточно. — Решив наконец, что достаточно, она выключила разбрызгиватель. — Я понимаю, что твое поведение и твои настроения — твое личное дело, но я не позволю тебе разговаривать со мной так, как ты разговаривал сегодня. Я не позволю обращаться с собой, как с идиоткой, которая звонит приятелю в разгар рабочего дня поворковать о чепухе, или как с занудной коллегой, которая прерывает твою работу мелочными придирками. Я ни то, ни другое.
—Не моя подружка и не моя коллега?
Стелла стиснула зубы.
—Если и когда я связываюсь с тобой во время рабочего дня, будь уверен, что на это есть причина. Как бесспорно была сегодня утром.
Конечно, Стелла права, но признавать это вслух не следует.
—Мы получили заказ Фиддз.
—Ура!
Это прозвучало так язвительно, что Логан прикусил щеку, чтобы не ухмыльнуться.
—Я разработаю для нее проект и составлю заявку. Ты получишь копии и того, и другого. Устраивает?
—Да, но меня не устраивает...
—Где дети?
Ему удалось переключить ее.
—Из школы их забрали папа и Джолин. Мальчики там пообедают и останутся ночевать, потому что позже я еду с Хейли на занятия по подготовке к родам.
—Во сколько?
—Что — во сколько?
—Во сколько начинаются занятия?
—В половине девятого. Логан, я приехала, чтобы сказать... Я возмущена тем... — глаза Стеллы распахнулись и тут же сузились. Она отступила. Логан шагнул вперед. Расплывающаяся улыбка не оставила никаких сомнений относительно его намерений. — Даже не думай! Сейчас я вовсе не настроена тебя целовать.
—Ладно. Тогда тебя поцелую я. Может, и ты настроишься.
—Я не шучу, — Стелла выставила перед собой шланг, как оружие. — Сохраняй дистанцию. Я хочу все прояснить.
—Я понял. Валяй, стреляй. Я так пропотел сегодня, что не возражаю против душа.
—Просто остановись. — Логан не остановился, и Стелла отступила еще на пару шагов. — Это не игра, и это не смешно.
—Этот твой тон меня заводит.
—У меня нет никакого этоготона.
—Есть. Если ты от него избавишься, я буду горевать.
Логан попытался схватить ее. Стелла крепче вцепилась в шланг и включила воду. Когда тугие струи ударили Китриджа в грудь, она расхохоталась.
—Я не хочу с тобой играть! Я серьезно.
Он сделал обманное движение и снова попытался ее схватить. Стелла завизжала, бросила шланг и побежала. Логан догнал ее в конце дворика, обхватил за талию и оторвал от земли. Изумленная, не веря, что это происходит с ней, Стелла лягалась, извивалась, а когда Логан упал на траву, потянув ее за собой, приземлилась ему на грудь.
—Отпусти меня, придурок!
—Интересно, с чего это я должен тебя отпускать?
Господи, как же хорошо растянуться на земле вместе с ней!
—Ты нарушаешь границы моей собственности, поливаешь мои цветы, читаешь мне нотации. — Логан перекатился, пригвоздив ее к земле. — На своей собственной территории я имею право делать все, что захочу.
—Прекрати! Я еще не все тебе сказала!
—Держу пари, ты сможешь продолжить ровно с того же места. — Логан ущипнул ее за подбородок, потом еще раз.
—Ты мокрый, ты потный, и на моей рубашке останутся зеленые...
Он заглушил возражения, закрыв ее рот поцелуем, и она не удивилась бы, если бы вода на них обоих зашипела, испаряясь.
—Я не... мы не... — Стелла никак не могла сформулировать, почему она или они «не». —
На заднем дворе!
—Спорим?
Логан не мог подавить вспыхнувшее желание, так зачем пытаться? Он хотел ее всю — и разумную упрямую сердцевинку, и мягкую, сладкую оболочку. Он хотел и женщину, одержимую квитанциями, и женщину, которая возится на полу со своими сыновьями. Он хотел женщину, поливающую его цветы, при этом уничтожающую его словами.
И ту, что дрожит на траве под его прикосновениями...
Как же он касается ее! Как властно его ладони гладят ее грудь, блуждают по бедрам. Как жадно его губы впитывают вкус ее тела. Она будто таяла под ним и в то же время оживала, разгоралась.
Безумие... Безумие и глупость, но она не могла остановиться. Они катались по траве, как два взбесившихся щенка. Логан пах соленым потом, и влажной землей, и, господи, мужчиной. Резко, возбуждающе.
Стелла вцепилась в его растрепанные густые волосы, уже кое-где выгоревшие на солнце, снова притянула к себе его голову, прикусила его губу, язык.
—Рабочий пояс, — она судорожно вдохнула воздух. — Впивается...
—Прости.
Логан приподнялся, чтобы отстегнуть пояс с инструментами, и застыл, уставившись на нее.
Ее волосы вырвались на свободу, глаза разгорелись, щеки разрумянились... Он почувствовал, как сжалось сердце и пошли в рост те робкие побеги.
—Стелла...
Он еще не знал, что сказать. Слова просто клубились в мозгу, кипели от избытка чувств, которые он пока не мог сформулировать.
—Я могла бы тебе помочь, — улыбнулась она медленно, призывно, расстегнула пуговицу его джинсов, дернула вниз молнию.
О да, его тело было твердым, как сталь, но душа и сердце — совершенно беспомощными.
Стелла выгнулась к нему, скользнула губами по его обнаженной груди. И в следующее мгновение не осталось ничего, кроме нее, окутывающей и сводящей с ума.
Она слышала пение птиц и шепот ветра, вдыхала запах травы и влажной плоти... и гелиотропа, воспрявшего после подаренной ею воды. Она чувствовала под своими ладонями стальные мышцы Логана, ощущала мощь его широких плеч, изумлялась шелковистости его шевелюры. И, вглядевшись в его глаза, поняла, что он тонет в ней. Тогда она откинула голову и отдалась мгновению, пока сама не утонула в нем.
Стелла растянулась на нем, одурманенная, влажная, смутно ощущая, что его руки еще сжимают ее. Будто только они двое выжили после кораблекрушения... Она повернула голову, прижалась щекой к груди Логана. Не буря, они сами превратили друг друга в обломки кораблекрушения. О боже! Она только что каталась с мужчиной по внутреннему дворику!! Среди белого дня!!!
—Безумие, — прошептала она, но не смогла пошевельнуться. — А если бы кто-то пришел?
—Все, кто приходит без приглашения, должны приносить еду с собой, — лениво протянул Логан, еще крепче прижав ее к себе.
Стелла приподняла голову и уставилась на него. Довольная физиономия, закрытые глаза.
—Так это угощение?
Уголки его губ чуть дернулись вверх.
—Отличное угощение.
—Мне как будто шестнадцать лет... Черт, я даже в шестнадцать не чувствовала себя шестнадцатилетней. Где моя рассудительность? Где моя одежда?
