Татьяна Герцик - Вынужденный брак
Саша, посмеиваясь, стала мыть посуду, впервые пожалев, что у нее не было брата. Пусть такого, как Павел, несколько безалаберного, но доброго и веселого.
Вымыв посуду, прошла в большую комнату, где Павел с Анютой, растянувшись на диване рядышком, как два товарища, смотрели мультики про Аладдина. Посмотрев на хозяйку одним глазом, поскольку другой полностью заплыл и не открывался, гость снисходительно бросил:
– Классный мультик! Жаль, что в наше время таких не было! – и всё свое внимание перевел на экран, полностью отдаваясь переживаниям мультяшных героев.
Саша хотела сказать дочери, что лежа смотреть телевизор вредно, но осеклась и, приподняв бровь, ушла в спальню. Там, штопая Анютины колготки, размышляла над тем, насколько дурной пример покажет дочери за эту неделю неожиданный гость. Хотя ему многое можно простить за добрый и веселый нрав.
На следующий день Анюта торопилась домой.
– Мама, пойдем скорей! Там дядя Паша ждет, ему без нас одиноко! Он мне вчера сам говорил, что целый день нас ждал. И, потом, с ним весело!
Саша хотела спросить, не скучно ли дочери с ней, но не решилась. А если Аня с детской непосредственностью согласится с этим утверждением, то что тогда ей делать? Не устраивать же каждый день цирк, чтобы ребенок не скучал с родной матерью? Глупости какие!
Так прошла неделя. Павел каждый день готовил что-то новое, покупая в кулинарии голубцы, бифштексы и даже манты. Готовил он старательно, сверяясь по кулинарной книге и расспрашивая продавцов, поэтому всё было достаточно вкусно.
На десерт покупал или пирожное, которое обожал, или сдобное печенье. Саша была довольна – впервые в жизни она целую неделю не стояла у плиты. Она несколько опасалась, что он будет к ней приставать, но Павел вел себя так добропорядочно, что она расслабилась и забыла о том, что он мужчина.
В воскресенье она была уверена, что вечером он уедет, но прошел вечер, а он и не думал собираться. Она не выдержала и спросила:
– Разве ты сегодня не уезжаешь?
Он непритворно удивился:
– Милая, ты о чем? Неужели ты считаешь, что моя мать не разглядит синяк на моем глазу? – Осторожно притронулся к правому глазу, с которого хоть и спала чернота и открывался он почти полностью, но кожа вокруг переливалась всеми оттенками от зеленого до желтого. – Не думаю, что смогу правдоподобно объяснить ей это явление. К тому же больничный мне продлен еще на неделю, ведь ангина за неделю не проходит.
У нее несколько вытянулось лицо, но обрадованная Аня восторженно закричала:
– Ура! Дядя Паша остается!
И хозяйке ничего не осталось, как смириться.
До пятницы дожили нормально, но в пятницу Павел, поджимаемый временем, решился на абордаж. После того, как Анюта ушла спать, подсел к Саше и взял ее руку в свою. Нежно поцеловав ладонь, печально посмотрел на нее покорными телячьими глазами.
– Милая, я так давно один! Мне так одиноко! Нам ведь так хорошо вместе, можно я останусь с тобой навсегда?
Саша мрачно отметила, насколько эгоистичным было это предложение: я, мне, и снова мне. О любви и обязательствах, даже самых ничтожных, речь вовсе не шла. Лишь бы мне, любимому, было хорошо. Она сказала Павлу об этом, но он не счел нужным оправдываться.
– Милая, но ведь мы по сути не знакомы! Разве можно что-то планировать, если не знаешь человека! Давай поживем вместе, и станет ясно, подходим ли мы друг другу!
Саша рассмеялась.
– И скольких, извини за выражение, ты познал? Я имею в виду женщин?
Он нахмурился.
– Какие ты странные выражения употребляешь, я ведь вовсе не в этом смысле.
Она не перестала иронично посмеиваться, чем сбивала его с проникновенного тона:
– В этом! В этом! Не стоит отпираться! Не меньше двух десятков, я думаю, или больше? Признайся честно!
Он напустил на себя благообразный вид и заявил:
– Возможно, и о чем это говорит?
– А это говорит об одном: ты ни с кем, несмотря на познание, не остался. Вряд ли никто из них тебе не подходил. Значит, смысл твоего познания сводится лишь к любовным утехам. Если еще примитивнее – к удовлетворению элементарной похоти.
Он нахмурился, но решился признать:
– И чем это плохо? Ведь хорошо было всем. В конце концов, инстинкт продления рода – самый сильный инстинкт на земле. И к тому же одна из самых приятнейших сторон жизни. Ты же не будешь это отрицать?
Она кисло поморщилась.
– Увы, не могу с тобой согласиться. Мне, знаешь ли, на себе пришлось прочувствовать последствия этого самого инстинкта.
Успокаивающе погладив ее по плечу, Пашка прошептал:
– Но тебе не о чем волноваться. Я всегда тщательно предохраняюсь, я же понимаю, что это обязанность мужчины!
– Да ты вовсе не о партнерше заботишься, – это деловое выражение не понравилось Пашкиной романтической натуре, но он не возразил, боясь всё испортить, – а исключительно о себе, любимом, чтобы не подцепить какую-нибудь гадость. Да и ребенок тебе вовсе не к чему.
Он отчаянно замотал головой и взмолился:
– Милая, я понимаю, что ты боишься попасть снова в ту же ситуацию, что с Юрием, но я тебе гарантирую, что ничего подобного не повторится!
Она резко откинула его ищущую ручонку и поднялась.
– Конечно, не повторится! Я давно убедилась, что лучший способ предохранения – это слово «нет»! И я прошу тебя немедленно уехать. Тебя, кстати, родители заждались.
Как бы в подтверждение ее слов у него зазвонил телефон. Он посмотрел на определитель, побледнел и выслушал чьи-то строгие слова. В ответ промямлил:
– Да! Хорошо, папа, я сейчас буду.
Положив телефон в карман, покосился на веселящуюся хозяйку:
– Ну вот, накаркала! Придется ехать. Неужели ты не жалеешь?
Она жестокосердно признала:
– Конечно, жалею. Где же мне еще найти бесплатную домработницу, чтобы и в магазины ходила и обеды готовила, да еще за свой счет!
Он надулся и пошел собираться. Покидав в сумку свои немудреные пожитки, купленные за это время, отправился к выходу. Чопорно попрощался. Она горячо пожала его руки и полунасмешливо-полуласково поблагодарила за отдых от готовки.
Павел немного отошел от неприятного разговора и тяжело вздохнул:
– Зря ты от меня отказалась! Я уверен, нам очень хорошо бы было вместе!
Она подтвердила:
– Конечно, хорошо, кто спорит? – И сухо уточнила: – На пару месяцев, не больше. А я представляешь, ищу в жизни что-нибудь понадежнее, чем барахтанье в постели с незрелым мальчуганом.
Павел хотел было затеять дискуссию по поводу его мужественности и зрелости, но она подтолкнула его к выходу, напомнила: Папа ждет! – и захлопнула за ним дверь.
Юрий больше не звонил и не приезжал, и она с горечью подумала, что ампутация наконец-то состоялась, пусть и с помощью несуществующего романа.
![Сильвия Дэй - Сплетенная с тобой [Entwined with You]](/uploads/posts/books/16630/16630.jpg)
