Кэти Келли - Мужчины свои и чужие
– А девочки?
– Я за ними присмотрю, – вызвалась Анна. – А вы идите развлекайтесь.
Ханна пожала плечами. Она не сомневалась, что Мэри хочет рассказать ей все пикантные подробности своего разрыва с Джеки. Но ей совсем не хотелось садиться за руль, кроме того, учитывая строгость местных законов, ей тогда не удастся выпить ни грамма.
– Пошли пешком, – предложила она. – Всего-то миля, да и дождь кончился.
Она натянула старые сапоги матери, на всякий случай , взяла плащ, и они отправились в путь.
– Наверное, в пабе полно народу, – сказала Мэри на редкость жизнерадостным голосом для женщины, переживающей трагедию. Она наложила на ресницы еще один слой туши и намазала губы перламутровой помадой.
– Канун Рождества, уж как водится, – улыбнулась Ханна. – Можно подумать, на Рождество им не дадут выпить, так они напиваются сегодня.
Ханну в пабе радостно приветствовали, и это было очень кстати, иначе они никогда бы не нашли себе места. Мэри решила, что, пока им несут пиво, она сходит в дамскую комнату.
– Одну минутку, – весело сказала она и упорхнула.
В углу около камина какой-то старик мастерски наигрывал на скрипке ритмичную мелодию. Несколько человек отплясывали джигу, умудряясь не сталкиваться друг с другом, хотя все были изрядно пьяны. Ханна сидела, притоптывая ногой в такт и поглядывая, не появится ли Мэри. Она очень удивилась, когда кузина вышла не из туалетной комнаты, а из-за бара слева, где находился телефон.
– Почему ты не позвонила из дома? Мэри стала пунцово-красной.
– Мне неудобно было пользоваться телефоном тети Анны, – смущенно сказала она.
– Почему? Ведь ты же не собираешься возвращаться к Джеки?
Мэри виновато покачала головой.
– Пообещай, что не скажешь? – умоляюще пробормотала она.
– Не скажу.
– Это не Джеки вынудил меня уйти. Я полюбила другого, а Джеки узнал.
– Что?
– Ты обещала, что никому не расскажешь.
– Помню, – сказала Ханна. – Теперь рассказывай.
Глаза кузины сияли, как свечи в темноте, пока она делилась с ней подробностями своего романа с красивым учителем физкультуры, с которым познакомилась на родительском собрании.
– Джеки никогда на эти собрания не ходил, – пожаловалась Мэри, – ни на одном не был. Если бы Кристи была мальчиком, он был обязательно пошел. Сына он попытался бы устроить в школьную футбольную команду лет в шесть. Но девочками он не интересовался. А Луис, – она с обожанием выдохнула это имя, – совсем другой. У него жена со странностями, потому он и ходит на собрания вместо нее. Она работает в разное время суток, так что он присматривает за их девочками, когда ее нет. Старшая на год старше Кристи. Вот так все и началось.
– И давно вы встречаетесь? – спросила Ханна.
– Полгода. Луис хочет уйти от жены, он считает, что мы должны быть вместе. А Джеки обо всем узнал, и разразился скандал.
– Его можно понять, – заметила Ханна. – Но почему ты не призналась маме, что на самом деле случилось? Нечестно вводить ее в заблуждение. Джеки может в любой момент появиться, начать буйствовать, и мама разозлится, когда узнает, что ты ей соврала.
– Я ей не врала.
– Ладно, – согласилась Ханна, – не сказала правды. Мэри поморщилась.
– Я не могла ей сказать, потому что ты у нее – идеальная дочь. Она постоянно говорит о тебе и о том, как у тебя все прекрасно. Так как бы я ей сказала, что у меня любовник и муж об этом узнал?
Ханна чувствовала безмерное удивление. Подумать только, ее мать говорит всем, что она идеальная дочь! Ханна вообще считала, что мать ее жизнью не слишком интересуется. Во всяком случае, так было в детстве. Анна тогда больше занималась ее старшим братом, Стюартом. Брату достаточно было получить средние оценки на экзаменах, как Анна пекла ему в награду пирог. Когда он заявил, что женится, потому что его подружка Пэм залетела, можно было подумать, что он не просто трахнул девчонку, а ему присудили Нобелевскую премию в биологии. Анна вылезла из кожи, чтобы купить ему пристойный свадебный костюм и навязала такую груду детских вещей, что хватило бы на тройню. А теперь Мэри говорит, что Анна всем с гордостью рассказывает о ней. Слишком трудно было в это поверить.
– Ты, очевидно, посоветуешь мне бросить Луиса, вернуться к Джеки и быть примерной маленькой женушкой, «о я…
Ханна засмеялась:
– Ты что, рехнулась? Не мне давать тебе советы, Мэри, к тому – же я не отношусь к тем женщинам, которые ответ на любой вопрос ищут в мужчине. Ты взрослая. Позаботься о себе и девочках. Не слишком полагайся на мужчину – вот и все, что я могу сказать.
– А я считала, что ты влюблена, – заметила кузина. – По тебе не скажешь.
Прежде чем ответить, Ханна отпила глоток пива. Ей не хотелось рассказывать о себе, а если она заявит, что все мужики вруны и дерьмо, у Мэри может зародиться подозрение, что не все так безоблачно в собственной жизни Ханны Кэмпбелл.
– Мужчины, конечно, нужны, – сказала она. – Я к ним неплохо отношусь, но на данный момент я ни в кого не влюблена. Просто встречаюсь с одним, вот и все.
– Настоящая любовь – чудо, – заявила Мэри, глаза которой снова загорелись. – Ты ведь любила Гарри, верно? Что же случилось?
– Я не просто любила его, я ему доверяла, – резко ответила Ханна. – Не делай этой ошибки, Мэри. Ради себя и дочек.
Рождественский день выдался сухим и холодным. Отец так и не появился, но Ханна не стала спрашивать, где он. Сама догадывалась: отсыпается в машине после перепоя. В половине одиннадцатого девочки уже наигрались со своими подарками, и они все вместе поехали к мессе. Ханна, которая не могла вспомнить, когда в последний раз была в церкви, все путала, становилась не там, садилась, когда надо было стоять, забывала вовремя встать на колени, чем заработала осуждающий взгляд Кристи.
– Прости, – прошептала Ханна, с трудом сдерживая смех при виде сурового лица девочки. Кортни, наоборот, полюбила тетку и уселась рядом с ней, держа в одной руке свою новую куклу, которая умела плакать и пачкать пеленки.
Когда они вернулись домой, старый «Форд» стоял во дворе. Отец был дома.
– Не связывайся с ним, Ханна, – предупредила Анна тихим голосом, чтобы Мэри не слышала. – Я не хочу, чтобы вы опять поссорились. Сегодня Христов день, давай сделаем вид, что у нас нормальная семья.
Когда-то Ханна непременно возмутилась бы. «Он так себя ведет, потому что никто ему ничего не говорит! – прошипела бы она. – Если бы он не тратил все до последнего пенни на выпивку, мы бы жили значительно лучше». Но теперь она изменилась. Ей тоже хотелось мира и покоя, и ради этого она даже была готова улыбнуться отцу.
