Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
Однако старый Жеремиас предпочитал не замечать этого. И как только молодые закрыли дверь своей комнаты, он начинал приставать к Жудити:
— Ну как ты думаешь, чем они там занимаются?
— Понятия не имею, — ответила наконец Жудити, которой до смерти надоели приставания старика. — Я в жизни ничем подобным не занималась, и ни охоты, ни нужды в этом не испытываю.
— Ты что, хочешь сказать, что ты у нас девушка?
— Да, именно это я и хочу сказать, — степенно и с достоинством отозвалась Жудити.
А искренне огорченный за нее старик подумал, покачивая головой: «Теперь-то кто же тебя захочет?..»
Лилиана надеялась, что Маркус будет искать утешения, как это бывало раньше, но надежды ее не оправдались. Он ей даже не позвонил. Однако она продолжала ждать его.
— Ничего! Вот когда я рожу, ты уж непременно появишься, Маркус Медзенга! — шептала она, поглаживая свой живот.
Лилиана теперь часто ездила к своему отцу в Бразилиа и даже подружилась с Шакитой, которая скорее исполняла обязанности секретаря у сенатора, чем горничной. Лилиане пришлась по душе славная прямодушная девушка.
— Не бережете вы своего отца, — упрекала Шакита Лилиану. — Всегда он от вас такой грустный приезжает.
— Вот ты бы его и утешила, — съязвила Лилиана.
— Да я бы с удовольствием, — простодушно вздохнула Шакита, — только уж больно он честный человек — не станет никого обманывать!
Она сказала это так искренне, что Лилиана сразу ей поверила и теперь на все подозрения матери отвечала, что у той нет никаких оснований сомневаться в супружеской верности отца.
Но Роза по-прежнему злилась и обижалась, и стоило сенатору появиться дома, как она донимала его своими капризами и претензиями. А сенатор только вздыхал и мечтал, когда окончится его сенаторский срок, — тогда он разделается хоть с одной из каторжных повинностей, которыми наделила его жизнь.
К Шаките Кашиас искренне привязался — она была сирота, ничего от него не требовала, заботилась о нем и в добавок всегда интересовалась его работой. Поэтому он был рад, что хотя бы у Лилианы к ней нет никаких претензий.
А Лилиана задумала пригласить Шакиту в Рибейран-Прету, чтобы показать, как они живут, да и вообще прогуляться по городу. И в один прекрасный день она осуществила свой замысел — привезла с собой Шакиту.
Как только Роза увидела девушку у себя в доме, сразу же устроила дочери и мужу грандиозный скандал. Она так кричала, что сенатор стал умолять ее:
— Пожалуйста, успокойся. Соседи услышат! Не порть ей репутацию!
— Да плевать мне на репутацию какой-то потаскухи! — кричала Роза. — Ты бы лучше о жене подумал! А если не хочешь, можешь завести себе новую, как сделал Бруну Медзенга. Только помни, что я родила тебе дочь!
Шакита тут же собралась уходить.
— Ничего, не переживайте, — сказала она Лилиане. — Я найду, где переночевать. Зачем вам иметь из-за меня столько неприятностей?..
— Нет уж, я пойду с тобой, — сказала Лилиана, — я сейчас устрою тебя у Лии Медзенги.
И они отправились на виллу Медзенга. Лилиана собиралась выдать Шакиту за свою подругу, но та прямо сказала Лие, что она горничная господина сенатора в Бразилия, и Лилиане пришлось рассказать о скандале, который разгорелся у них дома.
— Конечно, пусть ночует, — сказала Лия, посочувствовав девушке. — Я даже больше тебе скажу, может, для Шакиты и место у нас найдется, если твои отец с материю решат с ней расстаться. С тех пор как Лурдинья ушла, Жулия все ищет ей замену.
Лилиана поблагодарила, а Шакита вздохнула — не очень-то ей хотелось расставаться с господином сенатором.
Бруну наконец оформил развод.
— Ну вот, теперь мы с тобой свободные люди, — сказал он Лейе, пригласив ее к себе, чтобы вручить свидетельство и уладить имущественные дела.
Лейя становилась теперь официальной владелицей фазенды и двух квартир: в Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро.
— Обещаю тебе, что своими наследниками я сделаю наших детей, — сказала Лейя. — А ты теперь оформишь свои отношения с Луаной?
— С Мариетой Бердинацци, которая отныне станет Мариетой Медзенгой, — уточнил Бруну. — А ты? Выйдешь замуж за Ралфа?
— Скорее всего, да, — призналась Лейя.
— Тогда я советую тебе быть поосторожнее с Маркусом. Он так ненавидит Ралфа, что вряд ли простит тебе этот шаг.
Лейя только вздохнула — что можно поделать, если она по-прежнему надеялась на счастье с Ралфом? После истории с телефонным звонком соперницы, которая даже собиралась к ним сама приехать, отношения Ралфа с Сузаной окончательно разладились. Ралф наконец нашел в себе силы порвать с ней. И Лейя была счастлива.
Она не знала только одного, что, расставаясь с Сузаной, Ралф сказал:
— Я больше не хочу находить угрозы на своем автоответчике, поэтому прошу оставить меня в покое!
И не знала, что Сузана была в ярости…
Лейя полетела к Ралфу как на крыльях, она чувствовала себя богатой и совершено свободной, и это было такое счастливое, такое пьянящее чувство! Особенно если вспомнить все эти долгие унизительные годы! Как она мучилась, и ради чего? Почему так боялась развода? Ах, да! Бруну не собирался давать ей никаких средств к существованию… Как изменила его встреча со смертью! Она сделала его добрее, великодушнее… Но смотреть в прошлое уже не имело смысла. У Лейи было настоящее, и оно было прекрасно!
Лейя отлично понимала, что полученная от Бруну фазенда — это залог ее счастья, и поэтому сразу же принялась за дело.
— Для начала, — сказала она Ралфу, — нам надо будет переклеймить быков.
— Разумеется, — согласился он, — они должны носить наше клеймо.
— Мое, — сказала Лейя. — Мое! — и выразительно посмотрела на Ралфа, который вздохнул про себя.
Отказавшись сотрудничать с Бруну Медзенгой, Режину и его люди решили продолжать борьбу за свои права. Они предполагали вернуться в то имение, из которого их когда-то выгнали, вновь занять его и уже не поддаваться ни на какие уговоры. Правительство должно наконец позаботиться о них и устроить всех разом! Людям надоело полагаться на милостыню тех, кто захочет ее подать!
После долгих дней бездействия люди в лагере ощущали подъем и воодушевления. Они готовы были на смерть, потому что хотели жить по-человечески.
Общее настроение не смогло подействовать и на Жасиру. Конечно же, она была рядом со своим мужем, хотя червячок сомнения точил ее сердце. Сколько раз они уже занимали имения, и опять оставались без земли и без крова…
Когда множеством людей овладевает единое стремление, когда они готовы во имя него пожертвовать собой, то непременно добиваются успеха.
