Ольга Смецкая - Маленькая балерина
Наконец я решительно тряхнула головой, открыла глаза, а следом и тетрадь.
Я с трудом возвращалась в реальность, поэтому не сразу услышала стук в дверь. Монахов с Дашей на руках топтался на крыльце.
– Привет, – сказала я.
– О, а я уже думал, что никого нет.
Он опустил дочь на пол, улыбнулся и пригладил растрепавшиеся волосы. Из-за куста сирени выскочил Пафнутий и с радостным лаем бросился ко мне. Я наклонилась и потрепала пса за ухом. Бульдог первым проскользнул в дверь, Даша вошла следом и направилась прямиком в репетиционную комнату. Я встала на пороге гостиной, обхватив себя руками, и отчего-то замерзла. Монахов окинул быстрым взглядом веранду.
– Прочла? – кивнул он на раскрытую тетрадь и покачивающееся кресло.
– Не до конца, – поежилась я и заметила: – Похоже, Даша хорошо знает дом.
Монахов помрачнел:
– Наверное, Вера брала ее с собой. Я же говорил, что в то время был постоянно занят. При мне Даша ни разу не была здесь.
– Видимо, раньше бывала часто, если так хорошо все помнит.
Монахов прошел вперед, а я задержалась у портрета Врублевской. Теперь я смотрела на него совершенно другими глазами. В голове крутились чужие воспоминания, словно это были обрывки моего собственного прошлого. Не отдавая себе отчета, я протянула руку и коснулась нарисованного на холсте лица. И опять почувствовала горячую пульсацию в пальцах.
– Что ты наделала? Зачем все свалила? – вырвал меня из наваждения голос Монахова.
Балетные туфли снова валялись на полу. Даша стояла у шкафа и сосредоточенно водила ладошкой по боковой стенке, а Пафнутий деловито обнюхивал пуанты.
– Она ни при чем, – поспешно сказала я. Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали небрежно. – Это моя вина. Это я… Кстати, боюсь, что сегодня занятий не получится.
Я внезапно замолчала. Что-то мокрое упало мне на щеку. Я подняла голову. С потолка капала вода.
Проследив за моим взглядом, Монахов ринулся к лестнице. Я устремилась за ним. В коридоре на втором этаже было темно, так как двери в комнаты почему-то оказались закрыты, а под ногами хлюпала вода.
– Боже!
Я метнулась в ванную. Потянулась, чтобы включить свет.
– Стой! – заорал Монахов. Он как раз распахнул дверь в спальню, и в коридоре стало светло. – Не трогай!
Я повернулась и с удивлением увидела, что выключатель вырван с корнем и болтается на одном-единст-венном проводе. Остальные провода, оголенные, торчали из стены. Я стояла в луже, и если бы дотронулась до них… Я в ужасе отступила назад, и сильные руки подхватили меня, не дав мне упасть.
– Я в порядке, – хрипло пробормотала я. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. В следующую секунду свет в глазах померк, и я провалилась во тьму.
Когда я очнулась, то не сразу вспомнила, что произошло. Я лежала на кровати в спальне, рядом стоял Монахов и разглядывал итальянский пейзаж, висевший на стене. Заметив, что я пришла в себя, он наклонился ко мне и провел пальцами по моей щеке.
– Как ты?
Я поднялась с кровати и глубоко вдохнула. Сознание прояснилось, тошнота и головокружение прошли.
– Лучше…
– Кто-то побывал здесь. Открутил кран и заткнул тряпкой сливное отверстие.
– Кто-то бывает здесь регулярно, – мрачно усмехнулась я.
– Я думаю, нам надо поговорить.
Олег погладил меня по плечу, обнял и повел вниз, в гостиную. Даша сидела на полу у камина и играла с фарфоровыми балеринами. Я рухнула в кресло. Монахов принес из кухни минеральную воду, налил в стакан и протянул мне.
– Теперь, я надеюсь, ты расскажешь, что происходит?
Я кивнула и жадно осушила стакан. Когда я начала говорить, собственный голос показался мне неестественным. Он был тихим и слабым, как будто я играла какую-то роль. Если бы я слушала себя со стороны, то вряд ли себе поверила бы. Слова давались мне с трудом, тем не менее я поведала обо всех странностях, случившихся в доме, о своих страхах и сомнениях. Единственное, о чем я умолчала, так это о том, что настоящая хозяйка здесь Фиалка. Но это не моя тайна.
– Я думала, что это Лиза проникает в дом, что у нее есть ключи. Но теперь, после того что с ней случилось, поняла: она тут ни при чем. Тогда кто?
– Ясно, – протянул Монахов.
– Что тебе ясно?! Ясно, кто это делает? – в отчаянии воскликнула я. – Кто?!
– Тот, кто знает.
– Знает что? Прекрати говорить загадками, я не…
– Славик, – вдруг сказала Даша, не отрываясь от игры.
Я потрясенно замолчала, а Монахов подскочил к дочери.
– Повтори, милая, что ты сказала, – прошептал он.
– Славик, – послушно повторила Даша. – Он все знает. Он мой друг, мы с ним играли. Там.
Девочка махнула фарфоровой балериной, которую держала в руке, в сторону репетиционной комнаты. Я перевела ошеломленный взгляд на Монахова.
– О чем она?
– Мне надо позвонить, – хрипло пробормотал он, вытащил телефон из кармана и выскочил на веранду. Спустя секунду оттуда донесся его приглушенный голос. Я медленно подошла к девочке и села рядом с ней на пол.
– Расскажи мне про Славика.
– Славик хороший. – Девочка звонко рассмеялась, взяла в каждую руку по балерине. – Ида, ты показала их по очереди и соединила статуэтки в поцелуе.
Я почувствовала, как волосы зашевелились на затылке, и почему-то вспомнила фильм «Шестое чувство» о мальчике, способном общаться с мертвыми.
– Ты любишь моего папу? – спросила Даша и посмотрела мне в глаза.
В этот момент в гостиную вернулся Монахов.
– Она еще что-то говорила?
– Что Славик хороший, – сглотнув, ответила я. Про Дашин вопрос я умолчала.
– Я звонил врачу, он сейчас приедет. Нам нужно идти.
– Подожди! Что он сказал о ее словах про Славика?
– Что как раз этот факт несущественный. Главное, Даша заговорила. А про садовника… Врач говорит, такие дети часто придумывают себе воображаемых друзей. Так они заполняют пустоту.
Он поднял девочку на руки и направился к выходу.
– Но Даша не придумала эту дружбу, – возразила я. – Я много раз видела их вместе с садовником.
Монахов остановился и повернулся ко мне. На его лице я прочла искреннее изумление и недоверие.
– Это правда. Даша постоянно крутилась рядом с ним. Я думала, ты знаешь.
Москва, ноябрь 1953 годаКара проснулась, как от толчка. В доме было темно, угли в камине догорели до конца. Дюка рядом не было. Кара испуганно вскочила. Неужели это был только сон? Она прислушалась. Где-то лилась вода. Почувствовав облегчение, Кара поднялась и прошлепала в репетиционную комнату, стянула с полки махровый халат и накинула его. Когда она вернулась, Дюк стоял посреди гостиной полностью одетый.
– Я не хотел тебя будить. Хотел дождаться, пока ты проснешься сама.
