Арина Холина - Магия на каждый день
У Насти кровь отхлынула от лица.
— Э… но… как же… — выдала она и замотала головой.
И тут в гостиной появилась Зина.
— Ох, мама… — простонала Настя. — Ну разве так можно шутить? Зина! Дорогая!
Настя бросилась на шею домработнице и обняла ее с такой силой, что у Зинаиды Максимовны хрустнули позвонки. Та с трудом вырвалась из отчаянных объятий Насти.
— Времени вообще-то мало, — одернула племянницу Аглая. — Девушки! — похлопала она в ладоши. — Берем все вон с того столика — только аккуратно, ни капли не проливаем! — и спускаемся в подвал.
В подвале Анна зажгла свечи, Анна вытащила горшок с толченым кирпичом и стала рассыпать его в виде круга.
— Эту черту не переступит никто, кто пришел с недобрыми намерениями… — немного смутившись, пояснила она.
Марина кивнула, соглашаясь с тем, что предосторожности не помешают.
— Туфли и колготки снимите, — предупредила Аглая.
Пока женщины разувались, Аглая заметила, что Анна подозрительно долго возится с кирпичной крошкой.
— Ты чего копаешься? — поинтересовалась Глаша.
Анна как-то уж слишком медленно поднялась с колен. Она была бледная, испуганная и тряслась, как в ознобе.
— Глаша! — прошептала она. — Я боюсь!
— Чего ты боишься, родная моя? — размеренно произнесла Аглая.
Анна вцепилась в нее — даже сквозь ткань Аглая чувствовала, что руки у сестры ледяные.
— Всего! Ты — гадалка, я — писательница, что мы знаем о настоящем колдовстве?
— Я лично… — начала было Глаша, но Аня ее перебила, забормотала:
— Ничего мы толком не знаем, не умеем. Без Амалии мы не справимся. Мы рискуем жизнью твоей дочери! Ох, ничего, ничего у нас не получится… — Голос ее сорвался.
— Возьми себя в руки! — злобно шепнула Аглая и пребольно ущипнула сестру. — Не смей тут наводить панику, а то все запсихуют! У нас есть шанс спасти мою дочь, и я им воспользуюсь, даже если мне придется превратить тебя в зомби!
— Ой… — Анна как бы очнулась, приложила руку ко лбу. — Прости… Мне прямо дурно стало…
— Теперь ты в порядке?
— Почти… — вздохнула Анна.
— Ну, вот и хорошо. — Аглая потрепала ее по щеке. — Не подведи меня. Умоляю!
— Ладно, — кивнула Анна. — Не волнуйся. Девочки! — закричала она. — Становимся в круг!
Все ведьмы встали внутри круга, напротив каждой Аглая поставила свечу, пахнущую ладаном, каждой выдала перо из хвоста ворона, в середину поставила серебряную плошку с кровью Насти, разбавила ее родниковой водой, а под плошкой устроила небольшой костерок из вересковых веток.
Когда все окончательно устроились на своих местах, Аглая подошла к пюпитру, на котором лежала книга, раскрытая на странице с нужным заклинанием.
— Возьмитесь за руки, — приказала она. — Закройте глаза. Забудьте о том, что у вас есть тело, думайте лишь о том, как силен ваш дух, сосредоточьтесь на своей магии… С двенадцатым ударом часов я начну читать, а вы повторяйте все слова за мной про себя, но… соберитесь, сделайте свою мысль материальной, почувствуйте ее, родите ее… Мне нужна ваша мощь, ваша уверенность! Готовы?
— Да! — хором ответили ведьмы.
Часы медленно били двенадцать — с каждым ударом ведьмы напрягались все больше, руки сцеплялись все крепче, а в комнате делалось жарче.
Едва отзвенел последний удар, Аглая начала читать — на незнакомом языке, но женщины ее понимали. Каждое слово словно врезалось в череп, виски ломило от боли, в затылке что-то гремело, и казалось, тело не выдержит — у многих тряслись коленки, кружилась голова. Но с каждой новой фразой они ощущали приближение победы, восторг от того, что сумели преодолеть таинственный рубеж, энергию, которая то ослабевала, то возвращалась в десятикратном размере. От их усилий воздух потяжелел, а мысли, словно материализовавшись, сплелись в клубок, как змеи. С последним словом заклинания Аглая крикнула:
— Машите!
И ведьмы изо всех сил замахали перьями воронов. Как в бане, их обдавало жаром, но они даже получали от этого удовольствие, хоть воздух и обжигал. Наконец Аглая велела:
— Откройте глаза.
Женщины покорно подняли веки и с удивлением уставились друг на друга.
Аглая приложила ко рту палец. Она зашла внутрь круга, разлила по серебряным рюмкам жидкость из плошки и раздала всем.
— Пейте!
Настя в ужасе уставилась на нее.
— Пью за свою сестру, отвожу от нее беду, — произнесла Аглая как бы от ее имени и залпом осушила стакан.
Все последовали ее примеру. Аглая подняла руки вверх.
— Повторяйте за мной… Отпусти ее!
Остальные послушно воскликнули:
— Отпусти ее! Отпусти ее!
Воздух ни с того ни с сего наполнился пылью и песком, которые летали так, словно началась буря, — женщин слепило, резало глаза, пыль забивалась в нос, в рот и в уши. Больше всего хотелось закрыть лицо руками и свалиться на пол — закрыться, спастись, но Аглая продолжала кричать, и все вторили ей, пока вдруг вся мерзость, которая носилась в воздухе, не завертелась по спирали, не собралась в ком, который неожиданно упал прямо в середину круга камнем и подкатился к ногам Насти. Все с облегчением вздохнули, а Настя с подозрением уставилась на камень.
— Ты должна раскрошить его, — сообщила Аглая. — Настя! — Голос у нее сорвался. — Кхе-кхе… — откашлялась она. — Это очень важно. Представь, что это ком сухой грязи, представь, что ничего не стоит растоптать его в пыль, представь, что ты все можешь! Сконцентрируйся!
Настя в ужасе смотрела на камень, который выглядел очень прочным.
— Не спеши! — предупредила Аглая, у которой от волнения со лба струями стекал пот. — Не торопись…
Настя долго поедала глазами камень, пока вдруг выражение лица у нее не изменилось. Оно стало злым и насмешливым, и девушка резко, словно боялась упустить состояние, наступила на камень и растоптала его, словно хлебную корку.
Аглая с облегчением выдохнула. Она схватила кувшин с водой, полила крошки и произнесла:
— Уходи от нас, беда, уходи от Александры, отпусти ее навсегда.
И месиво будто утекло сквозь пол, не оставив и следа на камнях.
— Все! — сказала Аглая и закрыла глаза. — Получилось!
Женщины с радостными воплями бросились друг к другу, принялись целоваться и обниматься. Все устали, были буквально выжаты, но от ощущения сопричастности к чему-то необыкновенному, великому на время позабыли об этом.
Когда они поднялись наверх, Марина воскликнула:
— Не поняла! Сколько времени-то?
На улице рассветало — сквозь туман поднималось бледное зимнее солнце.
— Восемь утра, — ответила Аглая, которая сильно побледнела и осунулась.
