Арина Холина - Абонемент на убийство
Обзор книги Арина Холина - Абонемент на убийство
Арина Холина
Абонемент на убийство
– Открою эту бутылку и умру! – выдала Лена.
Может, она думала – это смешно, но все, в том числе и я, опешили. Пить коллекционный виски 1974 года как-то расхотелось – уж больно мрачной была прелюдия.
– Я просто ляпнула это, когда мне ее подарили! – Лена вытащила бутылку из коробки. – Давайте покончим с суевериями!
– Знаешь, Лен, – подала голос я, – тогда ты просто обязана будешь умереть. Обстановка у нас и так чрезмерно детективная: большой загородный дом, практически незнакомые люди, хозяйка – то есть ты – богатая красивая вдова…
– Супер! – подтвердила Лена и открыла виски.
Я была знакома с ней часов пять – меня вытащил из квартиры приятель, который сначала два часа уговаривал поехать на дачу к подруге друга по телефону, а потом не выдержал и заехал за мной на машине. Дача какой-то неизвестной подруги неизвестного друга – зимой, в Рождество, в мороз… Я воображала курятник в три комнаты, с кривой печкой и удобствами на улице – большая радость в мороз бегать в туалет в шубе! Я уже приготовилась капризничать, нудеть, морщить нос и отсиживаться в углу с книжкой…
Но оказалось, что «дача» – это трехэтажный загородный дом с теплыми полами, ванными на каждом этаже, просторным гаражом на три машины и хозяйкой – роскошной блондинкой, которая вышла к воротам встречать нас в собольей шубе от «Ярмак».
Что интересно, большинство гостей даже не были между собой знакомы. Тот самый друг Антон, чьей подругой была Лена, познакомился с моим приятелем Лешей неделю назад в клубе. Известный продюсер Гриша Рубин с новой женой Оксаной – в два раза младше его – месяц назад встретил Лену в самолете. Невысокая блондинка Таня, знакомая жены продюсера, случайно приехала из Питера под Новый год, и пришлось взять ее с собой. Кроме того, в гостях был Костя – парикмахер из салона, принадлежащего Лене, и Леньчик – странный молодой человек, которого пару дней назад забыли другие гости.
Компания подобралась пестрая, но веселая – до пяти утра время пробежало незаметно. Даже безумный Леньчик, которого то и дело собирались выгнать на мороз и остудить, не сильно раздражал, несмотря на все его фортели: он то бросался девушкам в ноги и выдавал сложносочиненные комплименты, то мертвой хваткой вцеплялся в мужчин и увлекал в танец. Еще Леньчик пару раз исполнил стриптиз, а потом напялил Ленины чулки, халат с меховой оторочкой – и так бродил по дому.
Только слегка приторможенная девушка Таня, кажется, восприняла его заигрывания всерьез – она млела, ревниво следила за другими девушками и делала Леньчику глазки.
Проснувшись утром, я возблагодарила господа бога, свой здравый смысл и жизненный опыт за то, что не пила вчера виски. Я умудрилась наделаться и шампанским – голова гудела, во рту было препротивно, а все тело стало таким томным и ленивым, что я минут двадцать собиралась с силами, прежде чем отправиться в туалет.
Часа в три все встретились внизу. Вернулась Ленина двоюродная сестра Марина, кроткая девушка с армянскими глазами. Странная девушка. На первый взгляд казалась рохлей: синий свитер по колено, коричневые штаны, невзрачные очки, но, если приглядеться, становилось очевидным: Марина – красавица. Пышные черные волосы, большие влажные глаза, полная, но хорошо сложенная фигура, высокая грудь… Если бы не одевалась, как кулема, то выглядела бы не хуже, а может, и лучше холеной Лены…
– Где Леньчик? – перебила мои размышления Таня.
Никто не ответил – всем было лень искать Леньчика.
– В спальне его нет, – добавила Таня. – Я проснулась, а он ушел. Может, в город уехал?
– В доме пятьсот комнат, – сообщил Гриша.
– Наверно, пошел ночью в туалет и перепутал, – вставил Костя.
– Пойду посмотрю, – Таня оторвалась от стула и вышла из гостиной.
– Лена спит? – поинтересовалась Марина.
– Она уехала, – сквозь зевок ответил Антон.
– Куда?
– В салон. Голову мыть, – еще шире зевнул друг подруги.
– А как она уехала, если машина здесь? – Марина обвела всех злым и напряженным взглядом.
– Н-да… – пробормотал Антон. – Пойду в ванной посмотрю.
Все неохотно поднялись с диванов и кресел и разбрелись по дому. Ни Лены, ни Леньчика нигде не было. Я застряла в какой-то спальне на втором этаже, прилегла на кровать и никак не могла подняться – так уютно и тепленько было на пышном одеяле, укрытом пледом. И вдруг мой взгляд наткнулся на шкаф – большой, просторный, с раздвижными дверьми, – за которым, в самом углу, виднелась оклеенная обоями дверь. У Лены вообще странный дом: например, на первом этаже, кроме кухни, соединенной с гостиной, были еще две просторные комнаты – столовая и бильярдная, в которые никто не заходил. На втором и третьем этажах, кроме удобных спален, имелось несколько крошечных комнат, в которых стояли кровати, трюмо и коробки с каким-то хламом. Кроме того, на каждом этаже располагалось не меньше пяти кладовок – от больших гардеробных до крошечных чуланов. Видимо, хозяйка имела страсть к стенным шкафам, иначе зачем здесь такое несуразное количество темных комнатушек?
Я встала, открыла дверь и сразу – как ни странно – увидела ее. Нога торчала из груды тряпья. «Напился», – подумала я, решив, что Леньчик – нога была мужская – забился в укромное местечко, чтобы никто не мешал ему пережить похмелье, которое, судя по тому, как залихватски он вчера хлопал ром, шампанское, а потом еще и виски, обещало быть звонким.
Я дотронулась до ноги и не сразу поняла, что она ледяная. Не отдавая себе отчета, я дергала за нее, пока не поняла, что это нога мертвого человека.
Конечно, я прочитала и посмотрела тысячу (не преувеличиваю!) детективов и иногда думала: что будет, если я сама когда-нибудь, не дай бог, найду труп? Если честно, я была уверена, что начну метаться, орать, визжать, телефонная трубка будет падать из рук, и милиция вообще не поймет, зачем я им звоню. Но, оказывается, я реагирую на стресс по-другому. Я оглянулась, словно ожидала, что за мной следят, и включила в шкафу свет. Без сложностей не обошлось: от ужаса я все-таки растерялась и пару раз стукнулась головой об стену, прежде чем нашла выключатель, а потом полезла туда, где должна быть голова. Я раскопала Леньчика и, уставившись на его почти голое, в одних трусах, тело, – дурацких, кстати, трусах, с совершенно отвратительным кармашком, – поняла, что мне каюк. Тошнота, нестерпимый страх перед всем мертвым, шок – все это навалилось сразу. Свои последующие действия я не поняла, так как чувствовала одно, а делала другое – как все это уживалось в одной мне, до сих пор неясно. Сдерживая вопль, который обещал быть истошным, я расстегнула этот стремный кармашек, который очень подозрительно (почему я решила, что подозрительно?) топорщился, вынула оттуда комок бумаги, развернула, увидела нечто странное, застегнула карман, спрятала бумажку и, наконец, заорала. Конечно, это было не так, как в фильмах ужасов – я просто кувырком скатилась по лестнице, горлопаня: «Сюда! Сюда!», потому что, как выяснилось, выговорить: «Леньчика убили!» – было ох как непросто. Невозможно.
Пока не приехала милиция, все молчали. То есть были, конечно, отдельные вздохи и охи: «Как же так?», «Этого не может быть!», но говорить боялись.
И только когда на дороге показалась милицейская машина, Марина спохватилась:
– А где Ленка?
– Вон она… – Антон ткнул пальцем в окно, за которым милиционеры что-то доказывали хозяйке дома.
Она размахивала руками и крутила пальцем у виска: видимо, оперативник пытался объяснить, что в ее доме произошло убийство, а Лена ему не верила, наверное, считала, что он сам «убитый» – после очередной пьянки. Но Марина уже неслась к ним. Лена схватилась за сердце, а опер вместе с бригадой довольно хмурых милиционеров пошел к дому.
Во время допроса я дважды разревелась: подлый, мерзкий опер, кажется, был на сто процентов уверен, что это я убила Леньчика, и старался уличить меня в том, что я прекрасно знала убитого до вчерашнего дня, возможно, он меня бросил, я решила ему отомстить или же мы вдвоем торговали наркотиками… Конечно, я понимала, что он меня запугивает – на случай, если я что-то знаю и скрываю, – но разве можно так терзать человека? Я уже видела себя за решеткой, в окружении бывалых зэчек – и это отнюдь не было похоже на Бриджит Джонс в тайской тюрьме! Только выйдя из бильярдной, где нас по очереди пытали милиционеры, я заметила, что моя майка взмокла от пота, и поплелась к себе – переодеваться. Я еле вползла на свой этаж – казалось, я не спала три дня и три ночи, настолько усталой, несчастной и вымотанной я себя чувствовала. Дверь в ванную была приоткрыта – я уже почти схватилась за ручку, как вдруг услышала голоса.
– Убить должны были Лену, – произнес женский голос.
Таня? Оксана? Марина?
– Может, сорвалось? – тихо ответил мужской.
– Но это нелогично! – возразила женщина.
