Дебби Макомбер - Улица роз
— Встречу? А, ты имеешь в виду собрание анонимных алкоголиков. — Оливия вошла в комнату. — Все в порядке?
— Не знаю, но думаю — да. Извини, но встречи помогают мне прочистить голову и избавиться от отвратительных мыслей.
— Теперь у тебя какие-то негативные мысли?
— Нет, я просто подумал, как вкусно холодное пиво.
Поэтому встреча будет лучшим для меня местом. В центре проходит собрание, которое я порой посещаю. Оно начинается через пятнадцать минут.
— Тогда иди, — убежденно сказала Оливия.
Джек уже был на полпути к двери.
— Спасибо за понимание.
— Джек? — Он услышал, как Оливия позвала его, и остановился, положив ладонь на ручку. — Ты позвонишь позже?
— Конечно.
Глава 16
Несмотря на стремление вычеркнуть Джона из своей жизни, Мэрилин было интересно, как складывается его судьба. Это было нездоровое любопытство, но крайне настойчивое. Она считала, что это по большей части объясняется его талантом. К счастью, Мэрилин не сталкивалась с ним после неприятного инцидента перед Рождеством. Да она ничего и не слышала о нем с тех пор, и была благодарна, но при этом чувствовала разочарование, которое абсолютно сбивало с толку.
Теперь его работы выставлялись в галерее «Бернард», расположенной в центре Сиэтла в районе Пайонир-сквер. Джон действительно заслуживал более широкой аудитории. Но правда заключалась в том, что она скучала по ею нечастым визитам. Она скучала по разговорам, но больше всего ей не хватало его снимков. Его талант был немаловажной вещью. Узнав, что работы Джона выставляются в Сиэтле, Мэрилин решила посетить открытие выставки. Она не боялась встретить там Джона. Опыт научил ее, что он избегает подобных мероприятий, заявляя, что претенциозность не просто невыносима, а еще и будит в нем дурные инстинкты. Он как-то сказал Мэрилин, что комментарии по поводу его «метода анализа явлений природы» или его «умения запечатлеть то, чего не существует» вызывали у него желание прыгать, как обезьяна, и издавать подобные ей звуки.
В воскресенье был День матери, и Мэрилин решила потворствовать своим желаниям. Утро она провела со своей матерью — отвела Грейс в морской ресторан в бухте. В редкий для нее момент сентиментальности Мэрилин сказала себе, что будет такой же хорошей матерью своему ребенку, какой для нее была Грейс. Перед отъездом на пароме Мэрилин заехала к Келли и отдала ей подарок.
Приехав в галерею, она обнаружила, что шоу уже в самом разгаре. Мэрилин надела свободное черное платье и нитку белого жемчуга, благодаря чему, по собственному мнению, выглядела достаточно элегантно. Вскоре Мэрилин уже держала в руке бокал, наполненный яблочным соком, и медленно бродила, осматривая работы Джона.
Она увидела и самого мистера Бернарда — хозяина галереи, — он стоял перед фотографиями Джона. Мужчина разговаривал с супружеской парой среднего возраста, посетители, очевидно, были в восторге от одной из фотографий Джона.
— Мистер Бауман затворник, — говорил владелец галереи. — Я пытался убедить его посетить сегодняшнее мероприятие, но, к сожалению, он отказался.
Мэрилин про себя улыбнулась — она оказалась права. Если бы был хоть один шанс, что Джон появится здесь, она бы не рискнула прийти. Она не хотела давать ему знать о своей беременности.
Фотографии были развешаны от потолка до пола, помещены в рамки, каждая подписана и пронумерована.
Переходя от одной работы к другой, Мэрилин остановилась, чтобы восхититься его снимками, на которых была изображена природа. Поле с голубыми цветами, а на заднем фоне горная река. Все было настолько красочно, что у Мэрилин перехватило дыхание. Несколько уголков заснеженного полуострова Олимпик, на переднем плане чистые воды залива Пьюджет-Саунд — и все это отражало величавость гор.
Следующая серия фотографий демонстрировала новую сторону творческой манеры Джона. Эти фотографии — черно-белые — были сделаны возле пристани. На одной из них туман раннего утра частично скрывал судоверфь флота. Парусные шлюпки, прикрытые туманом, будто пеленой, устремили мачты прямо в удивительное небо. Картина была восхитительной, умиротворяющей и немного мистической.
Второй снимок, на который посмотрела Мэрилин, был абсолютно не похож на те работы Джона, что она видела ранее. В углу висела записка, в которой говорилось, что работа не предоставлена на продажу. Мэрилин остановилась и смотрела на фотографию женщины на краю пирса, смотрящей на бухту. Снежные пики гор можно было различить и на расстоянии. День был солнечным, и женщина стояла спиной к камере. Она поднялась на цыпочки, опершись о перила, и подкидывала в воздух попкорн для чаек. Птицы подлетали к ней, размахивая крыльями.
Значит, теперь Джон фотографирует и людей. На мимолетную секунду Мэрилин задалась вопросом, кто же эта женщина, завладевшая вниманием Джона, и почувствовала неожиданный и нежеланный приступ ревности.
Мэрилин изучала фотографию, и ее охватили двойственные эмоции при мысли о его быстро менявшихся пристрастиях. Не нужно было видеть лицо женщины, чтобы понять — она испытывала обычную радость от кормления птиц. Мэрилин и сама кидала чайкам попкорн, поэтому прекрасно знала, насколько весело это может быть. Она стояла на том же пирсе и…
Минутку!
Это была не просто женщина — это была она! Джон сфотографировал ее на пирсе. Она торопливо перешла к следующему снимку и с облегчением поняла, что оказалась только на одной фотографии.
Садясь на паром в Бремертоне, Мэрилин поняла, что ее настроение упало. Эта единственная фотография сказала ей больше, нежели она хотела знать. Джон видел ее на пристани, но она сама представления об этом не имела. Когда? Это точно произошло после их встречи на Рождество — вероятно, в марте, если судить по пальто, которое на ней надето. Мэрилин отправлялась кормить чаек несколько раз во время своего обеденного перерыва, и он, очевидно, увидел ее. Тот факт, что он сделал эту фотографию — его единственный снимок человека, — говорил о том, что он действительно испытывал к ней чувства. Может, все еще испытывает. И все же она не могла позволить себе ответить на эти чувства, не могла отреагировать на свое глубокое влечение к нему. Просто не могла!
Вместо того чтобы направиться домой, Мэрилин удивила себя и поехала к матери. Грейс на кухне занималась готовкой. Недавно у нее появилась привычка приготавливать, замораживать и хранить все то, что ей может потребоваться на следующие шесть дней — до следующего воскресенья, когда цикл начинался заново.
— Я пробую несколько новых рецептов, — сказала Грейс дочери, раскладывая овощи, банки и другие ингредиенты на столе. — Ты поужинала?
