Кэтрин Николсон - Лунные грезы
Неожиданный, невероятный, как зимний нарцисс, прилив радости подхватил Корри. Забыть о холодах на день, на неделю… что тут плохого?
– Это намек или предложение?
– Ни то и ни другое! – торжественно поклялся Гай, отвесив грациозный старомодный поклон. – Просто… приглашение.
Боже, что ей делать?
– А как насчет Бланш?
Лицо Гая вмиг окаменело.
– Я ничего не обещаю. Никаких планов, контрактов и объяснений. Ты и я. Только и всего.
Корри смотрела на него, сжимаясь от ужасной боли при воспоминании о любви, которую всегда воображала: смех, музыка и неизбежный хэппи-энд. И что получила взамен? Мучительную смесь сомнений, противоречий, пугающий, головокружительный полет сквозь безвоздушное пространство, бесконечное падение в никуда. И это любовь?!
– Ну? – подстегнул Гай. Хрипло. Требовательно.
Но губы Корри точно заледенели. Воздуха не хватало. Бессонными длинными ночами в «Луизиане» она мечтала об этой минуте. Ждала ее. Жаждала. И теперь, когда грезы становились явью и луна падала прямо ей в ладони, оказалось, что она, Корри, изнемогает под тяжестью непосильного груза.
– Откуда мне знать, можно ли довериться тебе, – вырвалось у девушки.
– Я уже сказал, никаких гарантий, – обронил Гай, и от его взгляда по коже Корри пошел мороз. – Но что тебе терять?
Свое сердце. Душу. Жизнь. Только и всего.
Должно быть, по глазам девушки было заметно, как хочется ей поддаться искушению, потому что Гай, не снисходя до уговоров, повернулся и пошел назад. Корри смотрела ему вслед, злясь и одновременно восхищаясь. Гаю удалось обставить ее в самый момент триумфа. Девушка, задыхаясь, метнулась за ним и едва догнала.
– Но я еще не согласилась!
– Согласишься, – улыбнулся он. – И не понимаю, почему я должен голодать в ожидании, пока ты соизволишь решиться. Можешь как следует обдумать наш разговор за ужином в «Отей дю Пале».
– Пытаешься подкупить меня?!
– Естественно, – вкрадчиво сообщил Гай. – Как тебе, должно быть, известно, я не обременен моральными принципами.
«Отей дю Пале», бесконечная ширь Атлантики… как ей устоять?
– Но нельзя же ехать в таком виде!
Гай невозмутимо оглядел ее рыбацкую фуфайку и грязные сапожки.
– Откуда такая внезапная забота об условностях? По-моему, раньше ты никогда не смущалась подобными мелочами!
– Да, – согласилась девушка, краснея, – но это было раньше.
«До того, как я влюбилась. Теперь же я хочу затмить всех женщин на свете».
– Ну что ж, – вздохнул Гай. – Переоденься, если так уж настаиваешь. У тебя десять минут. Девушка надменно выпрямилась.
–Будьте добры не забывать, месье де Шардонне, что я больше не ваша служащая.
Гай, откинув голову, весело расхохотался:
– Вижу, вы быстро усваиваете уроки, мисс Модена. В таком случае четверть часа, но ни секунды лишней. Я буду ждать здесь.
Их взгляды на мгновение встретились. Холод и палящий жар объяли Корри одновременно. Кости словно начали плавиться, таять, и она испугалась, что растечется по песку.
– Я человек нетерпеливый. Не советую задерживаться, – прибавил Гай.
Корри взлетела по ступенькам с такой легкостью, будто у нее выросли крылья, и лишь у самой двери остановилась, чтобы оглянуться на Гая. Тот стоял неподвижно. Высокий силуэт отчетливо выделялся на серебристом фоне моря. Вдруг Гай поднял голову, и сердце девушки сжалось. Какое странное, пугающее чувство! Точно они связаны невидимой, но неразрывной нитью.
Корри стиснула руки. Неужели она наконец-то исполнит этот безумный, опасный цирковой номер под названием любовь, для которого понадобятся гибкость акробатки, смелость воздушной гимнастки и хладнокровие канатоходца? Она так многого о нем не знает, столько еще не понимает!
Но разве он не может сказать то же самое о ней? Наверное, в этом все и дело? Два незнакомых человека тянутся друг к другу во мраке. И она сделает все, чтобы их руки встретились. Потому что любит Гая. В этом Корри уверена. Значит, где-то есть, обязательно существует способ добиться ответной любви. По крайней мере всегда остается надежда. А посему ей необходимо только терпение.
Корри ворвалась в холл, оглушительно хлопнув за собой дверью. Впереди ждут великолепные ужины, замечательные приключения и ночи, при мысли о которых кровь бурлит в жилах! Неужели этого недостаточно для начала?
– C'est toi, Guy?[18] – донесся до нее высокий чистый голос.
Корри потрясение застыла. Не может быть!
Но дверь в столовую была приоткрыта. Послышался быстрый стук шагов по каменному полу, и дверь распахнулась. В проеме возникла женщина. Нет, не женщина, а само совершенство. Аристократически надменное лицо, на плечи небрежно накинуто белое пальто из шерсти альпака, изумительно простого покроя, идеальная фигура. Видение из снов. Мечта. Та, которую Корри ни в коем случае не ожидала здесь увидеть. Бланш де Шардонне.
– Так, так, так… – медленно выговорила Бланш почти про себя. – Английское увлечение Гая.
Ее светлые глаза под тяжелыми веками, так мучительно напоминавшие глаза Гая, оценивающе-тщательно оглядели Корри с головы до ног, не пропустив ни единой детали. Потная, раскрасневшаяся, растрепанная, Корри невольно съежилась. Время остановилось. Из комнаты медленно вытекал воздух, вытесненный атмосферой, в которой могла свободно дышать лишь Бланш де Шардонне.
– Гая здесь нет, – тихо пискнула Корри.
– Вижу.
Бланш с легким изумлением приподняла красиво изогнутую бровь.
– Но, собственно говоря, я приехала потолковать с вами.
Корри тупо уставилась на нее, стараясь подавить приступ паники.
– Простите, я спешу, – по-детски решительно выпалила она. Бланш с любопытством осведомилась:
– Свидание? В таком случае мой водитель к вашим услугам.
– Нет, спасибо.
Корри, поняв, что робеет и смущается под этим бесцеремонным, обдающим арктическим холодом взглядом, усилием воли взяла себя в руки и с достоинством проследовала в столовую.
Остро сознавая, как бегут минуты, девушка тем не менее была вынуждена ждать, пока Бланш извлечет длинную черную турецкую сигарету из платинового портсигара и вставит ее в мундштук слоновой кости. Закурив, она глубоко затянулась, и тут же затушила сигарету. Такое проявление потворства собственным желаниям вкупе с железной самодисциплиной выглядело невероятно убедительным.
– Кажется, вас можно поздравить, – задумчиво заметила наконец Бланш, вдавливая окурок в пепельницу изящным движением пальцев с длинными, покрытыми жемчужным лаком ногтями. Корри инстинктивно обернулась в сторону окон, выходивших на берег. Сколько времени Бланш пробыла здесь? Что успела увидеть?
